Уильям Хёрст: дьявол газетных полос
Кузнецов Андрей Сергеевич
Пусть это будет нескромно, но я считаю, что эта статья - очень интересная. Как и сама личность Хёрста. В окончании, кстати, такие истории противостояния, что просто караул и ай-ай-ай. ... Кстати, небольшое лирическое отступление из разряда "как пишутся статьи" или, как говаривал Кайл Брофловски, "как они умудряются такое придумывать". ... Вообще, изначально я хотел писать про Берти Форбса, основателя журнала Forbes. Пока читал его биографию, наткнулся на фамилию Хёрста, у которого Форбс начинал. Полез ради интереса почитать про Хёрста - и передо мной открылись бездны...
VirtonomicaTimes
Опубликовано: 13 ноября 2009 г.
draib
Писатель Марк Твен, лучший американский сатирик. Классик американской литературы Джек Лондон. Берти Форбс, основатель всемирно-известного журнала о финансах. Что объединяет их? Что объединяет их с комиксами, жёлтой прессой, Адольфом Гитлером, авторами-колумнистами, сенсациями, расследованиями, скандалами и интригами - то есть, со столпами современной журналистики? Ответ на эти вопросы: Хёрст, Уильям Рендольф. Человек, победивший самого Пулитцера, человек, создавший современные СМИ. Первый медиа-магнат в истории. Сегодня рассказ о нём...
Интерес к персоне Уильяма Хёрса у нас возник не только потому, что величина это для истории США, всего мира и всей индустрии СМИ, безусловно, громадная. Но и потому, что, как нам кажется, вся современная "массовая" журналистика, выросшая, по сути, из изданий Хёрста, несёт в себе черты его характера.
А характер у Уильяма Хёрста был очень и очень непростой. И одной из главнейших его особенностей была... конфликтность. Упорный и постоянный поиск врагов и непримиримая борьба с ними.
Начало
Уильям Рендольф Херст родился 29 апреля 1863 года в городе Сан-Франциско. По рождению он стал единственным сыном и наследником местного миллионера Джорджа Хёрста, владельца крупнейших на Западном побережье США месторождений серебра. Кроме того, Джордж Хёрст был сенатором штата, интересовался смежными отраслями экономики, историей и социологией.
Созданию достаточно интеллектуальной атмосферы в доме способствовала и мать Уильяма, бывшая учительница Фиби Хёрст (урождённая Апперсон). Она всячески старалась развивать своего сына, возила его в путешествия по Европе, давала читать нужные книги.
Уильям Рендольф Хёрст
С книгами в доме Хёрстов, правда, ситуация была своеобразная. Среди друзей семейства были такие одиозные личности конца XIX века как Фредерик Карлайл, человек крайних националистических взглядов. Сам же Джордж Хёрст был известен тем, что написал ряд статей цикла "Раса белая. Раса Чёрная". Эти статьи он посвятил Жозефу Артуру де Гобино, автору труда "Опыт о неравенстве рас".
Таким образом, Уильям Хёрст к 16 годам был молодым человеком, рождённым в семье миллионера-сенатора (поднявшегося к своему положению с самых низов), воспитанным почти исключительно матерью (у Джорджа Хёрста практически никогда не было свободного времени) и впитавшим в себя стойкую атмосферу нетерпимости к инакомыслящим и людям других рас и национальностей. Учитывая, что от природы Уильям Хёрст был наделён живым и гибким умом, лидерскими способностями и высокой трудоспособностью, будущее его было весьма и весьма многообещающим...
Хёрст против университета
Поступив в престижный Гарвардский университет, Уильям Хёрст быстро становится там одной из "звёзд" студенческого братства: он умён, отлично учится, имеет успех и уважение у сокурсников, участвует в различных мероприятиях и работе различных проектов. Ещё при поездке по Европе с матерью Уильям решил стать журналистом - правда эта инициатива чрезвычайно не понравилась отцу, видевшего в сыне продолжателя и наследника своего дела. В университете Уильям Хёрст сотрудничает с внутренней многотиражкой кампуса Lampoon ("Пасквиль")... которая и приносит ему первую проблему.
