Рок-опера "Финрод". Три Берена. Сравнение образов.
Ну что…
Когда-нибудь меня сожгут на костре за это занятие, но я снова за своё )))
Давно зрело у меня желание вглядеться попристальнее в рок-оперу «Финрод» в целом и в её героев в частности. Возможно, что когда-нибудь я доберусь до полноценного обзора новой версии спектакля от 2021 года (верится с трудом), но сейчас мне хочется начать с одного конкретного героя - Берена, благо там есть, что поиграть и есть на что посмотреть.
В московской постановке в этой роли в разное время выходили четыре артиста: Павел Дорофеев, Данила Жиляев, Андрей Бирин и аж целый продюсер театра «Этериус» Олег Маркелов. Начальство обсуждать не принято, воздержусь и я.
А вот по историям, получившимся у других артистов, пройдусь с превеликим интересом. Меня будет интересовать цельность образа, мотивация героя, логика поступков, взаимодействие с другими персонажами, а кроме того, обращение с оружием: ведь меч для воина - больше, чем просто средство защиты и нападения.
И, прежде чем начать, наверное, стоит сказать несколько слов о самом герое.
[Коротенько минут на сорок матчасть. Если вы в теме - смело пропускайте...]Итак, Берен, сын Барахира, вождя одного из людских родов Средиземья. Участник битвы Внезапного Пламени, в которой объединённые войска эльфов и людей потерпели поражение, а родина Берена была захвачена и разорена врагом. Сам же Берен на протяжении пяти лет после упомянутой войны вместе с отцом и одиннадцатью воинами осуществляли партизанские вылазки против захватчиков, пока отряд не был полностью уничтожен. Берен выжил благодаря счастливой случайности, и следующие четыре года уже в одиночку держал в страхе орочьи отряды. За его голову была назначена награда не меньшая, чем за голову верховного эльфийского короля, и лишь посланная на его поимку армия во главе с Сауроном вынудила Берена уйти с родных земель через считавшиеся непроходимыми горные хребты и долину, населённую тварями настолько опасными, что мало кто из живых рисковал соваться туда. Претерпев множество лишений, Берен, в конце концов вошёл в эльфийское королевство Дориат, чудесным образом преодолев магическую Завесу, не пропускавшую внутрь незваных гостей. В Дориате он встретил принцессу Лютиен, чей голос и красота покорили его с первого взгляда. Принцесса ответила ему взаимностью (в рок-опере об этом повествует сцена «Встреча»).
Узнав об этом, король-отец, Тингол, в порыве гнева отправил нахального выскочку к Властелину Тьмы за прóклятым камнем сильмариллом, обладание которым грозило владельцу неисчислимыми бедами. Чуть позже Лютиен, сбежав из дома, устремилась вслед любимому.
Берен же, понимая, что идти за камнем в одиночку значит погибнуть, направился в поисках помощи в эльфийское королевство Нарготронд (собственно, сцена "Приход Берена в Нарготронд"), которым правил государь Финрод, много лет назад спасённый в бою отцом Берена и давший обет оказать спасителю любую помощь, какая бы ни понадобилась. Предъявив кольцо, скреплявшее этот обет, Берен попросил снарядить отряд для похода в Твердыню Тьмы. Однако, подданные владыки без энтузиазма восприняли предложение пожертвовать своими жизнями ради заведомо провального предприятия, и Финроду пришлось идти в поход самому с малыми силами - с десятком самых верных ему эльфов.
По дороге отряд попал в плен к Саурону. Их держали в подземельях, убивая по одному, пытаясь выведать цель путешествия, пока не остались в живых только Финрод и Берен. Обречённые на бездействие и ожидание гибели, герои могли лишь вспоминать мгновения былого счастья да вести беседы (сцены «Память» и «Дуэт в тюрьме»). Когда Берен был назначен следующей жертвой, Финрод воспротивился этому и, в решающий момент голыми руками разорвав на себе оковы, пожертвовал собой, дав тем самым человеку отсрочку, позволившую тому дождаться спасения…
Спасение же принесла Лютиен, добравшаяся до замка и вступившая с Сауроном в магический поединок на песнях, одержав победу. Саурон был вынужден передать ей власть над своей вотчиной (сцена «Поединок Лютиен и Саурона»).
Влюблённые воссоединились. И в рамках текущей постановки это - финал. …Хотя на самом деле их злоключения на этом только начинались.
Ну что ж, не очень краткий пересказ окончен, давайте переходить непосредственно к образам, созданным артистами.
Павел Дорофеев.
Берен Павла прежде всего - Воин, чьё оружие не только меч, но и сила духа. Не сломленный, не зачерствевший сердцем, способный радоваться и любить...
Начнём со «Встречи». Простите, но тут будет очень подробно, потому что сцена отыграна с потрясающей детализацией и её хочется охватить вниманием полностью, не упустив мелочей.
Первое, что бросается в глаза, когда Берен выходит на сцену - его пластика. Мы видим воина, раненого, теряющего силы, но ни на секунду не выпускающего из-под контроля окружающую обстановку. Опытный следопыт - он поминутно припадает к земле, цепким взглядом высматривая ему одному ведомые следы, растирая глину между пальцев, ища признаки чужого присутствия. Все эти движения совершаются практически машинально - иначе и не может быть у человека, почти десять лет проведшего в полевых условиях.
Фото: Екатерина Шторм
Поиск следов не мешает вспоминать былое: проделанный путь, погибший отряд, неизвестная судьба народа беорнингов, вынужденно покинувших родные края; но в этих воспоминаниях - лишь сдержанная горечь, запрятанная глубоко в душе. Предаваться унынию - удел слабых… в перспективе - мёртвых. А его битва с тьмой не закончена, и надежда не исчезла, пока он жив. К тому же, находясь на чужой незнакомой территории, где всё по умолчанию представляет опасность, нужно думать о выживании, а не заламывать руки в тоске…
Едва заприметив в переплетении болотных трав нечто, вызывающее недоверие, Берен мгновенно выхватывает меч… пара мгновений на оценку обстановки… нет, показалось… Должно быть, внимание притупилось от боли и усталости. И всё равно он до последнего остаётся на ногах, опускаясь на землю лишь когда выносить боль от раны уже невозможно. Но, едва заслышав поблизости женский голос, снова вскакивает с мечом в руке. Казалось бы - чем может быть опасна поющая девушка? Но Берен живёт не категориями мира, а категориями партизанской войны: женщина в лесу может оказаться вражеской приманкой, а может напротив, нуждаться в защите от недругов. Маленький нюанс - он ни на миг не направляет оружие на девушку. Лезвие смотрит только в сторону вероятного противника, могущего скрываться поблизости. И лишь убедившись в отсутствии угрозы, он опускает, а затем и прячет меч, после чего позволяет себе взглянуть на пришелицу с интересом.
