"Летит, несётся по России бричка. А в бричке - Павел Иванович Чичиков..." (2)
(продолжение)
Печатался альбом в петербургской типографии Эдуарда Праца. Деньги на издание дал богатый купец из Архангельска А.Горяинов. Выходил альбом отдельными выпусками - по четыре листа в каждой тетрадке. Предполагалось, что читатели смогут вклеивать гравюры в издания гоголевской поэмы. Выглядела книга скромно. На обложке, напечатанной на желтой бумаге, кроме текстовок была воспроизведена гравюра с изображением трех мужчин, один из которых читает «Мертвые души». Говорят, что это герои книги. Но можно предположить, что это портреты художника, гравера и типографа.
Все гравюры отпечатаны с авторских досок с одной стороны листа. Оборотные стороны оставлены пустыми. Под гравюрами подписи. Это, как уже говорилось, чаще всего цитаты из «Мертвых душ», соответствующие сцене, изображенной на рисунке.
Иллюстрируя гоголевскую поэму, Агин выбирал эпизоды, особенно выигрышные и интересные для изобразительного решения. При этом распределение рисунков по главам неравномерно. К третьей и девятой главам, например, было сделано по четыре рисунка, а к одиннадцатой - двадцать.
Палитра А.А.Агина разнопланова и разнообразна. В его сюите есть поясные портреты героев, есть их изображения вдвоем во время разговора. А есть и многофигурные композиции, граничащие с бытовыми зарисовками. Среди «портретов» особенно хорош Плюшкин, в вытянутых руках которого - двадцать четыре рубля девяносто шесть копеек, полученные от Чичикова. Лицо же последнего, где-то на заднем плане, только-только намечено легким штрихом. Плюшкин, как и у Гоголя, принял деньги «в обе руки и понес их к бюро с такою же осторожностью, как будто бы нес какую-нибудь жидкость, ежеминутно боясь расхлестать ее»16.
Хорош и курносый и кудрявый Ноздрев с чашкой в одной руке и вишневым чубуком - в другой - «очень недурно сложенный молодец с полными румянными щеками ...и черными как смоль бакенбардами»17.
Собакевич изображен в тот момент, когда он на обеде у полицеймейстера «пристроился к осетру и... в четверть часа с небольшим доехал его всего»18.
Главный герой цикла - конечно же, сам Павел Иванович Чичиков. Мы встречаем его на 75 рисунках из ста. Мы сразу же узнаем его на многофигурных композициях, например на той, которая озаглавлена «Дамы наперерыв принялись сообщать ему все события». А.А.Агин старается проследить, как складывался характер Павла Ивановича начиная с его юных лет.
А.А.Агин. Эк наградил-то тебя Бог!
Немало в альбоме и двухфигурных композиций, для которых опять-таки подобраны наиболее интересные эпизоды. Например, тот, где Чичиков играет с Ноздревым в шашки и между ними происходит знаменитый диалог:
- Давненько не брал я в руки шашек!
- Знаем мы вас, как вы плохо играете!19
В начале 1848 г. Е.Е.Бернардский из-за чего-то поссорился с А.Горяиновым, и тот прекратил финансировать издание. К тому времени вышли в свет 18 тетрадей, содержащих 72 гравюры. Евстафию Ефимовичу удалось добиться субсидии размером в 600 рублей в Академии художеств, но издание по какой-то причине продолжено не было. По мнению биографа А.А.Агина Григория Юрьевича Стернина, виной тому были и цензурные препятствия. Цензорам не понравились рисунки к «Повести о капитане Копейкине», и они запретили их публикацию.