Будучи уже практически на выпускном курсе, Уильям пишет статью, где едко изобличает пороки различных преподавателей - без стеснения в выражениях и без знаков умолчания. Результатом становится мгновенное отчисление студента Хёрста (по другой версии, последней каплей для преподавательского состава Гарварда стала выходка Уильяма, подарившего каждому из своих учителей по именной ночной вазе с надписью "Гадьте сюда, а не нам в голову").
Хёрст-кастл, современное родовое гнездо Хёрстов
Прекрасно понимая, что авторитет его родителя легко поможет решить проблему с исключением, Уильям Хёрст, однако, решает потратить пару лет на работу и обучение в нью-йоркской газете The New York World, принадлежащей лучшему газетчику США Йозефу Пулитцеру. Там, на должности репортёра Хёрст получает отличный опыт журналистского мастерства, который в будущем ему очень и очень пригодился...
В 1887 году Уильяма Хёрста восстанавливают в университете (отец, как и ожидалось, смог убедить руководство Гарварда в полезности этого шага), он заканчивает его и возвращается в Сан-Франциско.
Хёрст против отца
Вернувшись домой, Уильям Хёрст узнаёт весьма приятные для себя новости: за время его отсутствия волей случая его отец стал владельцем одной крайне запущенной местной газеты - The San Francisco Examiner. История не оставила нам точных данных относительно появления этой газеты в списке собственности Джорджа Хёрста: где-то говорится, что он её купил за бесценок, где-то - что выиграл в карты. Как бы то ни было, отец легко отдал The San Francisco Examiner сыну, когда тот, загоревшись открывающимися перспективами заняться любимой журналистикой, попросил её для себя.
Став издателем The San Francisco Examiner, Уильям Хёрст рьяно взялся за дело, применив навыки, полученные в пулитцеровской школе журналистики. Отбросив аккуратность и точность в подаче информации, Херст сразу же заявил сотрудникам, что сенсацию можно сделать из любой чепухи, главное - форма и соответствие запросам читателя.
Закупив новейшее оборудование, Хёрст начал заключать контракты на сотрудничество с самыми перспективными репортёрами, журналистами и писателями округи. В его газете поработали: Марк Твен, Амброуз Бирс, Ричард Хардинг Дэвис, Стивен Крейн, Джулиан Хоторна, Джек Лондон, Гарри Рост, Эндрю Ламантин... Благодаря ударной редакционной политике, таланту авторов и ориентации на самого рядового читателя тираж The San Francisco Examiner всего за год вырос вдвое.
В 1888 году San Francisco Examiner объявила о начале крестового похода против городских монополий в транспорте, тепло- и водоснабжении. Газета обвинила компанию South Pacific Railroad в подкупе чиновников.
Поскольку Сан-Франциско в это время был городом не слишком большим, состоятельные и уважаемые люди быстро объяснили Джорджу Хёрсту, что его сын своей газетой крепко мешает делать им бизнес, влезая туда, куда его не просят. В результате у Хёрста-старшего состоялся неприятный разговор с Уильямом, в результате которого отец наотрез отказался далее финансировать газету и лишил сына наследства. После смерти Джорджа Хёрста в 1891 году весь капитал в 25 миллионов долларов перешел к матери Уильяма, Фиби.
Йозеф Пулитцер, учитель и конкурент
Впрочем, ни разговор, ни исключение из списка наследников никак не повлияло на настрой Уильяма. К 1888 году San Francisco Examiner могла уже сама зарабатывать себе на жизнь, а отношения Хёрста с матерью были таковы, что Фиби с лёгкостью одолжила сыну нужную сумму, когда Уильям решил поехать покорять нью-йоркский газетный рынок...
Хёрст против Пулитцера
В 1895 году Уильям Хёрст приезжает в Нью-Йорк с мечтой о завоевании газетного рынка этого крупнейшего в США города. В это время непререкаемым авторитетом и экономическим весом в городских печатных СМИ пользуется Йозеф Пулитцер. Как мы помним, в его газете (New York World) Хёрст когда-то проходил первую практику.