Ей тоже любопытно: виданное ли дело - раненый воин в Хранимом Королевстве, куда никогда не проникало зло! В попытках понять причины появления здесь необычного путника, она начинает расспрашивать его о его жизни, наполненной новыми для неё понятиями: боль, война, ненависть. Он поясняет с неохотой, отводя взгляд, словно ему неловко посвящать это прекрасное созданье в те тяготы, через которые он вынужден был пройти сам. Зато, когда она доходит до вопроса "Что такое любовь?" - он реагирует очень живо, вмиг забывая о ранах. И насколько контрастирует с повадками бывалого воина мальчишеский азарт от осознания, что он понравился вот этой девчонке! Как это выдаёт неочерствевшую душу, не запятнанную злом, в которой есть, что полюбить даже эльфийке. «Но ведь ты ждала меня?» «Ждала», - и его жест едва сдерживаемого ликования.
Это Берен полон жизни, не сломлен испытаниями - и вряд ли вообще найдётся что-то в мире, способное его сломить. А с каким неподдельным восхищением он прикасается к дивным локонам эльфийки, к её рукам… Вся она для него - дар небес, великое чудо, к которому нельзя подойти с грубостью или непочтением.
Фото: Екатерина Шторм
Всё, что происходит между ними - это лёгкие прикосновения, взгляды - но они нисколько не скрывают, а напротив, подчёркивают те снопы искр, что взвихряются в эти моменты между принцессой и смертным. И она, как хозяйка этих мест, увлекает гостя за руку в свои владения, и не возникает вопросов, что её привлекло в этом живом пламени в человеческом обличии. По-другому и быть не могло.
«Приход Берена в Нарготронд».
Сцена, в которой Берен приходит требовать помощи у эльфийского владыки, прекрасна отдельно. Как уверенно, без страха, держится он среди эльфов, будто бы даже слегка морщась от обилия вокруг "тыловых крыс", отсиживающихся в безопасном уютном королевстве, в то время как в двух шагах от их границ безнаказанно творятся злодеяния. Великолепное пренебрежение к наставленному на него оружию - у Берена даже тени сомнения нет, что он имеет право быть здесь и требовать у эльфов оставить беспечную праздность ради его миссии и заняться наконец настоящим делом. Тем более, во имя Любви. Не ради его личной влюблённости, а именно ради Любви как явления, как основы Бытия, проявившейся в этот раз таким вот необычным образом. Ну а уж если откажут - то и говорить с ними не о чем.
Фото: Софья Смирнова. Обратите внимание, как держит меч человек, умеющий с ним обращаться.
«Память».
...Следующая встреча Берена и Лютиен происходит уже не наяву, в темнице Волчьего острова. Сознание узника незаметно соскальзывает в грёзы, и он начинает слышать голос возлюбленной, ощущая её незримое присутствие, окутывающее его лаской и покоем. Реальность подземелья растворяется, он словно физически ощущает прикосновения эльфийской девы - нежные, как дуновение ветра - и все невзгоды отступают прочь. Горькая усмешка человека, не привыкшего верить призракам собственного разума, блуждает по губам Берена. Присутствие Лютиен - иллюзия, но всё же... она - рядом, даже будучи за сотни лиг от него; она - существует, и уже в этом счастье. И разве будет хуже от того, что он поверит этому миражу здесь и сейчас?
Невероятно трогателен момент, когда он засыпает, положив голову на колени Лютиен... в мечтах, но почти что наяву...
Фото: Екатерина Шторм
В Дуэте с Финродом в темнице очень заметно, как невыносимо Берену вынужденное бездействие. В отличие от эльфа, сохраняющего полное спокойствие, человек нет-нет да и выдаёт себя, вскакивая с места, проносясь от стены к стене, словно запертый в клетке волк - не находящий выхода, но и не побеждённый. «Тебе не страшно умереть?» - слова срываются с губ не потому, что Берен действительно думает о смерти, но потому что он пытается отвлечься от гораздо более неприятных мыслей.
Когда приходит стража и пытается бросить обоих узников на колени - Берен не позволяет им этого, под гнётом орочьих лап опускаясь лишь на одно колено, даже в такой мелочи не уступая Саурону…
«Поединок Лютиен и Саурона».
Когда принцесса, подоспевшая к замку, вступает с Сауроном в единоборство на песнях, тот, в пику ей, зачаровывает Берена, пытаясь заставить его обратить оружие против возлюбленной… Но не тут-то было. Берен снова сопротивляется - настолько, насколько его силы воли хватает против магии существа, участвовавшего в сотворении мира. Копьё в его руках направлено куда угодно, но не на Лютиен - так, чтобы в критический момент, если его сопротивление всё же будет подавлено, сделать выпад мимо, не причинив ей сколько-нибудь серьёзного вреда.
…Отнюдь не из пустого бахвальства этот человек согласился бросить вызов самому Владыке Тьмы, а потому что действительно был готов бороться до конца с любым противником, кем бы он ни был.
Фото: Екатерина Шторм
И потом, после победы над Сауроном, воссоединяясь с возлюбленной, подхватывая её на руки в счастливом порыве, Берен уже через пару мгновений ставит её наземь и опускается перед нею на одно колено - в этом жесте и любовь, и уважение, и рыцарское преклонение перед Прекрасной Дамой, и признание, что это её победа... Это любовь, не требующая немедленных плотских проявлений. Та, что умеет долго ждать и та, что умеет побеждать.
Фото: Екатерина Шторм
Данила Жиляев.
Берен-рыцарь. Спокойный, уравновешенный, готовый на подвиги во имя прекрасной дамы, поскольку так велит рыцарский долг.
