“Поэтический вкус - вещь холодная”?
Фрагменты из ПОХВАЛА ТЕНИ Дзюнъитиро Танидзаки (перевод М. Григорьева)
<...> Рёкуу Сайто говорил, что “поэтический вкус - вещь холодная”. <...>
Искусство производства стекла уже давно было известно на Востоке, но оно так и не получило такого развития, какое получил фарфор, что опять-таки связано с особенностями нашего национального характера. Я не хочу этим сказать, что мы не любим вообще ничего блестящего, но мы действительно отдаём предпочтение тому, что имеет глубинную тень, а не поверхностную ясность. Это тоже блеск, но с налётом мути, которая неизбежно вызывает в представлении лоск времени, - безразлично, будет ли это натуральный камень или же из искусственного материала сделанный сосуд. Впрочем, выражение “лоск времени” звучит несколько сильно, правильнее было бы сказать - “засаленность руками”. В Китае есть слово “шоуцзэ”, а в Японии - “нарэ”. И то, и другое выражают понятие глянца, образовавшегося в течение долгого времени на предметах, которых касаются человеческие руки: от постоянного обращения одного и того же места в руках жировое вещество проникает и впитывается в материю предмета, в результате чего и получается именно “засаленность от рук”. Таким образом, выражение “поэтический вкус - вещь холодная” можно перефразировать и так: “поэтический вкус - вещь нечистоплотная”. Нельзя отрицать того, что в “художественную изящность”, радующую наш взор, одним элементом входит некоторая нечистоплотность и негигиеничность. Европейцы стремятся уничтожить всякий след засаленности, подвергая предметы жёсткой чистке. Мы же, наоборот, стремимся бережно сохранить её, возвести её в некий эстетический принцип. Быть может, всё это - аргументация стороны, просто не желающей сдавать своих позиций, но мы знаем, что причины родят следствия: мы действительно любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отёков. Мы любим расцветку, блеск и глянец, вызывающие в нашем представлении следы подобных внешних влияний. Мы отдыхаем душой, живя в такого рода зданиях и среди таких предметов, - они успокаивающе действуют на наши нервы. <...>
<...> Подобно тому как невежливо выставлять перед людьми обнажённые ноги, даже если они принадлежат ослепительной красавице, точно так же неудобно пересаливать и в чересчур откровенной подаче света: чем чище и опрятнее выглядят части, выставленные напоказ, тем сильнее ассоциируются они с частями, не видимыми глазу. Места подобного рода лучше всего окутывать полумраком, завуалировав границу, где кончается чистое и начинается нечистое. <...>
<...> Рёкуу Сайто говорил, что “поэтический вкус - вещь холодная”. <...>
Искусство производства стекла уже давно было известно на Востоке, но оно так и не получило такого развития, какое получил фарфор, что опять-таки связано с особенностями нашего национального характера. Я не хочу этим сказать, что мы не любим вообще ничего блестящего, но мы действительно отдаём предпочтение тому, что имеет глубинную тень, а не поверхностную ясность. Это тоже блеск, но с налётом мути, которая неизбежно вызывает в представлении лоск времени, - безразлично, будет ли это натуральный камень или же из искусственного материала сделанный сосуд. Впрочем, выражение “лоск времени” звучит несколько сильно, правильнее было бы сказать - “засаленность руками”. В Китае есть слово “шоуцзэ”, а в Японии - “нарэ”. И то, и другое выражают понятие глянца, образовавшегося в течение долгого времени на предметах, которых касаются человеческие руки: от постоянного обращения одного и того же места в руках жировое вещество проникает и впитывается в материю предмета, в результате чего и получается именно “засаленность от рук”. Таким образом, выражение “поэтический вкус - вещь холодная” можно перефразировать и так: “поэтический вкус - вещь нечистоплотная”. Нельзя отрицать того, что в “художественную изящность”, радующую наш взор, одним элементом входит некоторая нечистоплотность и негигиеничность. Европейцы стремятся уничтожить всякий след засаленности, подвергая предметы жёсткой чистке. Мы же, наоборот, стремимся бережно сохранить её, возвести её в некий эстетический принцип. Быть может, всё это - аргументация стороны, просто не желающей сдавать своих позиций, но мы знаем, что причины родят следствия: мы действительно любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отёков. Мы любим расцветку, блеск и глянец, вызывающие в нашем представлении следы подобных внешних влияний. Мы отдыхаем душой, живя в такого рода зданиях и среди таких предметов, - они успокаивающе действуют на наши нервы. <...>
<...> Подобно тому как невежливо выставлять перед людьми обнажённые ноги, даже если они принадлежат ослепительной красавице, точно так же неудобно пересаливать и в чересчур откровенной подаче света: чем чище и опрятнее выглядят части, выставленные напоказ, тем сильнее ассоциируются они с частями, не видимыми глазу. Места подобного рода лучше всего окутывать полумраком, завуалировав границу, где кончается чистое и начинается нечистое. <...>