Вместо того, чтобы поблагодарить учителя, Уильям с места в карьер начинает бескомпромиссную борьбу с ним. Верный себе он стразу провоцирует Пулитцера на конфликт, выкупая у его брата Альберта Пулитцера The New York Journal. Газета с тиражом в 30000 экземпляров обходится Хёрсту в 100 тысяч долларов.
Собрав редакторов The New York Journal, Хёрст практически с порога сказал им"...моя газета должна быть написана и издана так, чтобы её могли и хотели читать полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна, подростки - все".
Благодаря занятым у матери деньгам Хёрст произвёл в The New York Journal настоящую революцию: он снизил цену до одного цента за номер и начал целенаправленно переманивать к себе лучших журналистов пулитцеровской New York World, обещая им двойные гонорары. Тираж Journal резко пошел в гору.
Помимо экономической подпитки, The New York Journal начала вырываться вперёд за счёт чисто информационных и организационных новшеств, вводимых Хёрстом. В газете появляются кричащие заголовки, врезки с крупным шрифтом, огромные буквы сенсационных материалов первой полосы, скандальные расследования, псевдонаучные сенсации. Своих журналистов Уильям Хёрст учит быть безапелляционными и резкими в суждениях, всегда чётко принимающими "правильную" сторону, выгодную газете. Сплавом, вершиной информационно-технических изменений в The New York Journal стало появление картинок-иллюстраций и комикса популярнейшего нью-йоркского художника Ричарда Аутколта. Его Хёрст также "отбил" у Пулитцера.
Ричард Аутколт, собственно, знаменит тем, что придумал комикс - серию рисунков, содержащих некую историю, диалоги внутри которой выполнены в виде вылетающих из ртов персонажей "пузырей". Первый в мире комикс назывался "Переулок Хогана" и рассказывал о приключениях некого паренька Элли в этом неблагополучном районе. По сюжету, Элли был так беден, что вместо одежды прикрывал своё тело мешком из-под муки, который Ричард Аутколт почему-то рисовал в жёлтом цвете.
Йозеф Пулитцер пригласил художника к себе в New York World с условием, что комикс будет выходить на страницах его газеты. В свою очередь Аутколт предложил, чтобы комикс в New York World печатался в оригинальной раскраске - то есть, с использованием жёлтого цвета.
Жёлтый комикс о пареньке Элли
В конце XIX цветная печать ещё была практически недоступна для газет, однако, Пулитцер согласился. Результат превзошёл все ожидания - тираж New York World превысил миллион экземпляров, люди с нетерпением ждали выпуска, где будет очередное продолжение комикса.
К сожалению для поклонников New York World, комикс выходил недолго - одним зимним декабрьским утром паренёк Элли в жёлтом мешке из-под муки появился на страницах The New York Journal. Хёрст потирал руки, Пулитцер был вне себя от бешенства.
Ни суды, ни запуск в New York World комикса-аналога не помогли. Хёрст и его New York Journal победили Пулитцера и его газету, навсегда войдя в историю как создатели... термина "жёлтая пресса". Так вот - неожиданно - отозвался в будущем выбор Аутколтом этой краски.
Хёрст против Испании
Окончательно победить Пулитцера Хёрсту помогла испано-американская война, которую, собственно, и разожгли нью-йоркские газетчики.
Началось всё в начале 1897 года, когда газеты Хёрста начали атаковать американское правительство материалами, обвиняющими президента и Сенат в предательстве положений знаменитой доктрины Монро. Речь шла о том, что Испания к тому времени продолжала считать Кубу своей колонией, постоянно подавляя там мятежи. Согласно доктрине Монро, как считал Хёрст, Куба должна быть независимой - ибо принадлежит к американской зоне влияния.
Одновременно с атаками на правительство, газеты Хёрста подогревали общественное мнение, привлекая внимание публики к зверствам Испании на Кубе. Так в середине 1897 года на страницах The New York Journal прошла серия статей, где рассказывалось о трагической судьбе молодой кубинки, чудом не погибшей в гаванских застенках. А в начале 1898 на страницах газеты Хёрста было опубликовано выкраденное частное письмо испанского посла, в котором содержалась нелестная характеристика американского президента Уильяма Маккинли.