«Встреча».
В леса Дориата он вступает, опираясь на меч, как на посох - в этом жесте и усталость, и безразличие, но одновременно и нежелание сдаваться, когда пройдено уже столько путей и преодолено столько опасностей. Даже опускаясь наземь, он до последнего цепляется за воткнутый в землю меч, чтобы не упасть, не лечь, не показать слабость даже тогда, когда никто не видит.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан. (К сожалению, фотографий с Данилой в архиве буквально раз-два и обчёлся...)
И надо видеть его реакцию, когда его, бывалого партизана вдруг застаёт врасплох девушка, по-эльфийски неслышно подошедшая сзади. Как расширяются его глаза, в которых чуть ли не вся жизнь проскакивает в один момент; как происходит мгновенная оценка угрозы и собственного уязвимого положения, в которое он попал по неосторожности: меч воткнут в землю, быстро извлечь его, полулёжа на земле, нет никакой возможности, зато сзади - потенциальный убийца, которому достанет времени ударить в спину! И не оборачиваясь, не подавая вида, что заметил пришелицу, он медленно и осторожно высвобождает клинок, так же медленно перехватывает рукоять левой рукой (обе руки у бывалого мечника - рабочие, всё верно) и наконец, делает быстрый выпад в сторону девушки (пусть из неудобного сидячего положения, но куда деваться, вскочить можно и не успеть). Однако, практически сразу поняв, что пришелица не опасна, и что это он напугал её, он опускает меч и тяжело поднимается на ноги, не сводя с неё взгляда. Странное, дивное, невиданное создание - кто она?
Когда она заговаривает о любви, словно проблеск надежды появляется в его глазах. Любовь - понятие, давно стёршееся из его повседневной жизни, потому он вынужден в этот миг прилагать усилия, чтобы вспомнить и заново понять, о чём идёт речь, пробить в собственном сознании преграду, разделяющую два их мира: её мир красоты и безмятежности и его мир боли и войны. Лютиен для него в этот момент не столько женщина, сколько артефакт, ключ, открывающий путь к свету и к жизни. Проводник из мира мёртвых в мир живых.
И когда она пытается убежать, он деликатно останавливает её, удерживая за руку: ведь она, кажется, способна вывести его к свету; разве можно упускать такой шанс?
Всё у них на кончиках пальцев - осторожные касания, взгляды, за которыми у Берена видится колоссальная внутренняя работа, преобразование себя-прошлого в себя-нового. Глядя на неё, он смотрит внутрь себя, вычищая из души всё, что несовместимо с присутствием этой прекрасной эльфийки; всё, что может её напугать, обидеть, ранить. Он будет соответствовать ей, иное - невозможно.
Они уходят вместе: эльфийка уводит за собой странного гостя, нуждающегося в её поддержке и готового изменяться ради неё.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан.
«Приход Берена в Нарготронд».
В Нарготронд он входит неспешно, полный чувства собственного достоинства. Он знает, как держаться в подобном месте (сын вождя всё-таки), королю оказывает все положенные знаки уважения. Рассказывая свою историю, общается ко всеми эльфам, а не только к государю: ведь именно они, по задумке, должны будут стать его новыми боевыми товарищами, а значит, имеют право знать, за что им предлагается сразиться. Он предлагает им участие в походе, но не настаивает, словно говоря: у меня есть план, я всё сделаю сам, мне бы только группа поддержки не помешала… Но когда король проявляет подобие нерешительности, в голосе Берена невольно проскакивает гнев: неужели вы присвоили себе право быть трусами, прячась за спинами людей, сражающихся там, за пределами вашего королевства? Что ж, раз так, не буду настаивать, забирай кольцо, я ухожу.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан.
«Память» - это о Лютиен. О том, что счастье Берена сейчас состоит в том, что она далеко, в безопасности, а значит, будет сохранена для мира и сохранит тем самым частичку его самого. Здесь, в темнице Саурона, откуда нет возврата, это единственная его надежда на то, что сам он не канет в небытие полностью, а останется жить в её памяти. И бок о бок с надеждой - сожаление о том, что им с возлюбленной так и не довелось быть вместе.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан
«Дуэт с Финродом» в тюрьме поётся с горечью и некоторой долей самоиздёвки: бездарно попался, лишился всех возможностей, не окончил путь, ничего не достиг… Он изнывает от бездействия, беспомощного положения, невозможности вырваться. Его, привыкшего бороться до конца, это погружает в отчаяние. Видно, что он уже готов предпочесть смерть бесконечному пребыванию в тюремной камере. Хоть и не хочется умирать, не насладившись жизнью и любовью.
Берен винит себя в том, что втянул Финрода в это безнадёжное предприятие, обрёк на такую же жалкую судьбу…
Когда за ними приходят, он ещё пытается сопротивляться стражникам, но вот когда чуть позже, во время поединка с подоспевшей Лютиен, за дело берётся сам Саурон - воля Берена полностью гаснет. Он превращается в абсолютную марионетку, и за ниточки его может дёргать не только майа, но и принцесса эльфов. Он покоряется обеим силам по очереди, ибо они настолько превосходят его собственную, что о борьбе невозможно даже помыслить. На лице его полное безразличие, он в трансе и выходит из него только тогда, когда Саурон оказывается повержен.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан
Вот тогда на лице его отображается колоссальное облегчение. Не дело человека ввязываться в противостояние сил, которые выше его понимания. Берен попробовал - и выжил лишь ценой огромных жертв, принесённых ради него другими.
И, когда он обнимает свою спасительницу, стоя перед ней на коленях, он похож на ребёнка, прячущегося от невзгод этого мира в объятьях матери. Рыцарь, связавшийся с Праотцом Драконов и спасённый Принцессой… Странное, неправильное - но очень каноничное, словно сошедшее со страниц ранней версии «Лэ о Лэйтиан», где ни опыт, ни хитрость, ни героизм не спасли Берена от рабства при столкновении с со слугами Тьмы. Только Лютиен, пришедшая на выручку.
На арии Галадриэль Берен и Лютиен стоят бок о бок, крепко держась за руки, словно боясь снова потерять друг друга. Но, кажется, на сей раз у них есть шанс…
Андрей Бирин.
