О красоте - спасительнице мира (начало)
Оригинал взят у auvasilev в Рабинович напел
Кончаловский тут очередной раз изложил:
«Очень часто, конечно, вспоминаются слова Достоевского о том, что красота спасет мир. И когда-то Фридрих Горенштейн, замечательный писатель, мой друг написал, что «если Достоевский и Толстой были Дон Кихотами русской литературы, то Чехов был ее Гамлет». Вот, идея, что красота спасет мир, она, конечно, идея Дон Кихота, идеалиста, борца за какие-то ценности вечные. И эта вера - она во многом, на мой взгляд, иллюзорна. Потому что если бы красота могла спасти мир, то мир давно бы пребывал уже в раю…»
Продолжается какой-то бесконечный морок русской литературы и философии, связанный с толкованием якобы сказанной Достоевским фразы. Вернее даже давно уже не самой фразы, а целого культурно-идеологического пласта, возникшего на её основании. Там столько всего намешено и навалено, что появились и самостоятельные легендарные ответвления, например есть множество людей, уверенных, будто Достоевского тут при советской власти цензурировали, а на самом делен он и вовсе говорил не про красоту, а что «красота лика Христова спасет мир»…
Федор Михайлович, конечно, был большой путаник в мыслях и, особенно, чувствах, но вообще-то со словами у него был полный порядок. И он обычно, что хотел сказать, то и говорил. Так вот и в данном случае всё предельно просто, четко и точно:
"«Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет «красота»? Господа, - закричал он , громко всем, - князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен.
Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир. Мне это Коля пересказал... Вы ревностный христианин? Коля говорит, что вы сами себя называете христианином.
Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему".
То есть, ещё раз, если кто с первого не врубился. Восемнадцатилетний, довольно пустенький «современный позитивистов из самой крайней молодежи», Ипполит Терентьев, ёрничая, говорит, что ему Коля, в смысле, тринадцатилетний довольно милый, но не самого великого интеллекта подросток Николай Иволгин пересказывал слова князя Мышкина, звучавшие будто бы как «мир спасет красота». Это, конечно, очень много. Но это всё.
Ещё раз подчеркну. Я лично не собираюсь толковать, в каком смысле Достоевский считал, что мир спасет красота, считал ли он так вовсе и насколько он при этом прав или нет. А хочу только отметить, что сам Фёдор Михайлович ничего подобного не писал. Не про красоту в обычном понимании, не про неё же в каком-то высшем смысле, не про красоту лика Христова. То есть, писал несомненно, но в других местах и выражениях. А вот именно в такой формулировке - нет.
И не надо за него ничего придумывать. Когда Достоевский хотел что-то изложить, у него обычно это получалось вполне сносно.
( продолжение)
Кончаловский тут очередной раз изложил:
«Очень часто, конечно, вспоминаются слова Достоевского о том, что красота спасет мир. И когда-то Фридрих Горенштейн, замечательный писатель, мой друг написал, что «если Достоевский и Толстой были Дон Кихотами русской литературы, то Чехов был ее Гамлет». Вот, идея, что красота спасет мир, она, конечно, идея Дон Кихота, идеалиста, борца за какие-то ценности вечные. И эта вера - она во многом, на мой взгляд, иллюзорна. Потому что если бы красота могла спасти мир, то мир давно бы пребывал уже в раю…»
Продолжается какой-то бесконечный морок русской литературы и философии, связанный с толкованием якобы сказанной Достоевским фразы. Вернее даже давно уже не самой фразы, а целого культурно-идеологического пласта, возникшего на её основании. Там столько всего намешено и навалено, что появились и самостоятельные легендарные ответвления, например есть множество людей, уверенных, будто Достоевского тут при советской власти цензурировали, а на самом делен он и вовсе говорил не про красоту, а что «красота лика Христова спасет мир»…
Федор Михайлович, конечно, был большой путаник в мыслях и, особенно, чувствах, но вообще-то со словами у него был полный порядок. И он обычно, что хотел сказать, то и говорил. Так вот и в данном случае всё предельно просто, четко и точно:
"«Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет «красота»? Господа, - закричал он , громко всем, - князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен.
Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир. Мне это Коля пересказал... Вы ревностный христианин? Коля говорит, что вы сами себя называете христианином.
Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему".
То есть, ещё раз, если кто с первого не врубился. Восемнадцатилетний, довольно пустенький «современный позитивистов из самой крайней молодежи», Ипполит Терентьев, ёрничая, говорит, что ему Коля, в смысле, тринадцатилетний довольно милый, но не самого великого интеллекта подросток Николай Иволгин пересказывал слова князя Мышкина, звучавшие будто бы как «мир спасет красота». Это, конечно, очень много. Но это всё.
Ещё раз подчеркну. Я лично не собираюсь толковать, в каком смысле Достоевский считал, что мир спасет красота, считал ли он так вовсе и насколько он при этом прав или нет. А хочу только отметить, что сам Фёдор Михайлович ничего подобного не писал. Не про красоту в обычном понимании, не про неё же в каком-то высшем смысле, не про красоту лика Христова. То есть, писал несомненно, но в других местах и выражениях. А вот именно в такой формулировке - нет.
И не надо за него ничего придумывать. Когда Достоевский хотел что-то изложить, у него обычно это получалось вполне сносно.
( продолжение)