Наконец, The New York Journal не уставал шокировать публику историями, в которых рассказывалось об унизительных процедурах осмотра американских туристов службами испанской таможни на Кубе. Особенно живописно были описаны обыски молодых девушек, которых, по словам газеты, заставляли раздеваться догола. В тексте не уточнялось, какого пола были испанские полисмены, зато на рисунках, иллюстрировавших эти материалы, девушку обыскивали именно мужчины.
Надо сказать, что реакция читателей не заставляла себя ждать: редакция переправляла в Конгресс мешки писем с требованием "защитить честь американских женщин".
Страница New York Journal со статьёй о спасении кубинской повстанки
Но The New York Journal продолжала нагнетать страсти: на её страницах красочно описывались истории о зверских убийствах и пытках кубинских повстанцев. Дело дошло даже до историй о миссионерах, зажаренных живьем и съеденных испанскими солдатами. Придуманная от первого до последнего слова история похищения Еванхелины Санейрос - 17-летней девушки, обвиненной испанцами в причастности в повстанческом движении, - позволила газете собрать 200000 подписей под своей петицией протеста в адрес испанской королевы.
Однако к сожалению Хёрста материалы о Кубе хоть и давали заметное увеличение тиража, войны между США и Испанией, войны - неистощимой темы для сенсационных статей - они разжечь не могли.
Всё изменилось 15 февраля 1898 года, когда американский крейсер Maine, стоящий на рейде в Гаване, был взорван. The New York Journal среагировала мгновенно: "США придётся стерпеть и эту пощечину от Испании. Ведь объявление войны приведёт к биржевому спаду, а для Маккинли и его друзей из Standard Oil и других трестов падение курса акций на 1% - куда большая трагедия, чем смерть 250 военных моряков, погибших при взрыве флагмана нашего флота" - колонку с этими словами в тот день написал лично Уильям Рендольф Хёрст.
Следующие дни заголовки газет Хёрста не оставляли правительству США даже шанса на мирный исход дела:
17 февраля, "Уничтожение военного корабля - дело рук врага";
18 февраля, "Вся страна дрожит в военной лихорадке";
20 февраля, "Население Гаваны оскорбляет память жертв с Maine";
23 февраля, "Вероломное уничтожение Maine";
24 февраля The New York Journal опубликовала правила карточной игры "Война с Испанией" для четырёх игроков;
26 февраля газета призывает читателей обратиться к их конгрессменам
с письмами, требующими войны;
11 марта газета сообщила: "Следствием установлено, что Maine взорвали представители испанских властей" (это была ложь);
22 марта, "Война - единственный выход из кризиса!";
28 марта, "Война или бесчестье?";
1 апреля, "Война!";
6 апреля, "Война не за горами!";
13 апреля, "Конгресс вот-вот объявит войну!".
Один из ведущих художников газеты Фредерик Ремингтон, находившийся в те дни в командировке в Гаване, попросил у Хёрста разрешение вернуться домой и получил ответ, вошедший в историю: "Оставайся на острове и дорисовывай свои картинки, а я дорисую эту войну!"
Живописание ужасов, творимых испанцами на Кубе. С картинками!!!
Война была объявлена. В редакции The New York Journal это было горячее время: Херст, задавая линию, лично правил передовицы и даже отправился на Кубу на зафрахтованной яхте, оснащенной необходимым редакционным оборудованием. Один из "прямых репортажей" сопровождался эффектным снимком: газетный магнат на коленях рядом с раненым сотрудником The New York Journal. Фото стало "бомбой", как и большинство тогдашних материалов газеты.
Закончилась же война закономерно: победой Америки. США получили Филиппины, Пуэрто-Рико, Гуам, а также гарантию независимости Кубы. The New York Journal, превратилась в крупнейшую газету страны с тиражом, достигавшим 3 млн экземпляров. Пулитцер был побеждён, а Хёрст вошёл в круг доверенных лиц политико-экономической верхушки США: ведь благодаря его материалам внешнеполитическое влияние Вашингтона в Западном полушарии значительно расширилось, а финансово-промышленные группы Моргана, Карнеги и Дюпона получили заказы на создание нового американского военного флота.