Ветеран партизанской войны с ярко выраженным посттравматическим стрессовым расстройством и нежеланием жить.
«Встреча».
Его Берен появляется на сцене как воплощение безысходности. Смертельно уставший - не столько физически, сколько морально, изнывающий под гнётом потерь и сознания собственного бессилия, он идёт, поковыривая землю опущенным мечом - не столько опираясь на него, сколько бесцельно втыкая в землю, словно меч утратил для него всякое значение и находится в руке просто по привычке. Остановившись, опускается на колени, окончательно погружаясь в беспросветную меланхолию: не смог, не защитил, не спас - ни свой народ, ни свой отряд… Фраза «В хлябях болот стал ты травой сорной» имеет явный привкус самобичевания: кто же ты после этого? Чем лучше бесполезного болотного сорняка?
Фото: Юлия Губина.
Потом он и вовсе ложится навзничь - не потому, что нуждается в передышке перед новым марш-броском, но потому что не видит смысла куда-то идти… Даже меч бросает рядом так, что в случае опасности быстро подобрать его будет совершенно нереально: острием к голове, рукоятью к коленям. То есть, защищать себя он более не собирается. Убьют - значит, так тому и быть. Внутренне он уже мёртв.
На полянке появляется Лютиен, заговаривает с ним, но он продолжает лежать лицом вниз, поначалу даже не реагируя на неё. Однако, через некоторое время всё же поворачивает голову, приподнимаясь с земли, и понемногу у них завязывается беседа, в процессе которой он садится, а потом и поднимается на ноги - без видимых усилий. Самые серьёзные его раны - душевные, а не физические. Партизана, за которым несколько лет безрезультатно гонялись армии Саурона, настигла депрессия. Сказочное везение, что это случилось на защищённых землях эльфийского королевства. Парой месяцев раньше - и он бы сгинул безвестно в орочьих лапах.
Теперь же, даже чуточку воспряв духом, он продолжает пребывать во власти мучающего его бесконечного кошмара. И Лютиен он, судя по всему, рассматривает не как живую женщину, а как продолжение морока, вдруг решившего обернуться к нему светлой стороной…
Иначе не объяснить ту бесцеремонность, с которой он хватает её за плечи, пытаясь поцеловать безо всякого намёка на согласие с её стороны - и явно испытывает замешательство, когда она выскальзывает из-под его руки: что происходит? сны так себя не ведут! Но теперь, увидев внутри своего кошмара искорку надежды, он вновь и вновь устремляется к ней как мотылёк к факелу, задыхаясь от яростного невысказанного и толком не осознанного желания стать обладателем того света, что она несёт в себе. Все его движения вопиют об этом: «Ты знаешь, что такое свет! Он есть у тебя, я знаю; так отдай его мне! Видишь, как он мне необходим!»
Фото: Екатерина Шторм
Лютиен снова в испуге отшатывается. А его лицо искажает злость, он словно впервые узнал, что такое отказ, и не собирается принимать ответ «нет». Он лишь немного меняет тактику, обходя девушку сзади и прикасаясь к ней чуть осторожнее, чем прежде. И - о чудо - непонятно почему, но она позволяет ему это. Более того, на лице её отображается блаженство, которому я могу найти только одно объяснение: судьба так настойчиво толкает её к этому человеку, что сопротивляться она не в состоянии, и счастлива уже от самого факта, что их отношения не свернули в сторону "бить по голове и тащить в пещеру за волосы", а остановились на "просто тащить в пещеру".
Меж тем агрессия Берена сменяется облегчением обладания: всё, теперь лекарство моё, оно мне поможет. Подхватив добычу на руки, он уносит её прочь. Это не про любовь и даже, наверное, не про вожделение - это про последнюю надежду смертельно больного.
…а ещё это полноценная аллюзия на Омрачение Валинора, из которой ох сколько всего можно вытащить такого, от чего у правоверных толкинистов волосы встанут дыбом…
«Приход Берена в Нарготронд».
В Нарготронд герой приходит уже гораздо более бодрым и злым, чем при первом знакомстве. Он не испытывает пиетета перед эльфийской братией (да кто вы такие, я вашу сестру на… руках носил!), и даже эпитет «пресветлый» к Финроду применяет будто бы с иронией, с намёком на то, что тот, кто уже десятилетие не противится распространению зла, рано или поздно утратит право на подобное титулование.
О снаряжении эльфийского отряда говорит так, как будто это дело решённое: мол, это ведь ваш сородич захотел сильмарилл, так помогайте мне расхлёбывать задумку его замечательную. Сам Берен действительно готов хоть сейчас сразиться с любым, кто встанет между ним и его внезапно обретённым лекарством от чёрной тоски. Даже если битва эта станет для него последней. Терять ему нечего, та жизнь, которую он вёл в последние дни перед встречей с Лютиен, хуже смерти.
И промедлений он не приемлет: замечая, как ему кажется, колебания Финрода, он разражается яростной тирадой, немедленно возвращая эльфу кольцо, скреплявшее обет: раз так, пусть каждый остаётся при своём - ты в уюте и безопасности, а я там, куда занесёт судьба.
Фото: Юлия Губина.
Нет, я, конечно, не мечник, но вопросы к этой стойке преследуют меня с первого спектакля…
«Память».
Период ремиссии - деятельное состояние - длится у Берена недолго. Попав в плен, он вновь впадает в беспросветное уныние, не видя выхода из своего положения. «В том беда, что ты лишён надежды»… - мягко упрекнёт его Финрод, но упрёк не возымеет действия.
Он уверен, что потерял всё, даже эту самую надежду на исцеление, которую могла дать ему Лютиен. «Ты мне давала жажду жить» - эту фразу следует понимать буквально: входя в Дориат, он был мёртв внутри, но эльфийская дева сумела вернуть ему волю к жизни. Теперь же она потеряна для него навсегда, и впереди ему видятся лишь беспросветный мрак и гибель.
И чуть ли не до физической дрожи охватывает его облегчение, когда призрак Лютиен встаёт у него за спиной. В образе её в тот миг словно сошлись и жена, и мать, и богиня… и даже символ скорого избавления от мук - в чём бы оно ни состояло. И можно найти утешение в её объятиях, растворившись в ней целиком и полностью, спасаясь от пожирающего душу ужаса, в котором он сам себе не в силах признаться.
