"Своенравная риторика" и "дурь несусветная"
Оригинал взят у inotv в ARD: Путин заставит Обаму понервничать
Своим заявлением о необходимости одобрения военного удара по Сирии со стороны Конгресса Барак Обама загнал себя в политический тупик, считает корреспондент ARD/Das Erste Удо Лилишкес. Путин же, по его словам, это прекрасно понимает и не упустит возможности подержать своего американского коллегу в такой ситуации подольше.
И как это понимать? Штефан Ниманн из Вашингтона. Откуда вдруг эта остановка? Почему теперь президент США считает, что должен спросить мнения Конгресса?
ШТЕФАН НИМАН, корреспондент ARD/Das Erste: Да, об этом мы тут в Вашингтоне и гадаем. А вместе с нами, вероятно, и половина мира. По-моему, во время выступления в Розовом саду Барак Обама попал в политический тупик. С одной стороны, он заявил о своем твердом намерении наказать Асада и добавил, что имеет на то полное моральное право и военные возможности. Далее он заявил, что для этого он не нуждается ни в ООН, ни в крупной международной коалиции, ни даже в одобрении Конгресса. А потом Обама всех удивил, объявив, что все-таки хочет получить политическое благословение парламентариев, которые до сих пор официально находятся на летних каникулах, а на заседание соберутся только 9 сентября. Так что удар переносится на существенный срок, как минимум до окончания «Большой двадцатки».
Но насколько этому можно верить? Сначала он объявляет о военном ударе, а потом объявляет, что хочет сначала спросить у Конгресса.
ШТЕФАН НИМАН: Да не очень-то. А с политической точки зрения это, возможно, даже опасно. В это не очень-то стоит верить потому, что сегодня, равно как и на протяжении последних дней, Обама неоднократно повторял, что юридически одобрение Конгресса ему вообще не нужно, а потом решил его все-таки получить. Теперь же все вполне может закончиться отказом Конгресса, так что встает вопрос о том, что Обама будет делать в этом случае? Получается дилемма. Если он все равно будет действовать, не обращая внимания на «нет», то тогда он обманет пол-Америки и военный удар уже не будет в этом случае политически легитимным. Другие страны этого просто так не забудут и ему припомнят. Если же он спрячется за отказом парламентариев, то это будет выглядеть малодушно. Ведь ранее он уже говорил, что согласие Конгресса ему, в общем-то, и не нужно.
Итак, пока все это походит на некий не до конца продуманный маневр. Складывается впечатление, что так или иначе президент пытается выиграть время. Время, чтобы, в том числе, воспользоваться политической встречей в Санкт-Петербурге, «Большой двадцаткой», и оказать моральное давление на другие державы, например, на Россию и Китай, а также добиться каких-нибудь дипломатических подвижек.
Это подводит нас к России. Спасибо, Штафен Ниманн. А из Москвы к нам присоединяется Удо Лилишкес. Скажите, выросли ли снова шансы на то, что во время «Большой двадцатки» на следующей неделе русские и американцы опять смогут немного сблизиться?
УДО ЛИЛИШКЕС, корреспондент ARD/Das Erste: Нет, не думаю. Сегодня Владимир Путин еще раз четко, даже, я бы сказал, резко, обозначил свою позицию: несмотря на все имеющиеся в Вашингтоне улики, заявил он, обвинять режим Асада в использовании химического оружия - это «дурь несусветная» и не соответствует никакой логике. Ведь правительственные войска, по его словам, и так наступают. Таким образом, Путин еще раз недвусмысленно предостерег от нанесения одностороннего военного удара, напомнив о жертвах, которые он за собой повлечет.
И своей позиции он не изменит. Причин на то несколько. Во-первых, он, конечно, видит всю сложность положения Обамы, поэтому с удовольствием заставит его еще чуть-чуть «побарахтаться». Предстоящую встречу «Большой двадцатки» на следующей неделе он также использует для продолжения этой игры. Кроме того, Путин использует все возможности, чтобы представить Россию в качестве сильного противовеса США: если Россия уже и не мировая держава, то как минимум - сильный противник. Внутри самой России уступки будут восприняты как проявление слабости. Этого он не хочет.
Но есть и хорошие моменты. Ведь за всей этой своенравной риторикой всегда проглядывают прагматичные аспекты. Так, сегодня поступило сообщение, что Москва заморозила договоры с Сирией о поставках оружия на три года. Официальное объяснение звучит следующим образом: сирийцы не сделали необходимые первые платежи. Конечно, все понимают, что Москва могла бы и проявить щедрость. Но эксперты, например, делают из этой ситуации вывод, что Москва активно пытается хотя бы ограничить конфронтацию с Западом. Ведь после Асада, если это время настанет, пожалуй, ни одной из сторон ни в коем случае не нужна дальнейшая исламизация этого конфликта и этого региона.