...окончание следует
P. S.: К сожалению, окончания в открытом доступе нет или не последовало.
Пусть это будет нескромно, но я считаю, что эта статья - очень интересная. Как и сама личность Хёрста. В окончании, кстати, такие истории противостояния, что просто караул и ай-ай-ай. ... Кстати, небольшое лирическое отступление из разряда "как пишутся статьи" или, как говаривал Кайл Брофловски, "как они умудряются такое придумывать". ... Вообще, изначально я хотел писать про Берти Форбса, основателя журнала Forbes. Пока читал его биографию, наткнулся на фамилию Хёрста, у которого Форбс начинал. Полез ради интереса почитать про Хёрста - и передо мной открылись бездны...
VirtonomicaTimes
Опубликовано: 13 ноября 2009 г.
draib
Писатель Марк Твен, лучший американский сатирик. Классик американской литературы Джек Лондон. Берти Форбс, основатель всемирно-известного журнала о финансах. Что объединяет их? Что объединяет их с комиксами, жёлтой прессой, Адольфом Гитлером, авторами-колумнистами, сенсациями, расследованиями, скандалами и интригами - то есть, со столпами современной журналистики? Ответ на эти вопросы: Хёрст, Уильям Рендольф. Человек, победивший самого Пулитцера, человек, создавший современные СМИ. Первый медиа-магнат в истории. Сегодня рассказ о нём...
Интерес к персоне Уильяма Хёрса у нас возник не только потому, что величина это для истории США, всего мира и всей индустрии СМИ, безусловно, громадная. Но и потому, что, как нам кажется, вся современная "массовая" журналистика, выросшая, по сути, из изданий Хёрста, несёт в себе черты его характера.
А характер у Уильяма Хёрста был очень и очень непростой. И одной из главнейших его особенностей была... конфликтность. Упорный и постоянный поиск врагов и непримиримая борьба с ними.
Начало
Уильям Рендольф Херст родился 29 апреля 1863 года в городе Сан-Франциско. По рождению он стал единственным сыном и наследником местного миллионера Джорджа Хёрста, владельца крупнейших на Западном побережье США месторождений серебра. Кроме того, Джордж Хёрст был сенатором штата, интересовался смежными отраслями экономики, историей и социологией.
Созданию достаточно интеллектуальной атмосферы в доме способствовала и мать Уильяма, бывшая учительница Фиби Хёрст (урождённая Апперсон). Она всячески старалась развивать своего сына, возила его в путешествия по Европе, давала читать нужные книги.
Уильям Рендольф Хёрст
С книгами в доме Хёрстов, правда, ситуация была своеобразная. Среди друзей семейства были такие одиозные личности конца XIX века как Фредерик Карлайл, человек крайних националистических взглядов. Сам же Джордж Хёрст был известен тем, что написал ряд статей цикла "Раса белая. Раса Чёрная". Эти статьи он посвятил Жозефу Артуру де Гобино, автору труда "Опыт о неравенстве рас".
Таким образом, Уильям Хёрст к 16 годам был молодым человеком, рождённым в семье миллионера-сенатора (поднявшегося к своему положению с самых низов), воспитанным почти исключительно матерью (у Джорджа Хёрста практически никогда не было свободного времени) и впитавшим в себя стойкую атмосферу нетерпимости к инакомыслящим и людям других рас и национальностей. Учитывая, что от природы Уильям Хёрст был наделён живым и гибким умом, лидерскими способностями и высокой трудоспособностью, будущее его было весьма и весьма многообещающим...
Хёрст против университета
Поступив в престижный Гарвардский университет, Уильям Хёрст быстро становится там одной из "звёзд" студенческого братства: он умён, отлично учится, имеет успех и уважение у сокурсников, участвует в различных мероприятиях и работе различных проектов. Ещё при поездке по Европе с матерью Уильям решил стать журналистом - правда эта инициатива чрезвычайно не понравилась отцу, видевшего в сыне продолжателя и наследника своего дела. В университете Уильям Хёрст сотрудничает с внутренней многотиражкой кампуса Lampoon ("Пасквиль")... которая и приносит ему первую проблему.