Фото: Юлия Губина.
«Дуэт в тюрьме» - про смирение. Берен больше никуда не рвётся, словно бы наконец обрёл покой. В его вопросе к Финроду «Тебе не страшно умереть?» чудится нечто заговорщическое, с оттенком лёгкого безумия: мол, как бы я хотел рассказать тебе, что мне теперь не страшно, ведь меня в чертоги мёртвых проводит Она.
А вот «Мне выпал жребий полюбить» - внезапно звучит словно бы с удивлением, как будто, на миг оправившись от наваждения, он поразился самому факту собственного перехода от потребительского отношения к женскому полу к какому-то иному, непонятному пока ему самому: «Как же я ввязался во всё это? Что принял за любовь? Обещание исцеления? Обещание покоя?» …Ответа нет.
«Поединок Лютиен с Сауроном» - это именно их борьба, в которой Берен - орудие. Он снова впал в прострацию и безразличие: «что воля, что неволя - всё равно…». Зато, будучи освобождён из-под влияния Саурона, повергает того ниц с мрачным удовольствием, явно надеясь отомстить за все свои печали и беды.
Фото: Юлия Губина.
И даже после освобождения он не испытывает ни радости, ни облегчения. Только усталость и какая-то пугающая серьёзная сосредоточенность, с которой он вглядывается в лицо принцессы. Таким взглядом абьюзер смотрит на свою жертву, выискивая, к чему бы придраться. Долгий поцелуй после такого взгляда выглядит как закрепление своих прав на владение этой женщиной… Не про любовь это. Вовсе не про любовь…
Фото: Юлия Губина.
Засим усё, помидоры - в овощном, тапки - в обувном, всем добра и котиков.
А это Олег Сергеевич Берен офигевает от моей наглости )) А может, и нет ))
При написании статьи использованы записи спектаклей из платного архива театра "Этериус", для получения доступа обращаться к тов.Маркелову в личные сообщения.
Когда-нибудь меня сожгут на костре за это занятие, но я снова за своё )))
Давно зрело у меня желание вглядеться попристальнее в рок-оперу «Финрод» в целом и в её героев в частности. Возможно, что когда-нибудь я доберусь до полноценного обзора новой версии спектакля от 2021 года (верится с трудом), но сейчас мне хочется начать с одного конкретного героя - Берена, благо там есть, что поиграть и есть на что посмотреть.
В московской постановке в этой роли в разное время выходили четыре артиста: Павел Дорофеев, Данила Жиляев, Андрей Бирин и аж целый продюсер театра «Этериус» Олег Маркелов. Начальство обсуждать не принято, воздержусь и я.
А вот по историям, получившимся у других артистов, пройдусь с превеликим интересом. Меня будет интересовать цельность образа, мотивация героя, логика поступков, взаимодействие с другими персонажами, а кроме того, обращение с оружием: ведь меч для воина - больше, чем просто средство защиты и нападения.
И, прежде чем начать, наверное, стоит сказать несколько слов о самом герое.
[Коротенько минут на сорок матчасть. Если вы в теме - смело пропускайте...]Итак, Берен, сын Барахира, вождя одного из людских родов Средиземья. Участник битвы Внезапного Пламени, в которой объединённые войска эльфов и людей потерпели поражение, а родина Берена была захвачена и разорена врагом. Сам же Берен на протяжении пяти лет после упомянутой войны вместе с отцом и одиннадцатью воинами осуществляли партизанские вылазки против захватчиков, пока отряд не был полностью уничтожен. Берен выжил благодаря счастливой случайности, и следующие четыре года уже в одиночку держал в страхе орочьи отряды. За его голову была назначена награда не меньшая, чем за голову верховного эльфийского короля, и лишь посланная на его поимку армия во главе с Сауроном вынудила Берена уйти с родных земель через считавшиеся непроходимыми горные хребты и долину, населённую тварями настолько опасными, что мало кто из живых рисковал соваться туда. Претерпев множество лишений, Берен, в конце концов вошёл в эльфийское королевство Дориат, чудесным образом преодолев магическую Завесу, не пропускавшую внутрь незваных гостей. В Дориате он встретил принцессу Лютиен, чей голос и красота покорили его с первого взгляда. Принцесса ответила ему взаимностью (в рок-опере об этом повествует сцена «Встреча»).
Узнав об этом, король-отец, Тингол, в порыве гнева отправил нахального выскочку к Властелину Тьмы за прóклятым камнем сильмариллом, обладание которым грозило владельцу неисчислимыми бедами. Чуть позже Лютиен, сбежав из дома, устремилась вслед любимому.
Берен же, понимая, что идти за камнем в одиночку значит погибнуть, направился в поисках помощи в эльфийское королевство Нарготронд (собственно, сцена "Приход Берена в Нарготронд"), которым правил государь Финрод, много лет назад спасённый в бою отцом Берена и давший обет оказать спасителю любую помощь, какая бы ни понадобилась. Предъявив кольцо, скреплявшее этот обет, Берен попросил снарядить отряд для похода в Твердыню Тьмы. Однако, подданные владыки без энтузиазма восприняли предложение пожертвовать своими жизнями ради заведомо провального предприятия, и Финроду пришлось идти в поход самому с малыми силами - с десятком самых верных ему эльфов.
По дороге отряд попал в плен к Саурону. Их держали в подземельях, убивая по одному, пытаясь выведать цель путешествия, пока не остались в живых только Финрод и Берен. Обречённые на бездействие и ожидание гибели, герои могли лишь вспоминать мгновения былого счастья да вести беседы (сцены «Память» и «Дуэт в тюрьме»). Когда Берен был назначен следующей жертвой, Финрод воспротивился этому и, в решающий момент голыми руками разорвав на себе оковы, пожертвовал собой, дав тем самым человеку отсрочку, позволившую тому дождаться спасения…
Спасение же принесла Лютиен, добравшаяся до замка и вступившая с Сауроном в магический поединок на песнях, одержав победу. Саурон был вынужден передать ей власть над своей вотчиной (сцена «Поединок Лютиен и Саурона»).
Влюблённые воссоединились. И в рамках текущей постановки это - финал. …Хотя на самом деле их злоключения на этом только начинались.
