«Советский поэт Высоцкий»?
Вл. Новиков
19.06.2019
БЛОК ОПЕРЕДИЛ ВЫСОЦКОГО. НАДОЛГО ЛИ?
Что ни день - то новый незнакомый друг. Об этом узнаю благодаря сайту магазина «Лабиринт». Вот двадцать часов назад книгу «Высоцкий» заказал кто-то из Моршанска. Это в Тамбовской области, на берегах реки Цны… Кто он, дорогой мой читатель?
Но «Лабиринт» еще и устраивает между моими книгами состязание. С удивлением вижу, что «Высоцкий» впервые оказался в моем авторском рейтинге на втором месте. Кто же это столкнул его с, казалось бы, неизменной первой ступени? Может быть, шестое издание «Словаря модных слов», которое вроде бы неплохо продается? Нет, оказывается, это «Александр Блок» стал лидером месяца. Что ж, поэт тоже известный. «Ведь эта Муза - люди подтвердят! - засиживалась сутками у Блока…», - мужественно признавал сам Высоцкий.
Ну, с Блоком все более или менее стабильно, продающуюся сейчас книгу вполне можно считать аутентичной. Так сказать, последняя прижизненная редакция. А Высоцкий все не дает покоя. Пуще всего боюсь, что издательство запустит еще один стереотипный тираж. А мне хочется, чтобы новое издание (формально девятое, а фактически двенадцатое) было подновленным. Чтобы сделать его up-to-date, надо, во-первых, пройтись по именному указателю и добавить в датах жизни многих персонажей год ухода… Ну, и хочется еще освежить главу «Vita nuova» - о посмертной рецепции Высоцкого. Многое из «высоцковедения» не выдержало испытания временем и должно быть вычеркнуто. В то же время необходимо отразить новейшие споры о Высоцком, в частности ту полемику, которую мы долгие годы ведем с Дмитрием Быковым, объявившим Высоцкого «советским поэтом». Это же важнейший идейный нерв нашей эпохи.
Ох, habent sua fata…
Из комментариев
[Spoiler (click to open)]Марина Птушкина
Полемика ученика с учителем? Нередкое дело. Насколько я знаю, Быков когда-то был твоим студентом. Уверена, Володя, что в полемике ты был более убедителен и твои аргументы были весомее. Потом, ты в отличие от ДБ никогда не ставишь вызывающую оригинальность во главу угла. А у него это частенько получается, Высоцкий - советский поэт? Не могу согласиться.
Вл. Новиков
Я тоже, Марина, не могу и потому спорю. И ввиду полифоничности, амбивалентности мышления Высоцкого этот спор эвристически полезен. Вопрос о советскости/ антисоветскости Высоцкого - "нужный вопрос", говоря его же словами. А "ученик" уже давно стал учителем многих. При этом он сохранил в памяти (и. надеюсь. в душе) многое из того, что я некогда говорил в аудиториях, а потом забыл. Меня всегда трогает, когда ДБ это вспоминает в прессе или в эфире. А по поводу Высоцкого у нас с ним есть и пункты согласия. Он понял главную идею моей книги - о семантической двуплановости слова Высоцкого. Идея эта до сих недоступна большинству литературоведов.
Марина Птушкина
Поэзия всегда имеет много смыслов. И разные смысли открываются разным людям. А стихи Высоцкого - большая поэзия.
Вл. Новиков
У Высоцкого не просто многозначность, у него драматическое столкновение взаимоисключающих смыслов. Он мыслит точками зрения - это недоступно многим большим, но монологичным поэтам. Есть слово более масштабное, чем "поэт", - "художник". Это я к тому, что принадлежность Высоцкого к поэзии, в общем, доказана. Можно пойти дальше и выше.
Марина Птушкина
Согласна. Я просто так глубоко, как ты, не погружалась в стиховедческий анализ ВВ. То, что он большой художник, я поняла очень рано, ещё когда никто в моём окружении его не признава,. называя "хрипатым никем". А я со всеми спорила, говорила: придёт время, и вы поймёте, что ВВ большой поэт". Володя. мы, филологи, всё- таки способны отличать настоящее от ненастоящего.
Вл. Новиков
Именно. Но есть "мы, филологи", а есть "они, филологи", так и не понявшие и не оценившие Высоцкого - как говорится, nomina sunt odiosa - воздержусь от персоналий.
