Максим Соколов - об ушедшем Евгении Евтушенко
МАКСИМ СОКОЛОВПоследний звонкий забулдыга
03.04.2017
«У народа, у языкотворца умер звонкий забулдыга подмастерье».
Максим Соколов - об ушедшем Евгении Евтушенко
Хотя, казалось бы, Евгений Евтушенко, как активный участник литературного процесса, закончился довольно давно - некоторые не без основания называют его не российским, но именно советским поэтом, - его смерть вызвала самые неравнодушные отклики.
Стали обсуждать и значение его поэзии в узком смысле искусства стихосложения, и общественно-политическую позицию покойного, и чисто личностные черты. Сегодня, когда покойник еще даже не предан земле, ввязываться в споры и даже просто транслировать нелицеприятные суждения об усопшем, вряд ли было бы уместно. Нарушение правила nil nisi bonum иногда оправдывается тем, что об архизлодеях необходимо говорить правду, не обинуясь лицемерными условностями - но очевидно, что к данному случаю даже такое изъятие не может быть применимо.
Ну, в самом деле, какой из Евтушенко архизлодей? «И средь детей ничтожных света, быть может, всех ничтожней он» - но не все ли поэты таковы?
Если говорить о чисто человеческих качествах, то лично обаятельных стихотворцев можно перечесть по пальцам одной руки, а самым обаятельным и симпатичным будет гр. Дм. Ив. Хвостов. Вообще же гении слова представляют из себя такой парад уродов, что Евтушенко - тоже, конечно, сильно небезгрешный - смотрится на общем фоне очень даже и ничего
Общественно-политическая позиция покойного является предметом разнообразной критики, причем со всех сторон. Носители строгой диссидентской этики никак не могут быть довольны, носители этики охранительной - тем более. Это связано с тем обстоятельством, что сама эта позиция представляла из себе притчу о блудном сыне партии и правительства в режиме non-stop. Почти полвека назад литературный генерал С. С. Наровчатов отмечал перманентность сложных и противоречивых исканий Е. А. Евтушенко: то он предается идейному разврату в стране чужой, то припадает к милосердным коленам родной партии и кажет шершавые рембрандтовские пятки, то опять отплясывает буги-вуги.
Естественно, что претензии были и есть со всех сторон.
Заметим, впрочем, что тут покойник не был так уж одинок. Мастерам искусств такие взаимоотношения с властью роковой часто бывают свойственны. Хотя, конечно, постоянство и амплитуда исканий действительно достойны занесения в хрестоматии
Наконец, что касается самого корпуса поэтических текстов, то, конечно, он крайне неровный в смысле качества. С такой плодовитостью странно было бы ожидать другое. Гипотетическое ПСС Евтушенко потянуло бы не на один десяток томов. Неизменно высокое качество продукции тут практически нереально. Найти тут графоманство и дикую халтуру не представляет проблем.
Иное дело, что если представить себе эти гипотетические сто томов своих партийных книжек, то жемчужные зерна там тоже есть. А это бывает не всегда. У иных авторов их нет вообще, но про Евтушенко это сказать никак нельзя.
Сейчас в качестве таких жемчужных строк покойного поэта, примиряющих и с причудливостью его общественной позиции и с тоннами написанной им халтуры, разные люди называют разное. Кто «Танки идут по Праге», кто «Хотят ли русские войны», кто лишенные классового содержания «Идут белые снеги» и «Со мною вот что происходит» - список довольно длинный.
Это означает, что получив скорбное известие, люди не затруднились тут же привести in memoriam крылатые строки поэта, вошедшие в русский литературный язык. Но это и есть верительные грамоты истинного поэта - растасканность на цитаты. У одних количество таких цитат необъятно - у Пушкина, Грибоедова, Маяковского, - у других от всего корпуса стихотворений осталась всего одна-единственная цитата. Как «Нелюдимо наше море» Языкова. Ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам.
Тем не менее ко всем этим поэтам применимы строки «У народа, у языкотворца умер звонкий забулдыга подмастерье». Разные подмастерья по-разному преуспели, но как подмастерья великого и могучего все они состоялись. Таким состоявшимся подмастерьем был и Евтушенко
Но он оказался еще и последним таким звонким забулдыгой. Перебирая поэтов ныне здравствующих, обнаруживаешь довольно скорбное обстоятельство. Может быть, они хорошие поэты, может быть, плохие, может быть, никакие они не поэты - тут можно спорить до бесконечности. Но крылатых цитат они больше не производят - ни один.
Этот ручеек, питавший родную речь, похоже, иссяк окончательно.
Источник