Ну что ж, не очень краткий пересказ окончен, давайте переходить непосредственно к образам, созданным артистами.
Павел Дорофеев.
Берен Павла прежде всего - Воин, чьё оружие не только меч, но и сила духа. Не сломленный, не зачерствевший сердцем, способный радоваться и любить...
Начнём со «Встречи». Простите, но тут будет очень подробно, потому что сцена отыграна с потрясающей детализацией и её хочется охватить вниманием полностью, не упустив мелочей.
Первое, что бросается в глаза, когда Берен выходит на сцену - его пластика. Мы видим воина, раненого, теряющего силы, но ни на секунду не выпускающего из-под контроля окружающую обстановку. Опытный следопыт - он поминутно припадает к земле, цепким взглядом высматривая ему одному ведомые следы, растирая глину между пальцев, ища признаки чужого присутствия. Все эти движения совершаются практически машинально - иначе и не может быть у человека, почти десять лет проведшего в полевых условиях.
Фото: Екатерина Шторм
Поиск следов не мешает вспоминать былое: проделанный путь, погибший отряд, неизвестная судьба народа беорнингов, вынужденно покинувших родные края; но в этих воспоминаниях - лишь сдержанная горечь, запрятанная глубоко в душе. Предаваться унынию - удел слабых… в перспективе - мёртвых. А его битва с тьмой не закончена, и надежда не исчезла, пока он жив. К тому же, находясь на чужой незнакомой территории, где всё по умолчанию представляет опасность, нужно думать о выживании, а не заламывать руки в тоске…
Едва заприметив в переплетении болотных трав нечто, вызывающее недоверие, Берен мгновенно выхватывает меч… пара мгновений на оценку обстановки… нет, показалось… Должно быть, внимание притупилось от боли и усталости. И всё равно он до последнего остаётся на ногах, опускаясь на землю лишь когда выносить боль от раны уже невозможно. Но, едва заслышав поблизости женский голос, снова вскакивает с мечом в руке. Казалось бы - чем может быть опасна поющая девушка? Но Берен живёт не категориями мира, а категориями партизанской войны: женщина в лесу может оказаться вражеской приманкой, а может напротив, нуждаться в защите от недругов. Маленький нюанс - он ни на миг не направляет оружие на девушку. Лезвие смотрит только в сторону вероятного противника, могущего скрываться поблизости. И лишь убедившись в отсутствии угрозы, он опускает, а затем и прячет меч, после чего позволяет себе взглянуть на пришелицу с интересом.
Ей тоже любопытно: виданное ли дело - раненый воин в Хранимом Королевстве, куда никогда не проникало зло! В попытках понять причины появления здесь необычного путника, она начинает расспрашивать его о его жизни, наполненной новыми для неё понятиями: боль, война, ненависть. Он поясняет с неохотой, отводя взгляд, словно ему неловко посвящать это прекрасное созданье в те тяготы, через которые он вынужден был пройти сам. Зато, когда она доходит до вопроса "Что такое любовь?" - он реагирует очень живо, вмиг забывая о ранах. И насколько контрастирует с повадками бывалого воина мальчишеский азарт от осознания, что он понравился вот этой девчонке! Как это выдаёт неочерствевшую душу, не запятнанную злом, в которой есть, что полюбить даже эльфийке. «Но ведь ты ждала меня?» «Ждала», - и его жест едва сдерживаемого ликования.
Это Берен полон жизни, не сломлен испытаниями - и вряд ли вообще найдётся что-то в мире, способное его сломить. А с каким неподдельным восхищением он прикасается к дивным локонам эльфийки, к её рукам… Вся она для него - дар небес, великое чудо, к которому нельзя подойти с грубостью или непочтением.
Фото: Екатерина Шторм
Всё, что происходит между ними - это лёгкие прикосновения, взгляды - но они нисколько не скрывают, а напротив, подчёркивают те снопы искр, что взвихряются в эти моменты между принцессой и смертным. И она, как хозяйка этих мест, увлекает гостя за руку в свои владения, и не возникает вопросов, что её привлекло в этом живом пламени в человеческом обличии. По-другому и быть не могло.
«Приход Берена в Нарготронд».
Сцена, в которой Берен приходит требовать помощи у эльфийского владыки, прекрасна отдельно. Как уверенно, без страха, держится он среди эльфов, будто бы даже слегка морщась от обилия вокруг "тыловых крыс", отсиживающихся в безопасном уютном королевстве, в то время как в двух шагах от их границ безнаказанно творятся злодеяния. Великолепное пренебрежение к наставленному на него оружию - у Берена даже тени сомнения нет, что он имеет право быть здесь и требовать у эльфов оставить беспечную праздность ради его миссии и заняться наконец настоящим делом. Тем более, во имя Любви. Не ради его личной влюблённости, а именно ради Любви как явления, как основы Бытия, проявившейся в этот раз таким вот необычным образом. Ну а уж если откажут - то и говорить с ними не о чем.
Фото: Софья Смирнова. Обратите внимание, как держит меч человек, умеющий с ним обращаться.
«Память».
...Следующая встреча Берена и Лютиен происходит уже не наяву, в темнице Волчьего острова. Сознание узника незаметно соскальзывает в грёзы, и он начинает слышать голос возлюбленной, ощущая её незримое присутствие, окутывающее его лаской и покоем. Реальность подземелья растворяется, он словно физически ощущает прикосновения эльфийской девы - нежные, как дуновение ветра - и все невзгоды отступают прочь. Горькая усмешка человека, не привыкшего верить призракам собственного разума, блуждает по губам Берена. Присутствие Лютиен - иллюзия, но всё же... она - рядом, даже будучи за сотни лиг от него; она - существует, и уже в этом счастье. И разве будет хуже от того, что он поверит этому миражу здесь и сейчас?
Невероятно трогателен момент, когда он засыпает, положив голову на колени Лютиен... в мечтах, но почти что наяву...
Фото: Екатерина Шторм
В Дуэте с Финродом в темнице очень заметно, как невыносимо Берену вынужденное бездействие. В отличие от эльфа, сохраняющего полное спокойствие, человек нет-нет да и выдаёт себя, вскакивая с места, проносясь от стены к стене, словно запертый в клетке волк - не находящий выхода, но и не побеждённый. «Тебе не страшно умереть?» - слова срываются с губ не потому, что Берен действительно думает о смерти, но потому что он пытается отвлечься от гораздо более неприятных мыслей.
