Работа с трансгенерационной травмой в эмоционально-образной терапии
© Смирнова Т.П.
кандидат психологических наук, доцент, сертифицированный преподаватель ЭОТ, г. Москва
Взято с сайта сообщества RusPsy
Пережитые травмы прошлых поколений, особенно травмы войны, 70-летие которой мы отмечали в 2015 году, симптоматически присутствуют в личностном пространстве ныне живущих потомков и переживаются как соматически, так и психологически. Подобные травмы носят экстремальный, шоковый характер и связанны с жестокостью и насилием. При этом у семьи (рода), также, как и у личности есть тенденция устранять из памяти болезненные вещи. Травматическое содержание подвергается вытеснению, отрицанию, превращается в секрет (то, что необходимо прятать) и может иметь характер «инородного тела» в психике, которое, чем более не выражено, не переработано в силу его интенсивности, длительности, индивидуальной значимости (особенно, если событие переживалось в раннем возрасте), тем более оно склонно передаваться последующим поколениям. По выражению А.А. Шутценбергер «…пережитая травма скрыта в сердце и теле потомков». Николас Абрахам назвал подобные феномены «эффектом призрака» или «памятными свечами».
В Англии в 2000г. Д. Уорди в исследовании «Памятные свечи» было выявлено, что некоторые дети или потомки переживших войну, опыт концлагерей - возвратившихся или не возвратившихся, а также потомки депортированных хранят след этих пережитых травм, «переживают в кошмарах ранее пережитое жертвами». Причем, этот след может храниться в нескольких поколениях. «Важно привести к разрешению эту травму, чтобы жить и выжить, - не забывая».
Люди, переживающие подобные травмы часто не понимают и не осознают причины своих негативных состояний, которые могут переживаться достаточно остро, так как они не связаны с обстоятельствами их жизни и поэтому не поддаются разумному анализу с их стороны. Обращение с данной категорией травм (всего 6 случаев) было накануне празднования 70-летия Победы с конца апреля до 6 мая. Что дает основания рассматривать подобные случаи как проявление еще одного феномена, называемого «синдромом годовщины». В статье представлено 2 случая работы с поколенческими травмами, связанными с событиями Великой Отечественной войны.
Случай 1. «Сапоги»
Данный случай произошел на семинаре (семинар проходил в 20-х числах апреля 2015 года, что соответствует «синдрому годовщины», вспомните, что все тогда готовились пронести по Красной площади портреты воевавших предков). Во время выполнения упражнения в коридоре раздались громкие шаги. У участницы семинара возникло состояние, близкое к ужасу, все ее тело «как - будто окаменело», сильно заболела шея и живот, свело плечи, ей было трудно дышать, Свое состояние она оценила, как близкое к обмороку. Упражнение было срочно прервано и проведена терапия на «горячем стуле».
Клиентке было предложено представить образ «ужаса».
Это были солдатские сапоги, огромные, и они двигались, приближались. При визуализации этого образа дополнительно появилась тошнота, и страх усилился. При визуализации той части личности клиентки, которая испытывает ужас перед этим образом (сапогами) - появился образ маленькой 5-летней девочки, оцепеневшей от страха. В этой девочке клиентка узнала свою бабушку (вспомнились ее детские фотографии). В детстве бабушка пережила оккупацию, в их доме располагались немецкие солдаты. Со слов клиентки, бабушка никогда не рассказывала об этом, при расспросах о войне замыкалась и становилась отстраненной. Получилось, что клиентка была на бессознательном уровне идентифицирована с какими-то травматическими переживаниями бабушки, которые актуализировались в связи с годовщиной войны.
В ходе анализа и работы с образами (идентификация, диалог, воздействующие приемы) произошло осознание ситуации, пережитой бабушкой в далеком детстве - она подверглась физическому насилию со стороны немецкого солдата. Была оказаны поддержка образу маленькой девочки, а также применен прием «возвращение зла», причинённого ребенку. Образы «зла или повреждения телу и личности девочки» были следующие: из живота девочки выделился образ деревянного сучка (фаллический символ), а из шеи - образ тяжелого камня, который из образа девочки переживался как очень болезненное физическое давление на шею. Эти образы «зла-повреждения» были возвращены образу сапог, которые символически выражали немецкого солдата, совершившего насилие. После этого приема сапоги уменьшились и остановились, девочка смогла кричать и звать на помощь.
Участница семинара соматически отреагировала на проделанные терапевтические приемы - она глубоко задышала, ушло чувство оцепенения в теле. Но появилось ощущение пустоты в области груди. Было предложено вернуть девочке утраченные чувства и часть себя, которую девочка перестала проявлять в результате насилия (произошло прерывание контакта с частью собственного «Я» - как результат насилия). Возникли прекрасные сияющие розовые цветы, как символ нежности, чистоты, женственности, защищенности.
Участница семинара из образа девочки принимала эти цветы, «вдыхая их всем телом». Состояние страха уменьшалось, уменьшались также боли в теле, дыхание восстанавливалось. Постепенно эти симптомы совсем прошли. Появилось чувство наполненности и радости, а также уверенности, что все хорошо.
Случай 2. «Шахта»
Накануне 9 мая, за психологической помощью обратилась женщина. Ее состояние выражалось в том, что «чем ближе День Победы, тем ужаснее я себя чувствую» - ощущение страха, тяжелые сны, переживание кошмарных состояний, в которых ей представлялся лай собак-овчарок, немецкая речь и автоматчики в черной форме. Все эти симптомы появились внезапно, ничего подобного ранее она не переживала. Дополнительно к этому она не могла слушать о событиях в Донбассе в сегодняшние дни. Это вызывало усиление тяжелых состояний.