Ток Шоу Дмитрия Быкова «Картина Маслом»
25 июля 2010 г. в 19:00 на Пятом канале
Ведущий программы «Картина маслом» Дмитрий Быков и друзья Владимира Высоцкого через воспоминания о нём пытаются понять феномен его личности. В чём загадка его таланта, а в чём - личная трагедия? Кем он был и остаётся для миллионов поклонников: легендой, кумиром, обычным человеком, который творил сквозь страдание души, или жертвой советской тоталитарной системы?
Опубликовано в журнале:
«Иностранная литература» 2018, №7
Среди книг с Ирене Сушек и Владимиром Новиковым
Ив Готье. Владимир Высоцкий: крик в русском небе
/ Перевод с французского Елены Клоковой. - М.: Центр книги Рудомино, 2018. - 240 с.
Можно сказать, что между Высоцким и Францией был долгий роман. Из всех иностранных языков поэт владел только французским: говорил и даже пел некоторые свои песни в переводе. Франция была для него, как и для многих его соотечественников, символом западной жизни и культуры. «Она была в Париже» - и этим все сказано. Полушутливая песня с таким рефреном была сложена еще до встречи с Мариной Влади и задолго до первого приезда поэта в желанную и волшебную страну.
Франция дала Высоцкому многое. Здесь вышли его большие виниловые диски, которые были мечтой для миллионов соотечественников, но доставались только тем номенклатурным начальникам, которые запрещали Высоцкому выступать и печататься в СССР. Здесь он играл Гамлета на гастролях Театра на Таганке. Здесь он выступал с сольными концертами в театре «Элизе» на Монмартре - на родине подобное было заведомо невозможно.
Франция помнит о Высоцком поныне, чему свидетельство - книга Ива Готье, вышедшая сначала по-французски в парижском издательстве «Transboréal», а затем в переводе на русский язык, выполненном Еленой Клоковой, в московском «Центре книги Рудомино». Во французском издании обширные цитаты из Высоцкого (а то и полные тексты песен) переведены самим Ивом Готье, а в русском переводе они, естественно, даются в оригинале. Не видел парижского издания, но рискну предположить, что переводы там адекватные. Во-первых, потому что Ив Готье учился у самого Ефима Григорьевича Эткинда - гроссмейстера литературного перевода. Во-вторых, книга повсеместно обнаруживает глубокое понимание автором самого духа поэзии Высоцкого.
Свое обращение к русскому читателю Ив Готье начинает цитатой, прямо скажем страшноватой и шокирующей: «В свое время Флобер жаловался Тургеневу: ‘До чего же он заурядный, этот ваш Пушкин!’». И тут же поясняет: Пушкин оказался не понят творцом «Мадам Бовари», поскольку не был в достаточной мере «офранцужен». И речь здесь не только о трудностях перевода в лингвистическом смысле. Речь о переводе с одного менталитета на другой. Мне самому не раз доводилось рассказывать о Высоцком «с нуля», по-английски, зарубежной аудитории, которая о нем слышит впервые. Здесь очень важно найти эффективный алгоритм: с чего начать, как продолжить…
Ив Готье начинает с подробного рассказа о ранних годах жизни героя, вдохновенно интерпретируя написанную в 1975 году «Балладу о детстве». Детство - феномен общечеловеческий, здесь можно нащупать ту общую почву, которая даст контакт с читателем. Затем идет разговор о работе Высоцкого в кинематографе с убедительным выводом: «Большой артист умеет оставаться собой и быть одновременно другим человеком». Так же коротко и стремительно - о театре в жизни Высоцкого. После такой подготовки можно перейти и к разговору о Высоцком-поэте, в контекст которого органично вписываются и обширная российская география выступлений Высоцкого, и тема любви, и рассказ о зарубежных странствиях поэта, после того как в 1973 году для него открылось «окно на Запад». Ив Готье предпочитает линейно-хронологическому повествованию композицию расширяющейся картины.
