Отношение Карла Пятого к разным языкам
Французский язык.
Жером Рушелли (Jérôme Ruscelli) утверждает, что Карл Пятый в такой степени владел французским языком, что написал на этом языке записки по истории своего правления. Странно, что они так и не вышли в свет, так как это сочинение перевёл на латынь Гийом Мариндо (Guillaume Marindo) с намерением как можно скорее его опубликовать. Брантом (Brantôme) пишет, что если бы такое сочинение увидело свет, имя автора привлекло бы к нему много покупателей, которых не остановила бы любая запрашиваемая за него цена. Так что это утверждение сомнительно. Ле Гилини (Le Ghilini) также приводит в подтверждение письма и манифесты Карла на французском, но их писали его секретари. Кроме того, Буур (Bouhours) упомянул бы об этом факте там, где он рассказывает о том большом уважении, которое Карл Пятый питал к французскому языку, а именно, он полагал, что французский прекрасно подходит для великих дел, и называл его государственным языком, по свидетельству кардинала Перрона (Perron). В «Истории войн во Фландрии», принадлежащей перу Страды (Strada), читаем, что когда Карл передавал свои владения Филиппу Второму в Брюсселе, он говорил по-французски. Можно ещё добавить слова Брантома, сообщавшего, что Карл Пятый из всех языков выделял французский как обладающий наибольшим величием и с удовольствием на нём говорил, хотя владел целым рядом других.
Испанский язык.
По свидетельству Отца Буура, Карл Пятый говаривал: «Если бы я желал говорить с дамами, я говорил бы по-итальянски; если бы с кавалерами, я говорил бы по-французски; если бы я захотел говорить со своей лошадью, я обращался бы к ней по-немецки; но для разговора с Богом я выбрал бы испанский». Далее Буур рассказывает, как в одной учёной компании один кавалер заявил, что в земном раю змей разговаривал по-английски, женщина говорила по-итальянски, мужчина по-французски, а Бог говорил по-испански. Один испанец говорил одному немцу, что немцы не разговаривают, а громыхают, как гром. Есть мнение, что Бог проклинал Адама по-немецки. Другие утверждают, что змей использовал притворство, свойственное испанскому, для соблазнения Евы.
Другой испанец говорил: «немецкий для солдат, французский для женщин, итальянский для государей и испанский для Бога». Согласно другому мнению, испанский подходит для командования, итальянский для убеждения, французский для извинения. Поэтому когда Бог высказывал запрет первому человеку отведать определенный плод, он говорил по-испански, когда Змей обманывал Еву, он пользовался итальянским, а Адам говорил по-французски, когда оправдывался в своей вине.
Жером Рушелли (Jérôme Ruscelli) утверждает, что Карл Пятый в такой степени владел французским языком, что написал на этом языке записки по истории своего правления. Странно, что они так и не вышли в свет, так как это сочинение перевёл на латынь Гийом Мариндо (Guillaume Marindo) с намерением как можно скорее его опубликовать. Брантом (Brantôme) пишет, что если бы такое сочинение увидело свет, имя автора привлекло бы к нему много покупателей, которых не остановила бы любая запрашиваемая за него цена. Так что это утверждение сомнительно. Ле Гилини (Le Ghilini) также приводит в подтверждение письма и манифесты Карла на французском, но их писали его секретари. Кроме того, Буур (Bouhours) упомянул бы об этом факте там, где он рассказывает о том большом уважении, которое Карл Пятый питал к французскому языку, а именно, он полагал, что французский прекрасно подходит для великих дел, и называл его государственным языком, по свидетельству кардинала Перрона (Perron). В «Истории войн во Фландрии», принадлежащей перу Страды (Strada), читаем, что когда Карл передавал свои владения Филиппу Второму в Брюсселе, он говорил по-французски. Можно ещё добавить слова Брантома, сообщавшего, что Карл Пятый из всех языков выделял французский как обладающий наибольшим величием и с удовольствием на нём говорил, хотя владел целым рядом других.
Испанский язык.
По свидетельству Отца Буура, Карл Пятый говаривал: «Если бы я желал говорить с дамами, я говорил бы по-итальянски; если бы с кавалерами, я говорил бы по-французски; если бы я захотел говорить со своей лошадью, я обращался бы к ней по-немецки; но для разговора с Богом я выбрал бы испанский». Далее Буур рассказывает, как в одной учёной компании один кавалер заявил, что в земном раю змей разговаривал по-английски, женщина говорила по-итальянски, мужчина по-французски, а Бог говорил по-испански. Один испанец говорил одному немцу, что немцы не разговаривают, а громыхают, как гром. Есть мнение, что Бог проклинал Адама по-немецки. Другие утверждают, что змей использовал притворство, свойственное испанскому, для соблазнения Евы.
Другой испанец говорил: «немецкий для солдат, французский для женщин, итальянский для государей и испанский для Бога». Согласно другому мнению, испанский подходит для командования, итальянский для убеждения, французский для извинения. Поэтому когда Бог высказывал запрет первому человеку отведать определенный плод, он говорил по-испански, когда Змей обманывал Еву, он пользовался итальянским, а Адам говорил по-французски, когда оправдывался в своей вине.