Сначала было предложено послушать свое тело и почувствовать, где максимально, в какой части тела в каких ощущениях проявляет себя выше описанное состояние. В основном откликалась область груди в состоянии тоски и безысходности, смешанное с состоянием ужаса. Было предложено визуализировать это состояние. Появился образ крайне усталой, полупрозрачной и горюющей женщины. При идентификации с образом, клиентка, выражая свои переживания от имени образа, очень отчетливо увидела картину своих кошмаров - автоматчиков с собаками овчарками, которые окружали шахту, не позволяя ни подойти к ней, ни выбраться из нее тем, кто был туда сброшен.
В женщине клиентка узнала свою прабабушку. Во время войны та с семьей жила на Донбассе. Прадед клиентки (муж прабабушки) был начальником шахты. Прадед отказался выполнять распоряжение эсэсовцев, и вместе с рабочими был сброшен в шахту. Все погибли, пытавшихся выбраться - расстреливали, как и тех, кто пытался проникнуть в шахту, чтобы спасти родных людей. Из образа прабабушки клиентка осознала, что та мысленно осталась в шахте, рядом с мужем, как бы психологически погибла вместе с ним. То, что у клиентки возник образ полупрозрачной женщины, символизирует то, что практически все «я» прабабушки было вытеснено ею и отдано, чтобы разделить судьбу мужа. Прозрачные образы часто означают, что части «я» вытеснены, либо фиксированы на внешних событиях и значимых людях. Трансгенерационная травма является результатом бессознательной передачи опыта предка своему потомку и может быть разрешена через работу потомка благодаря глубокой идентификации с предком, от имени предка, с помощью переработки травматических чувств предка.
В качестве терапевтического приема клиентке было предложено вернуть образу прабабушки те вытесненные части «Я», которые остались в шахте с мужем с помощью визуализации этих частей и принятии их в свое тело. Но у клиентки идентифицированной с образом прабабушки не хватало сил, чтобы это сделать (т.е. у образа прабабушки не было сил на это действие). Гипотеза состояла в том, что принять позитивные части личности невозможно, пока клиентка идентифицирована с травмой, пережитой прабабушкой.
Тогда был предложен прием «возвращения зла» от тех, - кто в шахте (в т.ч. от прадеда), от бабушки, и от последующих поколений, т.к. причиненное зло переживалось, как «памятные свечи», которые до сих пор существовали в теле и чувствах потомков (в данном случае - клиентки). Зло возвращалось тем, кто его причинил, то есть эсэсовцам.
Картина, которая наблюдалась клиенткой при идентификации с образом прабабушки, и отраженная в кошмарах клиентки, стала очень быстро меняться. Автоматчиков с овчарками стало буквально «сносить» ураганной силой, исходившей от шахты, - в результате они исчезли. Рассеялся мрак (ранее образы были погружены в темноту), стало всходить солнце. Из шахты потоком хлынул свет, в котором подымались в небо светящиеся силуэты людей. Изменение образов сопровождалось интенсивными переживаниями клиентки (из образа прабабушки и собственного Я клиентки), как телесными, так и эмоциональными (слезы, углубленное дыхание, а затем чувство свободы в теле).
После этого удалось произвести возвращение утраченных частей «Я» прабабушки, которые ранее оставались в шахте возле мужа. Эти образы были полны любви и преданности мужу. При соединении этих образов с первоначальным прозрачным и горюющим образом женщины, поменялся образ прабабушки в целом. Образ наполнился силой и ушло чувство горя и ужаса. Появилась радость, что «душа» мужа наконец-то вышла из шахты и брела свободу. Появились силы дать много заботы и любви оставшимся детям, что и было сделано из образа прабабушки.
Состояние клиентки резко улучшилось - ушло состояние страха, ужаса, тоски и безысходности. В качестве проверки было предложено представить немецкую речь, которая была одним из травмирующих элементов переживаемых состояний. Это легко представилось и не вызвало никаких негативных переживаний. Немецкая речь воспринималась как любая другая и не более того. В качестве дополнительной проверки, было предложено представить, что клиентка смотрит и слушает новости о событиях на Донбассе. Это также не вызвало ранее переживаемых состояний.
День Победы клиентка встречала в другом городе вместе со своим отцом. Она не говорила отцу о пережитом. Но, отец рассказал ей, что перед ее приездом нашел часы своего деда (прадеда клиентки), о которых много лет не вспоминал.
Отнес их в мастерскую, и часы пошли. Это стало материальным символом разрешения той поколенческой травмы, после эмоциональной трансформации которой стало возможным жить, помня о пережитом с благодарностью к предкам.
Работа с трансгенерационной травмой в ЭОТ позволяет реконструировать события прошлого из памяти поколенческого бессознательного, а также имеет возможность эмоционально завершить травматические события. При этом каждый персонаж образа, представленный в бессознательном, но переживаемый потомками на конкретном телесном и эмоциональном уровне, проходит терапевтическое преображение. В результате этой образно-эмоциональной трансформации, с помощью ранее уже созданных приемов ЭОТ (например, приемов возвращения зла, идентификации с образами, возвращения себе утраченных частей личности и т.д.), каждый участник события получает новый опыт, опыт выхода из экстремальных травмирующих ситуаций.
Тем самым поколенческая травма получает свое окончательное разрешение, после которого становится возможным жить, не забывая, но с радостью и благодарностью к предкам.