Самурай и Эдип: семейная история
Наталья Олифирович
Психолог, Гештальт-терапевт Семейный терапевт
Взято с сайта b17
От автора: Написала... Многое осталось "за кадром"... Счастья тебе, самурай!
Начиналось эта история очень банально. Мой коллега позвонил, рассыпался в дежурных расспросах о жизни и в конце разговора попросил «посмотреть мальчика». Я сразу отказалась, потому что не работаю с детьми. Но коллега меня успокоил - «мальчику» было за 20 лет, и с ним все вроде в порядке, и к психологу он хотел попасть сам, но вот его папа очень озабочен одним деликатным вопросом…
Коллега помялся и сказал, что папа очень волнуется - ни гей ли его сын?
Меня это удивило. Я напомнила коллеге о профессиональной этике и о том, что «мальчику» 20 лет. И о том, что если бы я даже что-то узнала, это останется между нами. Но коллега тут же извинился и сказал, что все понимает. Главное - чтобы я согласилась хотя бы на одну консультацию, возможно, двухчасовую. «Мальчика» он знает с детства, это сын его близкого друга, и очень важно, чтобы он мог поговорить с посторонним человеком о том, что его беспокоит.
Признаюсь, я не сразу дала ответ - прошло около двух месяцев, в течение которых я была в разъездах и не имела возможности принять нового клиента. Но коллега был настойчив, и я нашла «дыру» в расписании и все же дала согласие. «Мальчик» позвонил, представился - Антон, и мы договорились о встрече.
И вот, после всех предварительных переговоров мы наконец встретились. Он позвонил в дверь, я открыла - и обомлела…
На пороге стоял кто-то из другой реальности. На улице было -20, а молодой человек был одет в черную кожаную куртку с рукавами до локтя, широкие темные штаны и тяжелые черные ботинки. Как лента патронов, его грудь накрест пересекали лямки от двух сумок. «Можно?», - спросил он, открыто улыбнувшись, и я, удерживаясь от «Ооооо!», и пропустила его в помещение. Он снял ботинки, и когда я увидела его со спины, меня ждал еще один сюрприз - хвост до пояса, собранный в прическу наподобие самурайской. Он опять выпрямился, и я еще раз окинула его взглядом. Высокий - выше 190 см., красивый, с очевидно крашеными в черный волосами и бритым лбом, в странной одежде - он производил впечатление спокойного и устойчивого человека. И голос - низкий, мужской, густой - никак не вязались со словом «мальчик».
Мы прошли в кабинет, сели. Я немного выждала. Антон спокойно смотрел на меня. Я еще раз представилась, спросила, был ли он когда-нибудь у психолога или психотерапевта. «Нет», - ответил Антон. Я кратко объяснила ему, в чем заключается сущность предстоящей нам работы, и предложила Антону рассказать, что его привело ко мне.
«Я не могу себя найти», - просто ответил молодой человек.
Я попросила рассказать подробнее.
История была обычной. Школа, хорошая успеваемость в младших классах, утрата интереса к учебе в старших, поиск себя на протяжении последних 5-ти лет. Попытки поступать в вуз - дважды провалился, сейчас учится в не самом престижном институте на творческой специальности, но не уверен, что это - его. Он изложил факты и посмотрел на меня вопросительно.
-А почему ты решил сейчас обратиться к психологу? Что-то произошло?
-Все происходит уже несколько лет, - ответил Антон. Я не понимаю, чего я хочу, туда ли я иду. И еще - у меня нет и не было девушки.
В этот момент я чуть не поперхнулась, хотя из разговора с коллегой предполагала о некоторых сложностях в этой области отношений. Красивый, с рельефными мышцами, с мощной энергетикой - несмотря на странный наряд, Антон выглядел очень привлекательным. Он совсем не производил впечатление человека, у которого есть проблемы в личных отношениях. И я начала осторожный расспрос.
Антон охотно рассказывал о себе. Ему 20, отец и мать в браке, сестра 5-ти лет. Платно учится, не работает. Деньги на терапию дает мать.
Когда я задала вопросы о «социальном» и стала углубляться, меня приятно поразило то, как он говорил о себе и других людях. В том, как он анализировал действительность, в самой структуре речи, характере описания обычных вещей поражала глубина и какая-то несоответствующая возрасту мудрость. Он два раза поступал - на журналистику и на режиссерский в Москву, но оба раза провалился. Нынешняя учеба на первом курсе кажется занудством и пустой тратой времени. Преподаватели не возбуждают интереса, лекции скучные, однокурсники живут своей жизнью…
-А чем живешь ты? - спросила я Антона.