Первым откликом на альбом А.А.Агина и Е.Е.Бернардского стал отзыв молодого Ивана Сергеевича Тургенева, опубликованный в № 1 журнала «Современник» за 1847 г. Писатель вроде бы похвалил художников: «...со стороны внешнего исполнения рисунки к “Мертвым душам” чрезвычайно удовлетворительны; рисованы и резаны на дереве очень хорошо»20. Но далее начались претензии. «...Мы не можем скрыть от г.Агина, - писал Тургенев, - что они [то есть рисунки. - Е.Н.] ему не вполне удались ...иные даже приближаются к истине, но только приближаются, только намекают на настоящее понимание». Причина же состоит в том, что художник не знает провинциальной России. «Мы не знаем, покидал ли г.Агин когда-нибудь Петербург, - пишет Тургенев, - но все его лица - чисто петербургские и вовсе не провинциальные». Далее же идет более подробный разбор агинских героев, которые писателю решительно не нравятся - ни Манилов, ни Ноздрев, ни Плюшкин. О главном герое «Мертвых душ» Тургенев пишет следующее: «Главный промах - фигура Чичикова. Это толстое, коротконогое созданьице, вечно одетое в черный фрак, с крошечными глазками, пухлым лицом и курносым носом, - Чичиков? Да помилуйте, Гоголь же сам нам говорит, что Чичиков был ни тонок, ни толст, ни безобразен, ни красив. Чичиков весьма благовиден и благонамерен, в нем решительно нет ничего резкого и даже особенного, и между тем он весь с ног до головы - Чичиков. Уловить такой замечательно оригинальный тип, при отсутствии всякой внешней оригинальности, может только весьма большой талант». Агина же Тургенев таковым, видимо, не считал.
Время доказало неправоту писателя. Агинские герои «Мертвых душ» стали узнаваемыми. И живут с нами уже более полутораста лет!
На издание 1846 г. откликнулся и молодой, вскоре умерший литературный критик Валериан Николаевич Майков (1823-1847), брат известного поэта. Статья его, опубликованная в «Отечественных записках», выходила за пределы заявленной темы; в ней ставились вопросы о связи литературы с изобразительным искусством. Начинал В.Н.Майков издалека - с определения места иллюстрации среди других проявлений человеческого творчества. «Каждое искусство имеет средства, ему исключительно принадлежащие, - писал он, - и в то же время - пределы, из которых не должно выступать, чтоб не утратить своей силы. Есть, например, задачи, которые могут быть решены только поэзией; есть и такие, в которых поэзия является слабой соперницей живописи, уступая место этому искусству, призывая его к деятельности»21. Иллюстрирует этот тезис пример, взятый из поэмы Н.В.Гоголя. «Старый, обширный, тянущийся позади дома сад», описанный в «Мертвых душах», по мнению В.Н.Майкова, так и просится на полотно живописца.
Далее разговор становится более конкретным. «Приступая к живописному воспроизведению сцен, взятых из такого произведения, как “Мертвые души”, - пишет Майков, - художник должен очень и очень измерить свои силы и пристально изучить и прочувствовать каждую строчку великого писателя, соображаясь с средствами живописи, избрать только те сцены, в которых заметна недостаточность слова для полной передачи размеров и форм как самих действующих лиц, так и всех принадлежностей места действия, отнюдь не принимая на себя неудобоисполнимого труда нарисовать сцену, в которой положение действующих лиц и вся обстановка последовательна и в которой они меняются с каждым мгновением».
Говоря о «живописи», В.Н.Майков трактует этот термин расширительно, подразумевая все изобразительное искусство в целом, включая графику. С сегодняшней точки зрения его соображения о взаимодействии искусства и художественного слова, конечно же, представляются спорными.
Исходя из вышеизложенного становится очевидно, что «Мертвые души» особенно трудны для иллюстрирования, ибо, как утверждает В.Н.Майков, «ни разу еще, ни в одном произведении нашей литературы, не был так глубоко, так всесторонне изображен русский человек, как в “Мертвых душах”, и, что всего замечательнее, никогда еще не предстал перед нами русский человек в таком выгодном свете, как в “Мертвых душах”».
