Обретённый Ян Потоцкий, полностью и на французском языке
Сага "Рукописи"
Классика. Обретенный Ян Потоцкий, полностью и на французском языке.
René Solis
Quotidien: четверг 28 февраля 2008
Jan Potocki, Manuscrit trouvé à Saragosse, версии 1804 года и 1810 года. Garnier Flammarion, 2006. 770 стр., 11,80 евро, и 862 стр., 12,30 евро.
Вновь отыскан оригинал «Рукописи, найденной в Сарагосе». И даже два оригинала «Рукописи». Одновременная публикация издательством Garnier Flammarion двух полных версий романа, написанного на французском языке в начале XIX века поляком Яном Потоцким, закрывает - предварительно? - невероятную сагу издания книги. В этой саге скрещиваются пути фальсификаторов и мошенников, теряются пачки страниц, разбросанных по всем концам Европы, делается крюк с заездом в Аргентину, и пятнадцать лет тому назад приходят к выводу о том, что загадка наконец решена. Но новое открытие 2002 года все разъясняет. Мало найдется таких книг, судьба которых столь сильно напоминает их содержание, как будто, заразившись своим собственным переплетенным запутанным повествованием, книга злорадно заметает следы, ведущие к разгадке.
Вначале все довольно просто. Польский дворянин, увлеченный литературой, науками и философией, начинает писать на французском языке фантастический роман, действие которого происходит в Испании. Мы в 1794 году, и роман ужасов уже добился всеобщего признания. Его корни таятся в итальянских книгах с XVI века (Novelliere Банделло). Он получил дальнейшее развитие в XVIII веке в Англии под пером таких авторов, как Анна Радклифф («Итальянец, или Исповедь черных кающихся грешников»), Уильям Бекфорд («Vathek») или Метью Грегори Льюис («Монах»). Донжоны, туннели, кладбища, духи и привидения - вот ингредиенты жанра, который предвещает возникновение романтизма. Журнал Le Spectateur du Nord, в своем майском выпуске 1798 года определяет его таким образом: «Старый замок, половина которого в руинах; длинный коридор с большим количеством дверей, из которых несколько должны быть скрыты; три еще кровоточащих трупа; три скелета; повешенная старуха, со следами нескольких ударов кинжалом в горло; сколько угодно воров и бандитов; один ужасный грохот» (1). Во Франции в этом жанре пробует свои силы такой автор, как аббат Прево, с меньшим успехом, чем Казотт, чей «Влюблённый дьявол» (le Diable amoureux) имел блестящий успех. Что касается де Сада, он доводит ужас - и иногда юмор - такого типа до предела.
Зловещая виселица.
Начав писать свою Manuscrit trouvé à Saragosse, граф Ян Потоцкий не столько желает отметиться в упомянутом жанре, сколько развлечься. Но то, что сначала казалось отдыхом от более серьезных трудов - в первую очередь от работы Histoire primitive des peuples de Russie (Ранняя история народов России), - заняло последние двадцать лет жизни писателя, вплоть до самоубийства из пистолета в декабре 1815 года. Сохранилась легенда, что Потоцкий, укрывшись в своём замке в Владувке (Vladówka), терпеливо обтачивал шарик с крышки своего серебряного чайника, чтобы придать ему форму пули.
Философская, научная, вольнодумная, «Рукопись» оказывается «всеобщим романом», суммой духа своего времени. Она построена как своего рода квест со зловещей виселицей Los Hermanos (Братьев) в центре, под которой герой и некоторые другие действующие лица регулярно просыпаются после ночи наслаждений и\или ужаса. Исходный рассказ (валлонский офицер пересекает пустынный регион юга Испании) вставляется во множество других историй, так что, по словам геометра, одного из центральных персонажей книги, читатель может воскликнуть: «Я напрасно стараюсь сконцентрировать всё моё внимание… Я не могу найти там ни малейшей связи, я действительно не знаю, кто говорит и кто слушает. Это настоящий лабиринт.»
Головоломка.
«Рукопись» не получила громкой известности при жизни Яна Потоцкого. Только первые десять дней (из более чем шестидесяти) были напечатаны в 1805 году в ста экземплярах. И эта структура книги, в которой истории функционируют как самостоятельные новеллы, облегчила плагиат. Некоторые, как например, Шарль Нодье, нагло опубликовали выдержки из романа. Во всяком случае, не существовало никакого полного издания книги на французском языке, и полагали, что рукопись потеряна. Если книга и выжила, то только благодаря польскому переводу Эдмунда Хоецкого, опубликованному в 1847 году. И примерно в течение ста пятидесяти лет ключевое произведение французской литературы можно было прочитать только по-польски. В 1958 году Роже Кайуа (Roger Caillois), который долго жил в Аргентине, где он был близок к Борхесу (Borges), сам увлеченный фантастикой, публикует в издательстве Gallimard тот текст, который, как тогда казалось, представлял всё то, что осталось от оригинальной версии: первые тринадцать дней, то есть четверть книги. Впоследствии был предпринят перевод остального текста с польского языка на французский. Но в течение последующих лет публиковались отрывки в Польше, а иногда также во Франции или в России: более или менее длинные фрагменты, копии с рукописей Потоцкого и т.д. И перед исследователями встала тогда задача собрать гигантский паззл, задача тем более деликатная, что некоторые отрывки противоречат друг другу, как если бы имелось несколько версий. Переводчик с немецкого языка и энтузиаст литературной истории Рене Радридзани (René Radrizzani) пытается распутать клубок. И ему удаётся опубликовать в 1989 году в издательстве Corti первое полное издание, девять десятых которого принадлежит руке Потоцкого, а остальное представляет из себя обратный перевод с польского языка.
Но это ещё не всё. В 2002 году Франсуа Россе и Доминик Триер обнаруживают в муниципальных архивах Познани в Польше шесть рукописей, которые были неправильно классифицированы. Они были написаны на французском языке. Это была не одна оригинальная версия, а целые две версии, 1804 и 1810 гг. Первая останавливается на 39-ом дне, вторая доходит до 61-ого. И первые 39 дней версии 1804 года ощутимо расходятся с таковыми версии 1810 года. Это подтолкнуло издателя к тому, чтобы опубликовать одновременно обе. Какую читать? Ответ не может быть простым. Вторая версия, очевидно, полная, но тон версии 1804 года, как отмечают издатели, более «причудливый, многословный и вольнодумный». Польский перевод является фактически смесью обеих версий. И можно по-прежнему обращаться также к изданию Corti. Это лабиринт со многими входами: Manuscrit trouvé à Saragosse решительно магическая книга.
(1) Цитируется Жаном Фабром в Idées sur le roman (Klincksiek, 1980).