-Я? - он немного подумал и ответил - я живу мечтами и надеждами.
Он рассказал, что много читает: «Путь воина» - бусидо (вот откуда необычный внешний вид), Ницше, Бегбедера и Маркса, Фрейда и Юнга, Кьеркегора и Пратчета… «Он просто чудовищно много читает», - подумала я с некоторой завистью. Он каждый день 2 часа (!) занимается спортом. Он пишет короткие рассказы. Он играет на клавишных инструментах и сочиняет музыку…
Создавалось впечатление, что я вижу того самого пресловутого «всесторонне развитого гармоничного человека»… И этот человек был одиноким - у него, по его собственным словам, не было Пути и Девушки.
Я, признаюсь, была заинтригована и очарована. Пролетели 45 минут нашей встречи, и спросила - хочет ли он продолжить нашу работу?
-Конечно, да, - ответил Антон.
Я озвучила основные условия контракта и договорилась на 5 встреч, чтобы понять, настолько я смогу быть ему полезной. На этом наша встреча закончилась.
На вторую встречу он пришел в той же одежде. Слава Богу, на улице всего -7, подумала я. Как и в первый раз, он не снимал своего странного наряда - сверху кожа, изнутри мех - разулся и прошел в кабинет.
Антон был очень контактным, живым, охотно отвечал на все вопросы. Главной темой по-прежнему было отсутствие интереса к учебе. Он рассказал, что в течение недели 2 раза сходил в университет, где у него просто возникает чувство глубокой тоски.
-Почему ты учишься там, где тебе не нравится? - спросила я. И тут возник Он.
-Потому что родитель так решил, - ответил Антон. В этот момент его лицо окаменело.
Он помолчал и добавил:
-У нас все решает родитель…
Признаюсь, мне показалось странным, что отца называют «родителем». Я спросила, почему Антон так его зовет.
-Это аллюзия на Тараса Бульбу -я тебя породил, я тебя и убью…
И дальше пошла сплошная тема войны. Антон использовал очень много агрессивных, боевых метафор. Всю сессию мы проговорили о том, как много его желаний на корню были зарублены его собственным отцом. Имея военное образование, отец занялся бизнесом, но собственную семью выстроил по образу и подобию армейской казармы. Сколько себя помнил - Антон жил по правилам. Он вставал и ложился тогда, когда говорил папа. Он ездил в пионерские лагеря, которые ненавидел, потому что так решал папа. Он учился в математической гимназии, хотя был гуманитарием - потому что папа так хотел.
Обо всем этом он рассказывал спокойно, без эмоций, все с тем же застывшим, окаменевшим лицом.
-Ты злишься на своего отца? - осторожно спросила я.
-Нет, - ответил Антон. - И, помолчав, добавил: - Я его ненавижу.
Я растерялась. Для меня ненависть - это глухое, сильное переживание, социально не очень одобряемое и поэтому обычно представляемое в «уменьшенной» модальности типа злости и раздражения. Видимо, заметив то, что я замешкалась, Антон продолжил:
-Он всегда все делал так, как считал нужным. А теперь я не знаю, нужно ли мне то, что я желаю, потому что почти все я делаю под его давлением или при его участии.
-Но почему ты не пробуешь делать то, чего хочется тебе? - спросила я.
-Потому что у меня не хватает ресурсов. Я зависим от его денег, - снова спокойно сказал Антон.
-А пробовал? - не сдавалась я.
-Да, много раз- , ответил Антон.
И после этого он рассказал, как в подростковом возрасте бунтовал против отца. Однако все попытки свободомыслия - не говоря уже о свободе действий - жестоко карались. Так продолжалось до 16-летия Антона. В 13 он начал заниматься тайским боксом, а к 16-то вымахал ростом выше родителя. И после этого - Антон вдруг замешкался и покраснел - отец не поднимал на него руку.
- Что с тобой? - спросила я. - Ты покраснел и как будто бы потух.
-Ничего… Просто неприятно вспоминать, - ответил Антон.
У меня возникло ощущение, что здесь что-то не так… Однако дальнейший рассказ Антона открыл ряд таких подробностей, что я решила - видимо, парню стыдно мне рассказывать такие вещи.
Продолжение следует