Моя любимая картина.
Простенькая репродукция, вырванная из журнала "Огонек" с которой я не расстаюсь с 17 лет.
Почему? Я только окончила школу, а мама выписалась из больницы после 4 месяцев лечения практически смертельной болезни. Предав маме двух младших сестренок, которых все это время опекала, я поехала поступать в другой город. Денег мне выдали чуть-чуть, вообще-то, родителям тогда было не до меня. Считали, что девочка, окончившая школу с медалью, сама разберется. Но произошло то, чего и следовало ожидать - 17-летняя дурочка на подготовительных курсах быстренько проела все деньги.
Просидела два дня голодная и двинула на вокзал с последними рублями на билет. В зале ожидания у меня так скрутило болью живот, что люди вызвали скорую. Попала в областную гинекологию, а проще говоря, в ад, совсем еще невинной девочкой: крики, кровь, операции, взрослые женщины. А тут я с диагнозом болезненные месячные. Страшно, голодно и очень одиноко.
.
В тумбочке лежит забытый кем-то "Огонек", со страницы которого на меня смотрит неизвестная старушка. И как смотрит! Кажется, что сейчас протянет руку, погладит по голове и скажет : "Все суета сует, кроме теплоты душевной". И польются из глаз благословенные слезы облегчения.
Когда плохо, нам просто необходимо приклониться, прислониться к тому, кто бы пожалел, как мать. И я, ни во что не верующая, получается, создала сама себе божью матерь. Такие мы все - потерянные дети в горе.
А от картины исходит такой тихий умиротворяющий свет, милосердие, понимающее и принимающее всех, благословение уходящего... Если бы это была икона, можно было бы считать меня обращенной, но обращения не произошло.
Я просто почувствовала и полюбила Рембрандта - он хотел сообщить нам что-то, чего нельзя выразить словами и у него получилось. Недаром очень остро чувствующему Рембрандта Ван-Гогу чудилось в его портретах что-то «светоносное и утешающее».
Над картинами Рембрандта
Тихо постою...
Мудрость вещего таланта
В них я узнаю...
(Надежда Лисогорская)
В «Дневниках» Льва Толстого есть такая запись: «В старости отмирают способности, внешние чувства, которыми общаешься с миром: зрение, слух, вкус, но зато нарождаются новые, не внешние, а внутренние чувства для общения с духовным миром - и вознаграждение с особым излишком».
Наверное, поэтому я люблю стариков и старушек, не выживших из ума, мне хорошо рядом с ними.
Имя старушки не известно, да и что нам в ее имени, если этот свет прошел к нам сквозь толщу столетий?..
Почему? Я только окончила школу, а мама выписалась из больницы после 4 месяцев лечения практически смертельной болезни. Предав маме двух младших сестренок, которых все это время опекала, я поехала поступать в другой город. Денег мне выдали чуть-чуть, вообще-то, родителям тогда было не до меня. Считали, что девочка, окончившая школу с медалью, сама разберется. Но произошло то, чего и следовало ожидать - 17-летняя дурочка на подготовительных курсах быстренько проела все деньги.
Просидела два дня голодная и двинула на вокзал с последними рублями на билет. В зале ожидания у меня так скрутило болью живот, что люди вызвали скорую. Попала в областную гинекологию, а проще говоря, в ад, совсем еще невинной девочкой: крики, кровь, операции, взрослые женщины. А тут я с диагнозом болезненные месячные. Страшно, голодно и очень одиноко.
.
В тумбочке лежит забытый кем-то "Огонек", со страницы которого на меня смотрит неизвестная старушка. И как смотрит! Кажется, что сейчас протянет руку, погладит по голове и скажет : "Все суета сует, кроме теплоты душевной". И польются из глаз благословенные слезы облегчения.
Когда плохо, нам просто необходимо приклониться, прислониться к тому, кто бы пожалел, как мать. И я, ни во что не верующая, получается, создала сама себе божью матерь. Такие мы все - потерянные дети в горе.
А от картины исходит такой тихий умиротворяющий свет, милосердие, понимающее и принимающее всех, благословение уходящего... Если бы это была икона, можно было бы считать меня обращенной, но обращения не произошло.
Я просто почувствовала и полюбила Рембрандта - он хотел сообщить нам что-то, чего нельзя выразить словами и у него получилось. Недаром очень остро чувствующему Рембрандта Ван-Гогу чудилось в его портретах что-то «светоносное и утешающее».
Над картинами Рембрандта
Тихо постою...
Мудрость вещего таланта
В них я узнаю...
(Надежда Лисогорская)
В «Дневниках» Льва Толстого есть такая запись: «В старости отмирают способности, внешние чувства, которыми общаешься с миром: зрение, слух, вкус, но зато нарождаются новые, не внешние, а внутренние чувства для общения с духовным миром - и вознаграждение с особым излишком».
Наверное, поэтому я люблю стариков и старушек, не выживших из ума, мне хорошо рядом с ними.
Имя старушки не известно, да и что нам в ее имени, если этот свет прошел к нам сквозь толщу столетий?..