А читательское внимание удерживается благодаря авторскому темпераменту, эмоциональному напору. Ив Готье постоянно держит в уме (и в душе) художественный мир Высоцкого как целое: о любой песне, о любом биографическом эпизоде рассказывается с учетом той индивидуальной и универсальной картины жизни, что создана поэтом. Ведь в чем неисчерпанная драма Высоцкого? Он работал широко, адресуясь к самой широкой аудитории и говорил шутя: «чтобы каждому досталось по куску» («каждой колокольне свой Высоцкий» - такой метафорический эквивалент дает Ив Готье). Действительно досталось, и какие-то песни, строфы и строки Высоцкого знает в России буквально каждый. Но беда, когда по «кускам», по осколкам люди (порой авторитетные) берутся судить о целом. И тут очень важна просветительская работа - и в России, и за ее пределами.
Ив Готье вступает в спор (корректный и уважительный) с теми носителями «антисоветского менталитета», которые считали политическую позицию Высоцкого недостаточно радикальной, выдвигая весьма убедительные аргументы: «Он прекрасно знал, что любая из ‘серьезных’ песен может стоить ему лет этак восемь тюрьмы, но писал, но пел. И это было больше, чем диссидентство». Здесь цитируется (с необходимой оговоркой, что это взято из воспоминаний одного эссеиста-монархиста) суждение А. И. Солженицына «Безусловно, это талант, но, к сожалению, он не дал того, что должен был дать» и еще более решительная реплика Н. Д. Солженицыной: «…Он всем нутром своим был против этой власти, но он сделал много зла тем, что тематика в очень большом проценте была блатная или приблатненная. Он страшно действовал на молодежь. <…> Эту молодежь он мог бы повести в совершенно другом направлении». (Легко заметить, что такие высказывания основываются на фрагментарном, неполном, знании наследия Высоцкого, здесь явно преувеличен процент «приблатненности», которая к тому же, как теперь поняли, кажется, все, носит небуквальный, стилизационный характер.)
«В словах четы Солженицыных заметны сдержанность и раздражение, зачастую присущие людям, порвавшим с советской системой», - мудро резюмирует Ив Готье. А его формула «больше, чем диссидентство» - своеобразный ключ к пониманию Высоцкого. Ключ, вручаемый тем новым читателям, для которых оппозиция «советское - антисоветское» уже не столь значима.
Ив Готье рассказывает о Высоцком увлеченно и страстно. Порой пристрастно, словно усвоив, помимо славной русской литературной традиции, еще и нашу отечественную традицию мифотворчества и конфликтности. На мой взгляд, он слишком доверчиво воспринял версию Павла Леонидова о якобы имевшей место встрече Высоцкого с Ахматовой.
Проводя очень нужную параллель между Высоцким и Галичем и высказывая верные мысли о их творческом несходстве, Ив Готье сочувственно цитирует запальчивую оценку одного высоцковеда: «Галич был заряжен ненавистью». Несправедливо. Да и стоит ли из любви к Высоцкому принижать барда-современника и тем самым разрушать общий контекст авторской песни? Не украшают книгу и не очень оригинальные нападки на Музей Высоцкого, возглавляемый сыном поэта Никитой.
Впрочем, книга о Высоцком не может не быть полемичной, так сказать, по определению. Автор находит духовного союзника в Дмитрии Быкове, полностью цитируя его стихотворный памфлет и особенно акцентируя строки: «Не раем был СССР. / Но в нем возможен был Высоцкий». По-моему, такая логика, увы, чревата оправданием того Левиафана, в непримиримом конфликте с которым выстраивал Высоцкий свой мир - сложный многогранный, несводимый к голому отрицанию, но изначально свободный от советской лжи. «Мы не ушли бы далеко / От прежней Родины единой», - такая быковская ностальгия все-таки не в духе Высоцкого.
К счастью, Ив Готье склонен смотреть не в прошлое, а в будущее. Очень симпатичен его спор со «злобным иконоборцем» Эдуардом Лимоновым: «Эпоха Высоцкого прошла? Молодым нет до него дела? Услышав эти высказывания, я озверел, мне захотелось расколошматить приемник, но я не молодой русский, и со временем у меня появилось другое жгучее желание - проверить». Выбрав одну из школ Ростова-на-Дону, Ив Готье проводит опрос, после которого с материалами в руках доказывает: школьники достаточно знают о Высоцком, понимают его, ценят в нем прежде всего поэта. Это дает автору основания для простого и неотразимого вывода: «Россия по нему скучает».
А нынешние школьники, думается, могут стать реальными читателями русского перевода книги Ива Готье. Книги живой, темпераментной, проникнутой огромной любовью к нашему легендарному поэту и приглашающей «спуститься в кратер его взрывного, вулканического творчества».