Будучи уже практически на выпускном курсе, Уильям пишет статью, где едко изобличает пороки различных преподавателей - без стеснения в выражениях и без знаков умолчания. Результатом становится мгновенное отчисление студента Хёрста (по другой версии, последней каплей для преподавательского состава Гарварда стала выходка Уильяма, подарившего каждому из своих учителей по именной ночной вазе с надписью "Гадьте сюда, а не нам в голову").
Хёрст-кастл, современное родовое гнездо Хёрстов
Прекрасно понимая, что авторитет его родителя легко поможет решить проблему с исключением, Уильям Хёрст, однако, решает потратить пару лет на работу и обучение в нью-йоркской газете The New York World, принадлежащей лучшему газетчику США Йозефу Пулитцеру. Там, на должности репортёра Хёрст получает отличный опыт журналистского мастерства, который в будущем ему очень и очень пригодился...
В 1887 году Уильяма Хёрста восстанавливают в университете (отец, как и ожидалось, смог убедить руководство Гарварда в полезности этого шага), он заканчивает его и возвращается в Сан-Франциско.
Хёрст против отца
Вернувшись домой, Уильям Хёрст узнаёт весьма приятные для себя новости: за время его отсутствия волей случая его отец стал владельцем одной крайне запущенной местной газеты - The San Francisco Examiner. История не оставила нам точных данных относительно появления этой газеты в списке собственности Джорджа Хёрста: где-то говорится, что он её купил за бесценок, где-то - что выиграл в карты. Как бы то ни было, отец легко отдал The San Francisco Examiner сыну, когда тот, загоревшись открывающимися перспективами заняться любимой журналистикой, попросил её для себя.
Став издателем The San Francisco Examiner, Уильям Хёрст рьяно взялся за дело, применив навыки, полученные в пулитцеровской школе журналистики. Отбросив аккуратность и точность в подаче информации, Херст сразу же заявил сотрудникам, что сенсацию можно сделать из любой чепухи, главное - форма и соответствие запросам читателя.
Закупив новейшее оборудование, Хёрст начал заключать контракты на сотрудничество с самыми перспективными репортёрами, журналистами и писателями округи. В его газете поработали: Марк Твен, Амброуз Бирс, Ричард Хардинг Дэвис, Стивен Крейн, Джулиан Хоторна, Джек Лондон, Гарри Рост, Эндрю Ламантин... Благодаря ударной редакционной политике, таланту авторов и ориентации на самого рядового читателя тираж The San Francisco Examiner всего за год вырос вдвое.
В 1888 году San Francisco Examiner объявила о начале крестового похода против городских монополий в транспорте, тепло- и водоснабжении. Газета обвинила компанию South Pacific Railroad в подкупе чиновников.
Поскольку Сан-Франциско в это время был городом не слишком большим, состоятельные и уважаемые люди быстро объяснили Джорджу Хёрсту, что его сын своей газетой крепко мешает делать им бизнес, влезая туда, куда его не просят. В результате у Хёрста-старшего состоялся неприятный разговор с Уильямом, в результате которого отец наотрез отказался далее финансировать газету и лишил сына наследства. После смерти Джорджа Хёрста в 1891 году весь капитал в 25 миллионов долларов перешел к матери Уильяма, Фиби.
Йозеф Пулитцер, учитель и конкурент
Впрочем, ни разговор, ни исключение из списка наследников никак не повлияло на настрой Уильяма. К 1888 году San Francisco Examiner могла уже сама зарабатывать себе на жизнь, а отношения Хёрста с матерью были таковы, что Фиби с лёгкостью одолжила сыну нужную сумму, когда Уильям решил поехать покорять нью-йоркский газетный рынок...
Хёрст против Пулитцера
В 1895 году Уильям Хёрст приезжает в Нью-Йорк с мечтой о завоевании газетного рынка этого крупнейшего в США города. В это время непререкаемым авторитетом и экономическим весом в городских печатных СМИ пользуется Йозеф Пулитцер. Как мы помним, в его газете (New York World) Хёрст когда-то проходил первую практику.
