ЧЕЛОВЕК-ФАНТОМ
Автор Малейчук Г.И, взято с сайта b17
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому
Слова из песни
Ребенок и образ ребенка - не одно и то же
Из текста статьи
Давно хотел написать о нарциссических клиентах, но все откладывал. Сомневался, стоит ли? Нужно ли еще раз писать о том, о чем уже столько написано? Смогу ли сказать что-то свое в этом потоке текстов про нарциссов? И неудивительно. Нарциссизм как социальное явление становится нормой современного мира. И если Карен Хорни говорила о человеке первой половины 20 столетия не иначе как «Невротическая личность нашего времени» (именно так называется одна из ее книг), то о современном человеке в полной мере можно говорить как «Нарциссическая личность нашего времени».
Решение писать пришло не как результат рационального осмысления, а как эмоциональный порыв. Вряд ли в моем тексте содержатся идеи-открытия в этой области, но в нем точно есть мое видение-отношение к этому явлению и мой опыт работы с такого рода клиентами. Общаясь с клиентами, слушая их истории жизни, регулярно встречаюсь с нарциссически организованными детско-родительскими отношениями, ставшими причиной их нарциссической организации личности. Больно видеть, как родители, руководствуясь благими намерениями, калечат своих детей. Надежда на то, что прочитав мою статью, хотя бы один родитель на минуту задумается, явилась дополнительным мотивом для ее написания.
КАК ЭТО ФОРМИРУЕТСЯ?
Начну с самой сути нарциссической проблематики, уходящей корнями в отношения родитель-ребенок. Это такие отношения, в которых реального ребенка - с его чувствами, желаниями, потребностями - нет.
Такой ребенок существует лишь в голове у родителей. Это не реальный ребенок, это фантом, некий придуманный образ, то каким, по мнению родителей, должен быть их ребенок. Образ гораздо удобнее живого ребенка, так как потребности последнего нужно учитывать, под них необходимо подстраиваться, уметь их считывать и расшифровывать.
В случае ребенка-фантома все гораздо проще, нужно только знать некоторую информацию, как должно быть. Когда ребенок маленький, то он должен питаться в определенное время, должен спать столько-то, весить столько-то… Вот он подрастает и на него сваливаются целый поток других знаний-долженствований - он должен стать тем-то, он должен любить, хотеть то-то, жить с тем-то, он должен …. Должен, должен, должен… бесконечное должен. В хоре мощных родительских долженствований у ребенка нет шанса пробиться к «Я такой, какой Я есть».
Он все время находится под мощной проекцией родительского образа.
«Ты имеешь право быть, если будешь соответствовать моему образу» - вот родительское послание к ребенку. И все это подкрепляется любовью. Потребность в родительской любви у ребенка велика и у него нет шанса получить ее другим способом, как только отказаться от себя и стараться быть таким, каким хотят видеть его родители.
Вместо установки «Ты такой, какой есть и это хорошо» родители активно транслируют установку: «Ты должен быть таким-то…»
Ребенок постоянно растет в ситуации «Если..». «Мы будем любить тебя, если…». А дальше идет большой перечень этих если…. «Мы примем тебя, если ты будешь таким, как мы хотим. Будь таким, каким мы видим тебя. Ты нам нужен для каких-то наших целей». Здесь мы имеем дело с оценивающей, непринимающей Я-идентичность ребенка средой.
Установка «если-любви» вводит целый ряд условий в существование ребенка. Если хорошо знать эти условия и приспособиться к ним, то можно как-то адаптироваться к среде, даже создать хорошую социальную идентичность и быть социально успешным. Какой ценой? Ценой отказа от своего Я. «Ты имеешь право быть, но чтобы тебя принимали и любили, тебе нужно отказаться от себя». Установка "если-идентичности" по отношению к ребенку, на мой взгляд, может запустить не только нарциссическое формирование личности, но также созависимое и депрессивное.
В такой ситуации «если-условий» у ребенка формируется «если идентичность», которую часто называют ложной идентичностью или ложной самостью. Ради любви ребенок отказывается от себя реального и выстраивает ложный проект своего Я. Реальное же Я, лишенное опыта Я-переживаний, остается пустым.
Вспомнился анекдот:
Семья с маленьким ребенком пришли в ресторан, к ним подошел официант, чтобы принять заказ. Мама и папа сделали свой заказ, очередь дошла до ребенка. «Мне колу и гамбургер», - сказал ребенок. «Принесите ему шпинат и сок», - сказала мама. Через некоторое время официант приносит заказ, и оказывается, что для ребенка он принес колу и гамбургер. «Мама! - воскликнул ребенок - он думает, что я настоящий!»
«Меняю свое я, свою индивидуальность, свои потребности, желания, устремления на любовь!» - вот негласный девиз ребенка-нарцисса.
Вспоминаю свою первую осознанную встречу двадцатипятилетней давности с описываемым феноменом. Я, тогда аспирант кафедры психологии, жадно впитывал суть открывающейся мне психологической реальности, общаясь со своим научным руководителем Галиной Сергеевной Абрамовой. Глубокий, талантливый ученый, Галина Сергеевна была и прекрасным практическим психологом, а я, пользуясь моментом, часто наблюдал за ее работой. Она любила работать с детьми, в отношении же к работе со взрослыми у нее была достаточно радикальная установка: «Самая лучшая терапия для взрослого - толстая палка, которой нужно бить их по чем попало, чтобы выбить дурь из их головы!».
Однажды на прием пришла семья - родители и двое детей - мальчик шести и девочка четырех лет. Мой руководитель - заведующая кафедрой - принимала их у себя в кабинете. Помню, как расплылись от умиления лица наших преподавателей-женщин при виде этих детей. А вид был и в самом деле заслуживающий внимания. Дети были словно красивые манекены, только что сошедшие с витрины магазина, либо с экрана фильма про аристократов. Мальчик в строгом черном костюмчике с бабочкой и блестящих лаковых туфлях, девочка в пышном платьице с рюшечками-оборочками и бантиками на голове. При всей этой подчеркнутой аккуратности и элегантности, что-то в них было фальшивое, неестественное. Этакие миниатюрные взрослые - маленькие дети, переодетые во взрослых.
Запрос был, насколько я понял, в следующем: мальчика не принимали в элитный класс, и родители обратились к независимому эксперту - профессору психологии - в надежде подтвердить гениальность их чада. После несложных диагностических процедур стало ясно, что родителям отказали не случайно - ребенок отнюдь не демонстрировал выдающихся способностей, и на многие вопросы даже не мог ответить. Самое же удивительное и интересное я увидел после того, как ребенок вышел из кабинета психолога. «Папа, мама, я все сделал правильно, я ответил на все вопросы!» - прямо в двери объявил он ожидавшим его родителям! Для этого ребенка, похоже, было очень важно соответствовать родительскому образу, даже ценой лжи.(Продолжение следует)