Словосочетание «в выгодном свете» можно толковать по-разному. В.Н.Майков поясняет свою мысль так: «Гоголь ни на одно мгновение не упускал из вида общечеловеческих условий характера каждого из своих героев и поэтому все действующие лица его поэмы прежде всего являются людьми, как бы малы и ничтожны ни были они по положению своему в обществе, до какого бы нравственного уничижения ни были доведены воспитанием и неизбежным течением дел. В каждом из них легко усмотреть все человеческие движения, каждый имеет свои радости и скорби, свои предметы живого сочувствия и злой антипатии, у каждого “свой задор”, как сказал сам Гоголь, - и поэтому-то все они возбуждают такое глубокое сочувствие в каждом читателе, не разучившимся думать и чувствовать».
А.А.Агин. Капитан Копейкин перед швейцаром
«Из этого великого достоинства “Мертвых душ”, - продолжает Майков, - прямо вытекает необходимое условие для живописца: ни под каким видом не сделать из действующих лиц поэмы немощных уродов, односторонних карикатур... Это будет вопиющая ошибка против идеи, положенной в основание каждого характера, созданного Гоголем».
Переходя к основной теме своей статьи - к рисункам А.А.Агина, В.Н.Майков констатирует, что это «труд далеко не совершенный». И далее сопоставляет гоголевских героев с персонажами агинских рисунков. Суждения его критичны. У Чичикова в трактовке Агина, по его мнению, «решительно утрачен характер умного лица». Не понравился ему и агинский Ноздрев. А вот изображения Плюшкина и Собакевича он приветствует. Портрет Плюшкина и все рисунки, на которых он изображен, считает В.Н.Майков, это «решительно лучшая часть издания». По его мнению, «видно, как то, что художник с особенной любовью взялся за это лицо, что он глубоко понял, что такое скупость, и как сушит, как деревянит она лицо человека».
Значительно более благожелательным по отношению к рисункам А.А.Агина оказался Федор Михайлович Достоевский, который посчитал необходимым упомянуть о них в своей «Петербургской летописи» за 1847 год: «Карандаш и резец художников тоже не оставались праздными; прекрасное предприятие господ Бернардского и Агина - иллюстрации “Мертвых душ” - приближается к концу, и нельзя достаточно нахвалиться добросовестностью обоих художников. Некоторые из политипажей окончены превосходно, так что лучшего трудно желать»22.
В полном виде агинская сюита была издана лишь в 1892 г., когда художника уже не было в живых. Здесь, с подлинных досок, были воспроизведены все 100 гравюр. Новый альбом вышел под заглавием «Сто рисунков к поэме Н.В.Гоголя “Мертвые души”». На титуле было указано «Издание 2». Два месяца спустя тираж был допечатан, причем в альбом дополнительно включили еще четыре рисунка, найденные в собрании библиофила и библиографа Петра Александровича Ефремова (1830-1908). Заглавие на титуле оставили прежним, а на обложке изменили на «104 рисунка к поэме Н.В.Гоголя “Мертвые души”».
На это издание откликнулся уже широко известный к тому времени писатель Николай Семенович Лесков (1831-1895), посвятивший ему короткую заметку на страницах иллюстрированного и очень популярного журнала «Нива»23. Речь здесь шла в основном об истории вновь обнаруженных рисунков А.А.Агина к «Повести о капитане Копейкине». Работу А.А.Агина и Е.Е.Бернардского Лесков оценивал очень высоко, отдавая ей явное преимущество по сравнению с иллюстрациями П.М.Боклевского и П.П.Соколова, речь о которых пойдет далее.
Следующее издание альбома А.А.Агина и Е.Е.Бернардского вышло в свет в 1893 г. Напечатал его Василий Ильич Губинский.
Несколько слов о дальнейшей судьбе А.А.Агина и Е.Е.Бернардского после выхода в свет сюиты иллюстраций к «Мертвым душам». Александр Алексеевич работал в журнале «Иллюстрация» вплоть до его закрытия в 1848 г. Затем он давал уроки рисования, нуждался, ходил в сюртуке, воротничок, манишка и манжеты которого были им собственноручно скроены из бумаги. Ничего подобного рисункам к «Мертвым душам» он создать уже не сумел. В дальнейшем художник покинул Петербург. Умер он в 1875 г. в одном из имений Черниговской губернии. Точная дата его кончины неизвестна.