19.06.2019
БЛОК ОПЕРЕДИЛ ВЫСОЦКОГО. НАДОЛГО ЛИ?
Что ни день - то новый незнакомый друг. Об этом узнаю благодаря сайту магазина «Лабиринт». Вот двадцать часов назад книгу «Высоцкий» заказал кто-то из Моршанска. Это в Тамбовской области, на берегах реки Цны… Кто он, дорогой мой читатель?
Но «Лабиринт» еще и устраивает между моими книгами состязание. С удивлением вижу, что «Высоцкий» впервые оказался в моем авторском рейтинге на втором месте. Кто же это столкнул его с, казалось бы, неизменной первой ступени? Может быть, шестое издание «Словаря модных слов», которое вроде бы неплохо продается? Нет, оказывается, это «Александр Блок» стал лидером месяца. Что ж, поэт тоже известный. «Ведь эта Муза - люди подтвердят! - засиживалась сутками у Блока…», - мужественно признавал сам Высоцкий.
Ну, с Блоком все более или менее стабильно, продающуюся сейчас книгу вполне можно считать аутентичной. Так сказать, последняя прижизненная редакция. А Высоцкий все не дает покоя. Пуще всего боюсь, что издательство запустит еще один стереотипный тираж. А мне хочется, чтобы новое издание (формально девятое, а фактически двенадцатое) было подновленным. Чтобы сделать его up-to-date, надо, во-первых, пройтись по именному указателю и добавить в датах жизни многих персонажей год ухода… Ну, и хочется еще освежить главу «Vita nuova» - о посмертной рецепции Высоцкого. Многое из «высоцковедения» не выдержало испытания временем и должно быть вычеркнуто. В то же время необходимо отразить новейшие споры о Высоцком, в частности ту полемику, которую мы долгие годы ведем с Дмитрием Быковым, объявившим Высоцкого «советским поэтом». Это же важнейший идейный нерв нашей эпохи.
Ох, habent sua fata…
Из комментариев
[Spoiler (click to open)]Марина Птушкина
Полемика ученика с учителем? Нередкое дело. Насколько я знаю, Быков когда-то был твоим студентом. Уверена, Володя, что в полемике ты был более убедителен и твои аргументы были весомее. Потом, ты в отличие от ДБ никогда не ставишь вызывающую оригинальность во главу угла. А у него это частенько получается, Высоцкий - советский поэт? Не могу согласиться.
Вл. Новиков
Я тоже, Марина, не могу и потому спорю. И ввиду полифоничности, амбивалентности мышления Высоцкого этот спор эвристически полезен. Вопрос о советскости/ антисоветскости Высоцкого - "нужный вопрос", говоря его же словами. А "ученик" уже давно стал учителем многих. При этом он сохранил в памяти (и. надеюсь. в душе) многое из того, что я некогда говорил в аудиториях, а потом забыл. Меня всегда трогает, когда ДБ это вспоминает в прессе или в эфире. А по поводу Высоцкого у нас с ним есть и пункты согласия. Он понял главную идею моей книги - о семантической двуплановости слова Высоцкого. Идея эта до сих недоступна большинству литературоведов.
Марина Птушкина
Поэзия всегда имеет много смыслов. И разные смысли открываются разным людям. А стихи Высоцкого - большая поэзия.
Вл. Новиков
У Высоцкого не просто многозначность, у него драматическое столкновение взаимоисключающих смыслов. Он мыслит точками зрения - это недоступно многим большим, но монологичным поэтам. Есть слово более масштабное, чем "поэт", - "художник". Это я к тому, что принадлежность Высоцкого к поэзии, в общем, доказана. Можно пойти дальше и выше.
Марина Птушкина
Согласна. Я просто так глубоко, как ты, не погружалась в стиховедческий анализ ВВ. То, что он большой художник, я поняла очень рано, ещё когда никто в моём окружении его не признава,. называя "хрипатым никем". А я со всеми спорила, говорила: придёт время, и вы поймёте, что ВВ большой поэт". Володя. мы, филологи, всё- таки способны отличать настоящее от ненастоящего.
Вл. Новиков
Именно. Но есть "мы, филологи", а есть "они, филологи", так и не понявшие и не оценившие Высоцкого - как говорится, nomina sunt odiosa - воздержусь от персоналий.
