Литературные игры
Оригинал взят у inostranka_lib в post
А вот что хочу спросить у здешних мудрейших.
Кто такой «маленький человек» в современной литературе? И есть ли ему, вообще, там место в качестве не-второстепенного персонажа?
Может ли быть по-настоящему интересной книга, где яркие, масштабные события поданы через восприятие человека заурядного, невыразительного, незначительного, не понимающего толком сути происходящего, но волей-неволей в эту суть вовлечённого?
Вот что пишет - не совсем об этом, но близко - Елена Хаецкая:
Ни вещи, ни слуги не должны уходить на свой собственный праздник. Они обязаны наполнять мироздание, в котором развивается главный сюжет.
Однако (…) время от времени у читателя появляется желание все-таки пригласить этих "слуг" на праздник. На их собственный праздник. Так появляются тексты о личной жизни Планше, какая-нибудь "Жена Мушкетона" или "Дневник Марианны", который начинает складываться в голове слишком усердной читательницы "Золушки".
А в самом деле! Что происходило в душе одной из дочерей золушкиной мачехи? Мы ведь ничего об этих "Анне" и "Марианне" не знаем, даже настоящих их имен не знаем. У Перро их, кажется, вообще никак не зовут.
Может быть, Марианна страдала от деспотизма своей матери?
Может, эта девушка тайно была в кого-то влюблена и замышляла побег?
Завидовала ли она Золушке - ее красоте, кротости, талантам? Жалела ли втайне бедняжку? Или презирала ее за излишнюю мягкость характера?
Как Марианна относилась к отчиму, к Лесничему - отцу Золушки?
Нужно обладать большим талантом, большой степенью "отвязности" и веселым характером, чтобы написать хорошую книгу о чужом второстепенном герое. Такие книги, в общем, исключения из правила.
А правило, мне представляется, выглядит так:
1. Либо автор пишет беспомощное произведение о сложном душевном мире второго вампира в третьем ряду;
2. Либо автора уносит из чужой вселенной, и он создает собственную, в которой персонаж, отдаленно напоминающий пресловутую девицу Марианну, начинает жить собственной жизнью.
Прима-балерина становится таковой не за выдающиеся заслуги на почве кордебалета; ее выращивают в специальной колбочке. Кордебалетная дева не получит роль Одетты. Поэтому в Реальности-2 какой-нибудь Планше в роли главного героя будет невыразимо скучен, и д'Артаньян, даже поданный как второстепенный персонаж, будет его затмевать. Для Планше необходимо создать Реальность-3 (фанфик), либо же Реальность-2+, то есть - собственный мир. И тогда уже Планше будет называться иначе, например, Ласарильо, и д'Артаньян тоже будет другой, и вообще все будет другое... Как в том анекдоте о Тургеневе, которого перепутали с Лермонтовым вместо злых горцев у него стали красивые девушки, и не они мучили героя, а герой мучил их…
Так вот, скажите мне: попадались ли вам книги - или пусть даже фанфики, но крепкие, качественные - в которых события были показаны через восприятие третьего в пятом ряду танцора из Марлезонского кордебалета, и этот танцор вызывал бы у вас любовь, интерес и симпатию, а события, оставаясь в рамках заданных условий, поворачивались иной, неожиданной стороной?
Примечание: Речь идёт, конечно, не о рефлексии Бриджит Джонс и ей подобных - это отдельная тема - а о персонажах либо всем известных, либо по крайней мере отчётливо остросюжетных историй.
А вот что хочу спросить у здешних мудрейших.
Кто такой «маленький человек» в современной литературе? И есть ли ему, вообще, там место в качестве не-второстепенного персонажа?
Может ли быть по-настоящему интересной книга, где яркие, масштабные события поданы через восприятие человека заурядного, невыразительного, незначительного, не понимающего толком сути происходящего, но волей-неволей в эту суть вовлечённого?
Вот что пишет - не совсем об этом, но близко - Елена Хаецкая:
Ни вещи, ни слуги не должны уходить на свой собственный праздник. Они обязаны наполнять мироздание, в котором развивается главный сюжет.
Однако (…) время от времени у читателя появляется желание все-таки пригласить этих "слуг" на праздник. На их собственный праздник. Так появляются тексты о личной жизни Планше, какая-нибудь "Жена Мушкетона" или "Дневник Марианны", который начинает складываться в голове слишком усердной читательницы "Золушки".
А в самом деле! Что происходило в душе одной из дочерей золушкиной мачехи? Мы ведь ничего об этих "Анне" и "Марианне" не знаем, даже настоящих их имен не знаем. У Перро их, кажется, вообще никак не зовут.
Может быть, Марианна страдала от деспотизма своей матери?
Может, эта девушка тайно была в кого-то влюблена и замышляла побег?
Завидовала ли она Золушке - ее красоте, кротости, талантам? Жалела ли втайне бедняжку? Или презирала ее за излишнюю мягкость характера?
Как Марианна относилась к отчиму, к Лесничему - отцу Золушки?
Нужно обладать большим талантом, большой степенью "отвязности" и веселым характером, чтобы написать хорошую книгу о чужом второстепенном герое. Такие книги, в общем, исключения из правила.
А правило, мне представляется, выглядит так:
1. Либо автор пишет беспомощное произведение о сложном душевном мире второго вампира в третьем ряду;
2. Либо автора уносит из чужой вселенной, и он создает собственную, в которой персонаж, отдаленно напоминающий пресловутую девицу Марианну, начинает жить собственной жизнью.
Прима-балерина становится таковой не за выдающиеся заслуги на почве кордебалета; ее выращивают в специальной колбочке. Кордебалетная дева не получит роль Одетты. Поэтому в Реальности-2 какой-нибудь Планше в роли главного героя будет невыразимо скучен, и д'Артаньян, даже поданный как второстепенный персонаж, будет его затмевать. Для Планше необходимо создать Реальность-3 (фанфик), либо же Реальность-2+, то есть - собственный мир. И тогда уже Планше будет называться иначе, например, Ласарильо, и д'Артаньян тоже будет другой, и вообще все будет другое... Как в том анекдоте о Тургеневе, которого перепутали с Лермонтовым вместо злых горцев у него стали красивые девушки, и не они мучили героя, а герой мучил их…
Так вот, скажите мне: попадались ли вам книги - или пусть даже фанфики, но крепкие, качественные - в которых события были показаны через восприятие третьего в пятом ряду танцора из Марлезонского кордебалета, и этот танцор вызывал бы у вас любовь, интерес и симпатию, а события, оставаясь в рамках заданных условий, поворачивались иной, неожиданной стороной?
Примечание: Речь идёт, конечно, не о рефлексии Бриджит Джонс и ей подобных - это отдельная тема - а о персонажах либо всем известных, либо по крайней мере отчётливо остросюжетных историй.