Евстафий Ефимович Бернардский сотрудничал с петербургскими иллюстрированными журналами, занимаясь репродукционной ксилографией. Политические взгляды его были достаточно радикальными. Он заинтересовался идеями Михаила Васильевича Петрашевского (1821-1866) и стал членом его кружка. После разгрома петрашевцев в 1849 г. Бернардский оказался в казематах Петропавловской крепости. Существует анекдот о том, что на вопрос следователя «Вы коммунист?», художник ответил: «Нет, я Ефим Бернардский». Так или иначе, но его вину сочли несущественной и отпустили. Скончался Евстафий Ефимович Бернардский в 1889 году.
Путь к соединению в одном издании гоголевской поэмы и агинских рисунков к ней оказался длительным и нелегким. Дело в том, что авторское право в России действовало на протяжении 50 лет после смерти писателя, а его наследники свято блюли волю Гоголя, не желавшего видеть свои сочинения иллюстрированными. Свое право наследники использовали с максимильной для себя пользой. В 1862-1884 гг. они выпустили в свет пять 4-томных «Собраний сочинений», ни в одном из которых не было иллюстраций. «Мертвым душам» в этом издании был отведен 3-й том.
В 1893 г. исключительные авторские права на сочинения Гоголя приобрел петербургский издатель Адольф Федорович Маркс, заплатив наследникам немыслимую по тем временам сумму - 150 тысяч рублей. При этом его не смутил тот факт, что через девять лет действие авторского права заканчивалось. Марксу рисунки Агина не нравились, к тому же он задумал предпринять собственное иллюстрированное издание «Мертвых душ», речь о котором пойдет ниже.
Пришлось ждать 1902 г., после которого издавать гоголевские сочинения мог каждый. В 1902 г. сразу же появились 5 изданий «Мертвых душ». Два из них были иллюстрированы рисунками А.А.Агина. Одно из них напечатала Санкт-Петербургская электропечатня. Она же, видимо, и финансировала это издание. Второе иллюстрированное издание выпустило петербургское издательство, основанное Флорентием Федоровичем Павленковым (1839-1900).
Большим поклонником А.А.Агина был Илья Ефимович Репин (1844-1930). По его инициативе одно из петербургских издательств решило выпустить «Мертвые души», проиллюстрировав их агинскими рисунками. Работа была начата, но ее завершению помешала Первая мировая война. Следующее такое издание появилось лишь в 1934 г. Выпустило его Государственное издательство художественной литературы. И год спустя повторило. В роковом 1937 г. «Мертвые души» с рисунками А.А.Агина выпустило издательство «Academia» - буквально накануне своего закрытия. Гравюры в этом издании были перегравированы М.Г.Приданцевым и И.С.Неутолимовым. А оформляли книгу А.М.Суриков и П.Н.Григорьевский. Печатали иллюстрации с авторских досок; издательство «Academia» было большим поклонником ксилографии.
В остальных же изданиях, иллюстрированных агинскими рисунками, гравюры Е.Е.Бернардского репродуцировали фотомеханическим способом. Такие издания выпускались в 1941 г. Дагестанским государственным издательством в Махачкале, в 1946-м и 1949 г. Детским государственным издательством, в 1961 г. - Гослитиздатом и др.
Последнее подобное издание было осуществлено в 2001 г. рекламно-компьютерным агентством «Труд» в составе «Библиотеки газеты “Труд”». О нем мы расскажем позднее.
Иллюстрации А.А.Агина воспроизводились и в зарубежных изданиях «Мертвых душ». 25 из них было репродуцировано в немецком переводе, выпущенном в 1913 г. в Лейпциге. В другом немецком издании, которое вышло в Берлине в издательстве Цандера без указания года, репродуцированы все 100 рисунков. Агинские рисунки мы встретим и в издании, осуществленном берлинским издательством «Ауфбау Ферлаг» в 1954 г.
Продолжение следует.
КомпьюАрт 1'2004