Ток Шоу Дмитрия Быкова «Картина Маслом»
25 июля 2010 г. в 19:00 на Пятом канале
Ведущий программы «Картина маслом» Дмитрий Быков и друзья Владимира Высоцкого через воспоминания о нём пытаются понять феномен его личности. В чём загадка его таланта, а в чём - личная трагедия? Кем он был и остаётся для миллионов поклонников: легендой, кумиром, обычным человеком, который творил сквозь страдание души, или жертвой советской тоталитарной системы?
Опубликовано в журнале:
«Иностранная литература» 2018, №7
Среди книг с Ирене Сушек и Владимиром Новиковым
Ив Готье. Владимир Высоцкий: крик в русском небе
/ Перевод с французского Елены Клоковой. - М.: Центр книги Рудомино, 2018. - 240 с.
Можно сказать, что между Высоцким и Францией был долгий роман. Из всех иностранных языков поэт владел только французским: говорил и даже пел некоторые свои песни в переводе. Франция была для него, как и для многих его соотечественников, символом западной жизни и культуры. «Она была в Париже» - и этим все сказано. Полушутливая песня с таким рефреном была сложена еще до встречи с Мариной Влади и задолго до первого приезда поэта в желанную и волшебную страну.
Франция дала Высоцкому многое. Здесь вышли его большие виниловые диски, которые были мечтой для миллионов соотечественников, но доставались только тем номенклатурным начальникам, которые запрещали Высоцкому выступать и печататься в СССР. Здесь он играл Гамлета на гастролях Театра на Таганке. Здесь он выступал с сольными концертами в театре «Элизе» на Монмартре - на родине подобное было заведомо невозможно.
Франция помнит о Высоцком поныне, чему свидетельство - книга Ива Готье, вышедшая сначала по-французски в парижском издательстве «Transboréal», а затем в переводе на русский язык, выполненном Еленой Клоковой, в московском «Центре книги Рудомино». Во французском издании обширные цитаты из Высоцкого (а то и полные тексты песен) переведены самим Ивом Готье, а в русском переводе они, естественно, даются в оригинале. Не видел парижского издания, но рискну предположить, что переводы там адекватные. Во-первых, потому что Ив Готье учился у самого Ефима Григорьевича Эткинда - гроссмейстера литературного перевода. Во-вторых, книга повсеместно обнаруживает глубокое понимание автором самого духа поэзии Высоцкого.
Свое обращение к русскому читателю Ив Готье начинает цитатой, прямо скажем страшноватой и шокирующей: «В свое время Флобер жаловался Тургеневу: ‘До чего же он заурядный, этот ваш Пушкин!’». И тут же поясняет: Пушкин оказался не понят творцом «Мадам Бовари», поскольку не был в достаточной мере «офранцужен». И речь здесь не только о трудностях перевода в лингвистическом смысле. Речь о переводе с одного менталитета на другой. Мне самому не раз доводилось рассказывать о Высоцком «с нуля», по-английски, зарубежной аудитории, которая о нем слышит впервые. Здесь очень важно найти эффективный алгоритм: с чего начать, как продолжить…
Ив Готье начинает с подробного рассказа о ранних годах жизни героя, вдохновенно интерпретируя написанную в 1975 году «Балладу о детстве». Детство - феномен общечеловеческий, здесь можно нащупать ту общую почву, которая даст контакт с читателем. Затем идет разговор о работе Высоцкого в кинематографе с убедительным выводом: «Большой артист умеет оставаться собой и быть одновременно другим человеком». Так же коротко и стремительно - о театре в жизни Высоцкого. После такой подготовки можно перейти и к разговору о Высоцком-поэте, в контекст которого органично вписываются и обширная российская география выступлений Высоцкого, и тема любви, и рассказ о зарубежных странствиях поэта, после того как в 1973 году для него открылось «окно на Запад». Ив Готье предпочитает линейно-хронологическому повествованию композицию расширяющейся картины.
А читательское внимание удерживается благодаря авторскому темпераменту, эмоциональному напору. Ив Готье постоянно держит в уме (и в душе) художественный мир Высоцкого как целое: о любой песне, о любом биографическом эпизоде рассказывается с учетом той индивидуальной и универсальной картины жизни, что создана поэтом. Ведь в чем неисчерпанная драма Высоцкого? Он работал широко, адресуясь к самой широкой аудитории и говорил шутя: «чтобы каждому досталось по куску» («каждой колокольне свой Высоцкий» - такой метафорический эквивалент дает Ив Готье). Действительно досталось, и какие-то песни, строфы и строки Высоцкого знает в России буквально каждый. Но беда, когда по «кускам», по осколкам люди (порой авторитетные) берутся судить о целом. И тут очень важна просветительская работа - и в России, и за ее пределами.