Вместо того, чтобы поблагодарить учителя, Уильям с места в карьер начинает бескомпромиссную борьбу с ним. Верный себе он стразу провоцирует Пулитцера на конфликт, выкупая у его брата Альберта Пулитцера The New York Journal. Газета с тиражом в 30000 экземпляров обходится Хёрсту в 100 тысяч долларов.
Собрав редакторов The New York Journal, Хёрст практически с порога сказал им"...моя газета должна быть написана и издана так, чтобы её могли и хотели читать полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна, подростки - все".
Благодаря занятым у матери деньгам Хёрст произвёл в The New York Journal настоящую революцию: он снизил цену до одного цента за номер и начал целенаправленно переманивать к себе лучших журналистов пулитцеровской New York World, обещая им двойные гонорары. Тираж Journal резко пошел в гору.
Помимо экономической подпитки, The New York Journal начала вырываться вперёд за счёт чисто информационных и организационных новшеств, вводимых Хёрстом. В газете появляются кричащие заголовки, врезки с крупным шрифтом, огромные буквы сенсационных материалов первой полосы, скандальные расследования, псевдонаучные сенсации. Своих журналистов Уильям Хёрст учит быть безапелляционными и резкими в суждениях, всегда чётко принимающими "правильную" сторону, выгодную газете. Сплавом, вершиной информационно-технических изменений в The New York Journal стало появление картинок-иллюстраций и комикса популярнейшего нью-йоркского художника Ричарда Аутколта. Его Хёрст также "отбил" у Пулитцера.
Ричард Аутколт, собственно, знаменит тем, что придумал комикс - серию рисунков, содержащих некую историю, диалоги внутри которой выполнены в виде вылетающих из ртов персонажей "пузырей". Первый в мире комикс назывался "Переулок Хогана" и рассказывал о приключениях некого паренька Элли в этом неблагополучном районе. По сюжету, Элли был так беден, что вместо одежды прикрывал своё тело мешком из-под муки, который Ричард Аутколт почему-то рисовал в жёлтом цвете.
Йозеф Пулитцер пригласил художника к себе в New York World с условием, что комикс будет выходить на страницах его газеты. В свою очередь Аутколт предложил, чтобы комикс в New York World печатался в оригинальной раскраске - то есть, с использованием жёлтого цвета.
Жёлтый комикс о пареньке Элли
В конце XIX цветная печать ещё была практически недоступна для газет, однако, Пулитцер согласился. Результат превзошёл все ожидания - тираж New York World превысил миллион экземпляров, люди с нетерпением ждали выпуска, где будет очередное продолжение комикса.
К сожалению для поклонников New York World, комикс выходил недолго - одним зимним декабрьским утром паренёк Элли в жёлтом мешке из-под муки появился на страницах The New York Journal. Хёрст потирал руки, Пулитцер был вне себя от бешенства.
Ни суды, ни запуск в New York World комикса-аналога не помогли. Хёрст и его New York Journal победили Пулитцера и его газету, навсегда войдя в историю как создатели... термина "жёлтая пресса". Так вот - неожиданно - отозвался в будущем выбор Аутколтом этой краски.
Хёрст против Испании
Окончательно победить Пулитцера Хёрсту помогла испано-американская война, которую, собственно, и разожгли нью-йоркские газетчики.
Началось всё в начале 1897 года, когда газеты Хёрста начали атаковать американское правительство материалами, обвиняющими президента и Сенат в предательстве положений знаменитой доктрины Монро. Речь шла о том, что Испания к тому времени продолжала считать Кубу своей колонией, постоянно подавляя там мятежи. Согласно доктрине Монро, как считал Хёрст, Куба должна быть независимой - ибо принадлежит к американской зоне влияния.
Одновременно с атаками на правительство, газеты Хёрста подогревали общественное мнение, привлекая внимание публики к зверствам Испании на Кубе. Так в середине 1897 года на страницах The New York Journal прошла серия статей, где рассказывалось о трагической судьбе молодой кубинки, чудом не погибшей в гаванских застенках. А в начале 1898 на страницах газеты Хёрста было опубликовано выкраденное частное письмо испанского посла, в котором содержалась нелестная характеристика американского президента Уильяма Маккинли.