Когда приходит стража и пытается бросить обоих узников на колени - Берен не позволяет им этого, под гнётом орочьих лап опускаясь лишь на одно колено, даже в такой мелочи не уступая Саурону…
«Поединок Лютиен и Саурона».
Когда принцесса, подоспевшая к замку, вступает с Сауроном в единоборство на песнях, тот, в пику ей, зачаровывает Берена, пытаясь заставить его обратить оружие против возлюбленной… Но не тут-то было. Берен снова сопротивляется - настолько, насколько его силы воли хватает против магии существа, участвовавшего в сотворении мира. Копьё в его руках направлено куда угодно, но не на Лютиен - так, чтобы в критический момент, если его сопротивление всё же будет подавлено, сделать выпад мимо, не причинив ей сколько-нибудь серьёзного вреда.
…Отнюдь не из пустого бахвальства этот человек согласился бросить вызов самому Владыке Тьмы, а потому что действительно был готов бороться до конца с любым противником, кем бы он ни был.
Фото: Екатерина Шторм
И потом, после победы над Сауроном, воссоединяясь с возлюбленной, подхватывая её на руки в счастливом порыве, Берен уже через пару мгновений ставит её наземь и опускается перед нею на одно колено - в этом жесте и любовь, и уважение, и рыцарское преклонение перед Прекрасной Дамой, и признание, что это её победа... Это любовь, не требующая немедленных плотских проявлений. Та, что умеет долго ждать и та, что умеет побеждать.
Фото: Екатерина Шторм
Данила Жиляев.
Берен-рыцарь. Спокойный, уравновешенный, готовый на подвиги во имя прекрасной дамы, поскольку так велит рыцарский долг.
«Встреча».
В леса Дориата он вступает, опираясь на меч, как на посох - в этом жесте и усталость, и безразличие, но одновременно и нежелание сдаваться, когда пройдено уже столько путей и преодолено столько опасностей. Даже опускаясь наземь, он до последнего цепляется за воткнутый в землю меч, чтобы не упасть, не лечь, не показать слабость даже тогда, когда никто не видит.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан. (К сожалению, фотографий с Данилой в архиве буквально раз-два и обчёлся...)
И надо видеть его реакцию, когда его, бывалого партизана вдруг застаёт врасплох девушка, по-эльфийски неслышно подошедшая сзади. Как расширяются его глаза, в которых чуть ли не вся жизнь проскакивает в один момент; как происходит мгновенная оценка угрозы и собственного уязвимого положения, в которое он попал по неосторожности: меч воткнут в землю, быстро извлечь его, полулёжа на земле, нет никакой возможности, зато сзади - потенциальный убийца, которому достанет времени ударить в спину! И не оборачиваясь, не подавая вида, что заметил пришелицу, он медленно и осторожно высвобождает клинок, так же медленно перехватывает рукоять левой рукой (обе руки у бывалого мечника - рабочие, всё верно) и наконец, делает быстрый выпад в сторону девушки (пусть из неудобного сидячего положения, но куда деваться, вскочить можно и не успеть). Однако, практически сразу поняв, что пришелица не опасна, и что это он напугал её, он опускает меч и тяжело поднимается на ноги, не сводя с неё взгляда. Странное, дивное, невиданное создание - кто она?
Когда она заговаривает о любви, словно проблеск надежды появляется в его глазах. Любовь - понятие, давно стёршееся из его повседневной жизни, потому он вынужден в этот миг прилагать усилия, чтобы вспомнить и заново понять, о чём идёт речь, пробить в собственном сознании преграду, разделяющую два их мира: её мир красоты и безмятежности и его мир боли и войны. Лютиен для него в этот момент не столько женщина, сколько артефакт, ключ, открывающий путь к свету и к жизни. Проводник из мира мёртвых в мир живых.
И когда она пытается убежать, он деликатно останавливает её, удерживая за руку: ведь она, кажется, способна вывести его к свету; разве можно упускать такой шанс?
Всё у них на кончиках пальцев - осторожные касания, взгляды, за которыми у Берена видится колоссальная внутренняя работа, преобразование себя-прошлого в себя-нового. Глядя на неё, он смотрит внутрь себя, вычищая из души всё, что несовместимо с присутствием этой прекрасной эльфийки; всё, что может её напугать, обидеть, ранить. Он будет соответствовать ей, иное - невозможно.
Они уходят вместе: эльфийка уводит за собой странного гостя, нуждающегося в её поддержке и готового изменяться ради неё.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан.
«Приход Берена в Нарготронд».
В Нарготронд он входит неспешно, полный чувства собственного достоинства. Он знает, как держаться в подобном месте (сын вождя всё-таки), королю оказывает все положенные знаки уважения. Рассказывая свою историю, общается ко всеми эльфам, а не только к государю: ведь именно они, по задумке, должны будут стать его новыми боевыми товарищами, а значит, имеют право знать, за что им предлагается сразиться. Он предлагает им участие в походе, но не настаивает, словно говоря: у меня есть план, я всё сделаю сам, мне бы только группа поддержки не помешала… Но когда король проявляет подобие нерешительности, в голосе Берена невольно проскакивает гнев: неужели вы присвоили себе право быть трусами, прячась за спинами людей, сражающихся там, за пределами вашего королевства? Что ж, раз так, не буду настаивать, забирай кольцо, я ухожу.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан.
«Память» - это о Лютиен. О том, что счастье Берена сейчас состоит в том, что она далеко, в безопасности, а значит, будет сохранена для мира и сохранит тем самым частичку его самого. Здесь, в темнице Саурона, откуда нет возврата, это единственная его надежда на то, что сам он не канет в небытие полностью, а останется жить в её памяти. И бок о бок с надеждой - сожаление о том, что им с возлюбленной так и не довелось быть вместе.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан
«Дуэт с Финродом» в тюрьме поётся с горечью и некоторой долей самоиздёвки: бездарно попался, лишился всех возможностей, не окончил путь, ничего не достиг… Он изнывает от бездействия, беспомощного положения, невозможности вырваться. Его, привыкшего бороться до конца, это погружает в отчаяние. Видно, что он уже готов предпочесть смерть бесконечному пребыванию в тюремной камере. Хоть и не хочется умирать, не насладившись жизнью и любовью.