Оригинал статьи
Своим заявлением о необходимости одобрения военного удара по Сирии со стороны Конгресса Барак Обама загнал себя в политический тупик, считает корреспондент ARD/Das Erste Удо Лилишкес. Путин же, по его словам, это прекрасно понимает и не упустит возможности подержать своего американского коллегу в такой ситуации подольше.
И как это понимать? Штефан Ниманн из Вашингтона. Откуда вдруг эта остановка? Почему теперь президент США считает, что должен спросить мнения Конгресса?
ШТЕФАН НИМАН, корреспондент ARD/Das Erste: Да, об этом мы тут в Вашингтоне и гадаем. А вместе с нами, вероятно, и половина мира. По-моему, во время выступления в Розовом саду Барак Обама попал в политический тупик. С одной стороны, он заявил о своем твердом намерении наказать Асада и добавил, что имеет на то полное моральное право и военные возможности. Далее он заявил, что для этого он не нуждается ни в ООН, ни в крупной международной коалиции, ни даже в одобрении Конгресса. А потом Обама всех удивил, объявив, что все-таки хочет получить политическое благословение парламентариев, которые до сих пор официально находятся на летних каникулах, а на заседание соберутся только 9 сентября. Так что удар переносится на существенный срок, как минимум до окончания «Большой двадцатки».
Но насколько этому можно верить? Сначала он объявляет о военном ударе, а потом объявляет, что хочет сначала спросить у Конгресса.
ШТЕФАН НИМАН: Да не очень-то. А с политической точки зрения это, возможно, даже опасно. В это не очень-то стоит верить потому, что сегодня, равно как и на протяжении последних дней, Обама неоднократно повторял, что юридически одобрение Конгресса ему вообще не нужно, а потом решил его все-таки получить. Теперь же все вполне может закончиться отказом Конгресса, так что встает вопрос о том, что Обама будет делать в этом случае? Получается дилемма. Если он все равно будет действовать, не обращая внимания на «нет», то тогда он обманет пол-Америки и военный удар уже не будет в этом случае политически легитимным. Другие страны этого просто так не забудут и ему припомнят. Если же он спрячется за отказом парламентариев, то это будет выглядеть малодушно. Ведь ранее он уже говорил, что согласие Конгресса ему, в общем-то, и не нужно.
Итак, пока все это походит на некий не до конца продуманный маневр. Складывается впечатление, что так или иначе президент пытается выиграть время. Время, чтобы, в том числе, воспользоваться политической встречей в Санкт-Петербурге, «Большой двадцаткой», и оказать моральное давление на другие державы, например, на Россию и Китай, а также добиться каких-нибудь дипломатических подвижек.
Это подводит нас к России. Спасибо, Штафен Ниманн. А из Москвы к нам присоединяется Удо Лилишкес. Скажите, выросли ли снова шансы на то, что во время «Большой двадцатки» на следующей неделе русские и американцы опять смогут немного сблизиться?
УДО ЛИЛИШКЕС, корреспондент ARD/Das Erste: Нет, не думаю. Сегодня Владимир Путин еще раз четко, даже, я бы сказал, резко, обозначил свою позицию: несмотря на все имеющиеся в Вашингтоне улики, заявил он, обвинять режим Асада в использовании химического оружия - это «дурь несусветная» и не соответствует никакой логике. Ведь правительственные войска, по его словам, и так наступают. Таким образом, Путин еще раз недвусмысленно предостерег от нанесения одностороннего военного удара, напомнив о жертвах, которые он за собой повлечет.
И своей позиции он не изменит. Причин на то несколько. Во-первых, он, конечно, видит всю сложность положения Обамы, поэтому с удовольствием заставит его еще чуть-чуть «побарахтаться». Предстоящую встречу «Большой двадцатки» на следующей неделе он также использует для продолжения этой игры. Кроме того, Путин использует все возможности, чтобы представить Россию в качестве сильного противовеса США: если Россия уже и не мировая держава, то как минимум - сильный противник. Внутри самой России уступки будут восприняты как проявление слабости. Этого он не хочет.
Но есть и хорошие моменты. Ведь за всей этой своенравной риторикой всегда проглядывают прагматичные аспекты. Так, сегодня поступило сообщение, что Москва заморозила договоры с Сирией о поставках оружия на три года. Официальное объяснение звучит следующим образом: сирийцы не сделали необходимые первые платежи. Конечно, все понимают, что Москва могла бы и проявить щедрость. Но эксперты, например, делают из этой ситуации вывод, что Москва активно пытается хотя бы ограничить конфронтацию с Западом. Ведь после Асада, если это время настанет, пожалуй, ни одной из сторон ни в коем случае не нужна дальнейшая исламизация этого конфликта и этого региона.
Оригинал статьи