Stop
Стоило мне поверить, что я живу всерьёз, и мой кукольный домик развалился где-то в районе харьковских трущоб, а на пепелище игрушечных обид эльфы затеяли весёлые танцы, как сразу на меня обрушились очевидно меркантильные, реальные, бытовые проблемы. А мои неуклюжие методы решения годятся разве что на мытьё окон, чистку унитаза и сёмгу на гриле. Куда же без излюбленного способа - бежать, ехать, улепётывать и при этом топтаться на месте, в безутешной рефлексии пожирая собственный хвост и трепетно отращивая новый!
Во-первых, самая грандиозная авантюра в моей жизни - оставить университет, отказаться от идеи написания диссертации, податься на вольные хлеба, должна бы воплощать свободу, как осознанную креативность. А я, несмотря на заверенное заявление в отделе кадров, всё никак не могу поверить своему громоздкому счастью, мучаюсь виной, что предаю научного руководителя, и элементарно боюсь - всё в педагогическом свете мне преподносили на блюдечке с каёмочкой из отборных формул без особенных усилий с моей стороны. А я абсолютно бесталанный математик и сомнительный знаток специальных предметов.
Во-вторых, поиски новой работы пока не увенчались успехом, хотя некоторые достижения имеются, впрочем, паллиативного свойства. Я, как прежде, плыву по течению в надежде рано или поздно образумится, и никак не возьму в толк, что откладывать на завтра невозможно, потому как рожать деньги я, к стыду своему, не научилась.
В-третьих, любая деятельность меня не устраивает, я хочу (и это пресловутое ХОЧУ преследует меня хлёстко и настойчиво) заниматься ТЕКСТАМИ, в идеале, редактированием. А на этом поприще я слабо отвечаю требованиям потенциальных работодателей - вот и повод для очередного стресса. Бить или бежать? Бежать!
В-четвёртых. Самое сложное. Рвущееся наружу. Побуждающее меня к этому вопиюще истеричному монологу. У Петруши обнаружили камень в почке, который нужно дробить. Как следствие - ей запрещают покидать пределы Одессы. Лечение - деньги, время, нервы. Главное - деньги. Денег нет. Маме Светы, на мой взгляд, сложившаяся ситуация даже на руку, ибо появился законный способ удерживать дочь рядом. А меня, скорей всего, отправят в Харьков и, в лучшем случае, дело ограничится слёзными беседами по скайпу. Петрушина мама тоже неважно себя чувствует и, смею предположить, воспользуется выгодным положением вполне. Мне же не остаётся ничего лучше, кроме как смертельно заболеть. Правда, в этом случае у моей подушки, вероятно, будет сидеть единственный человек - мой отец. Стоп.