Ив Готье вступает в спор (корректный и уважительный) с теми носителями «антисоветского менталитета», которые считали политическую позицию Высоцкого недостаточно радикальной, выдвигая весьма убедительные аргументы: «Он прекрасно знал, что любая из ‘серьезных’ песен может стоить ему лет этак восемь тюрьмы, но писал, но пел. И это было больше, чем диссидентство». Здесь цитируется (с необходимой оговоркой, что это взято из воспоминаний одного эссеиста-монархиста) суждение А. И. Солженицына «Безусловно, это талант, но, к сожалению, он не дал того, что должен был дать» и еще более решительная реплика Н. Д. Солженицыной: «…Он всем нутром своим был против этой власти, но он сделал много зла тем, что тематика в очень большом проценте была блатная или приблатненная. Он страшно действовал на молодежь. <…> Эту молодежь он мог бы повести в совершенно другом направлении». (Легко заметить, что такие высказывания основываются на фрагментарном, неполном, знании наследия Высоцкого, здесь явно преувеличен процент «приблатненности», которая к тому же, как теперь поняли, кажется, все, носит небуквальный, стилизационный характер.)
«В словах четы Солженицыных заметны сдержанность и раздражение, зачастую присущие людям, порвавшим с советской системой», - мудро резюмирует Ив Готье. А его формула «больше, чем диссидентство» - своеобразный ключ к пониманию Высоцкого. Ключ, вручаемый тем новым читателям, для которых оппозиция «советское - антисоветское» уже не столь значима.
Ив Готье рассказывает о Высоцком увлеченно и страстно. Порой пристрастно, словно усвоив, помимо славной русской литературной традиции, еще и нашу отечественную традицию мифотворчества и конфликтности. На мой взгляд, он слишком доверчиво воспринял версию Павла Леонидова о якобы имевшей место встрече Высоцкого с Ахматовой.
Проводя очень нужную параллель между Высоцким и Галичем и высказывая верные мысли о их творческом несходстве, Ив Готье сочувственно цитирует запальчивую оценку одного высоцковеда: «Галич был заряжен ненавистью». Несправедливо. Да и стоит ли из любви к Высоцкому принижать барда-современника и тем самым разрушать общий контекст авторской песни? Не украшают книгу и не очень оригинальные нападки на Музей Высоцкого, возглавляемый сыном поэта Никитой.
Впрочем, книга о Высоцком не может не быть полемичной, так сказать, по определению. Автор находит духовного союзника в Дмитрии Быкове, полностью цитируя его стихотворный памфлет и особенно акцентируя строки: «Не раем был СССР. / Но в нем возможен был Высоцкий». По-моему, такая логика, увы, чревата оправданием того Левиафана, в непримиримом конфликте с которым выстраивал Высоцкий свой мир - сложный многогранный, несводимый к голому отрицанию, но изначально свободный от советской лжи. «Мы не ушли бы далеко / От прежней Родины единой», - такая быковская ностальгия все-таки не в духе Высоцкого.
К счастью, Ив Готье склонен смотреть не в прошлое, а в будущее. Очень симпатичен его спор со «злобным иконоборцем» Эдуардом Лимоновым: «Эпоха Высоцкого прошла? Молодым нет до него дела? Услышав эти высказывания, я озверел, мне захотелось расколошматить приемник, но я не молодой русский, и со временем у меня появилось другое жгучее желание - проверить». Выбрав одну из школ Ростова-на-Дону, Ив Готье проводит опрос, после которого с материалами в руках доказывает: школьники достаточно знают о Высоцком, понимают его, ценят в нем прежде всего поэта. Это дает автору основания для простого и неотразимого вывода: «Россия по нему скучает».
А нынешние школьники, думается, могут стать реальными читателями русского перевода книги Ива Готье. Книги живой, темпераментной, проникнутой огромной любовью к нашему легендарному поэту и приглашающей «спуститься в кратер его взрывного, вулканического творчества».