Наконец, The New York Journal не уставал шокировать публику историями, в которых рассказывалось об унизительных процедурах осмотра американских туристов службами испанской таможни на Кубе. Особенно живописно были описаны обыски молодых девушек, которых, по словам газеты, заставляли раздеваться догола. В тексте не уточнялось, какого пола были испанские полисмены, зато на рисунках, иллюстрировавших эти материалы, девушку обыскивали именно мужчины.
Надо сказать, что реакция читателей не заставляла себя ждать: редакция переправляла в Конгресс мешки писем с требованием "защитить честь американских женщин".
Страница New York Journal со статьёй о спасении кубинской повстанки
Но The New York Journal продолжала нагнетать страсти: на её страницах красочно описывались истории о зверских убийствах и пытках кубинских повстанцев. Дело дошло даже до историй о миссионерах, зажаренных живьем и съеденных испанскими солдатами. Придуманная от первого до последнего слова история похищения Еванхелины Санейрос - 17-летней девушки, обвиненной испанцами в причастности в повстанческом движении, - позволила газете собрать 200000 подписей под своей петицией протеста в адрес испанской королевы.
Однако к сожалению Хёрста материалы о Кубе хоть и давали заметное увеличение тиража, войны между США и Испанией, войны - неистощимой темы для сенсационных статей - они разжечь не могли.
Всё изменилось 15 февраля 1898 года, когда американский крейсер Maine, стоящий на рейде в Гаване, был взорван. The New York Journal среагировала мгновенно: "США придётся стерпеть и эту пощечину от Испании. Ведь объявление войны приведёт к биржевому спаду, а для Маккинли и его друзей из Standard Oil и других трестов падение курса акций на 1% - куда большая трагедия, чем смерть 250 военных моряков, погибших при взрыве флагмана нашего флота" - колонку с этими словами в тот день написал лично Уильям Рендольф Хёрст.
Следующие дни заголовки газет Хёрста не оставляли правительству США даже шанса на мирный исход дела:
17 февраля, "Уничтожение военного корабля - дело рук врага";
18 февраля, "Вся страна дрожит в военной лихорадке";
20 февраля, "Население Гаваны оскорбляет память жертв с Maine";
23 февраля, "Вероломное уничтожение Maine";
24 февраля The New York Journal опубликовала правила карточной игры "Война с Испанией" для четырёх игроков;
26 февраля газета призывает читателей обратиться к их конгрессменам
с письмами, требующими войны;
11 марта газета сообщила: "Следствием установлено, что Maine взорвали представители испанских властей" (это была ложь);
22 марта, "Война - единственный выход из кризиса!";
28 марта, "Война или бесчестье?";
1 апреля, "Война!";
6 апреля, "Война не за горами!";
13 апреля, "Конгресс вот-вот объявит войну!".
Один из ведущих художников газеты Фредерик Ремингтон, находившийся в те дни в командировке в Гаване, попросил у Хёрста разрешение вернуться домой и получил ответ, вошедший в историю: "Оставайся на острове и дорисовывай свои картинки, а я дорисую эту войну!"
Живописание ужасов, творимых испанцами на Кубе. С картинками!!!
Война была объявлена. В редакции The New York Journal это было горячее время: Херст, задавая линию, лично правил передовицы и даже отправился на Кубу на зафрахтованной яхте, оснащенной необходимым редакционным оборудованием. Один из "прямых репортажей" сопровождался эффектным снимком: газетный магнат на коленях рядом с раненым сотрудником The New York Journal. Фото стало "бомбой", как и большинство тогдашних материалов газеты.
Закончилась же война закономерно: победой Америки. США получили Филиппины, Пуэрто-Рико, Гуам, а также гарантию независимости Кубы. The New York Journal, превратилась в крупнейшую газету страны с тиражом, достигавшим 3 млн экземпляров. Пулитцер был побеждён, а Хёрст вошёл в круг доверенных лиц политико-экономической верхушки США: ведь благодаря его материалам внешнеполитическое влияние Вашингтона в Западном полушарии значительно расширилось, а финансово-промышленные группы Моргана, Карнеги и Дюпона получили заказы на создание нового американского военного флота.
...окончание следует
P. S.: К сожалению, окончания в открытом доступе нет или не последовало.