Берен винит себя в том, что втянул Финрода в это безнадёжное предприятие, обрёк на такую же жалкую судьбу…
Когда за ними приходят, он ещё пытается сопротивляться стражникам, но вот когда чуть позже, во время поединка с подоспевшей Лютиен, за дело берётся сам Саурон - воля Берена полностью гаснет. Он превращается в абсолютную марионетку, и за ниточки его может дёргать не только майа, но и принцесса эльфов. Он покоряется обеим силам по очереди, ибо они настолько превосходят его собственную, что о борьбе невозможно даже помыслить. На лице его полное безразличие, он в трансе и выходит из него только тогда, когда Саурон оказывается повержен.
Фото из альбома группы "Рок-опера "Финрод"", автор не указан
Вот тогда на лице его отображается колоссальное облегчение. Не дело человека ввязываться в противостояние сил, которые выше его понимания. Берен попробовал - и выжил лишь ценой огромных жертв, принесённых ради него другими.
И, когда он обнимает свою спасительницу, стоя перед ней на коленях, он похож на ребёнка, прячущегося от невзгод этого мира в объятьях матери. Рыцарь, связавшийся с Праотцом Драконов и спасённый Принцессой… Странное, неправильное - но очень каноничное, словно сошедшее со страниц ранней версии «Лэ о Лэйтиан», где ни опыт, ни хитрость, ни героизм не спасли Берена от рабства при столкновении с со слугами Тьмы. Только Лютиен, пришедшая на выручку.
На арии Галадриэль Берен и Лютиен стоят бок о бок, крепко держась за руки, словно боясь снова потерять друг друга. Но, кажется, на сей раз у них есть шанс…
Андрей Бирин.
Ветеран партизанской войны с ярко выраженным посттравматическим стрессовым расстройством и нежеланием жить.
«Встреча».
Его Берен появляется на сцене как воплощение безысходности. Смертельно уставший - не столько физически, сколько морально, изнывающий под гнётом потерь и сознания собственного бессилия, он идёт, поковыривая землю опущенным мечом - не столько опираясь на него, сколько бесцельно втыкая в землю, словно меч утратил для него всякое значение и находится в руке просто по привычке. Остановившись, опускается на колени, окончательно погружаясь в беспросветную меланхолию: не смог, не защитил, не спас - ни свой народ, ни свой отряд… Фраза «В хлябях болот стал ты травой сорной» имеет явный привкус самобичевания: кто же ты после этого? Чем лучше бесполезного болотного сорняка?
Фото: Юлия Губина.
Потом он и вовсе ложится навзничь - не потому, что нуждается в передышке перед новым марш-броском, но потому что не видит смысла куда-то идти… Даже меч бросает рядом так, что в случае опасности быстро подобрать его будет совершенно нереально: острием к голове, рукоятью к коленям. То есть, защищать себя он более не собирается. Убьют - значит, так тому и быть. Внутренне он уже мёртв.
На полянке появляется Лютиен, заговаривает с ним, но он продолжает лежать лицом вниз, поначалу даже не реагируя на неё. Однако, через некоторое время всё же поворачивает голову, приподнимаясь с земли, и понемногу у них завязывается беседа, в процессе которой он садится, а потом и поднимается на ноги - без видимых усилий. Самые серьёзные его раны - душевные, а не физические. Партизана, за которым несколько лет безрезультатно гонялись армии Саурона, настигла депрессия. Сказочное везение, что это случилось на защищённых землях эльфийского королевства. Парой месяцев раньше - и он бы сгинул безвестно в орочьих лапах.
Теперь же, даже чуточку воспряв духом, он продолжает пребывать во власти мучающего его бесконечного кошмара. И Лютиен он, судя по всему, рассматривает не как живую женщину, а как продолжение морока, вдруг решившего обернуться к нему светлой стороной…
Иначе не объяснить ту бесцеремонность, с которой он хватает её за плечи, пытаясь поцеловать безо всякого намёка на согласие с её стороны - и явно испытывает замешательство, когда она выскальзывает из-под его руки: что происходит? сны так себя не ведут! Но теперь, увидев внутри своего кошмара искорку надежды, он вновь и вновь устремляется к ней как мотылёк к факелу, задыхаясь от яростного невысказанного и толком не осознанного желания стать обладателем того света, что она несёт в себе. Все его движения вопиют об этом: «Ты знаешь, что такое свет! Он есть у тебя, я знаю; так отдай его мне! Видишь, как он мне необходим!»
Фото: Екатерина Шторм
Лютиен снова в испуге отшатывается. А его лицо искажает злость, он словно впервые узнал, что такое отказ, и не собирается принимать ответ «нет». Он лишь немного меняет тактику, обходя девушку сзади и прикасаясь к ней чуть осторожнее, чем прежде. И - о чудо - непонятно почему, но она позволяет ему это. Более того, на лице её отображается блаженство, которому я могу найти только одно объяснение: судьба так настойчиво толкает её к этому человеку, что сопротивляться она не в состоянии, и счастлива уже от самого факта, что их отношения не свернули в сторону "бить по голове и тащить в пещеру за волосы", а остановились на "просто тащить в пещеру".
Меж тем агрессия Берена сменяется облегчением обладания: всё, теперь лекарство моё, оно мне поможет. Подхватив добычу на руки, он уносит её прочь. Это не про любовь и даже, наверное, не про вожделение - это про последнюю надежду смертельно больного.
…а ещё это полноценная аллюзия на Омрачение Валинора, из которой ох сколько всего можно вытащить такого, от чего у правоверных толкинистов волосы встанут дыбом…
«Приход Берена в Нарготронд».
В Нарготронд герой приходит уже гораздо более бодрым и злым, чем при первом знакомстве. Он не испытывает пиетета перед эльфийской братией (да кто вы такие, я вашу сестру на… руках носил!), и даже эпитет «пресветлый» к Финроду применяет будто бы с иронией, с намёком на то, что тот, кто уже десятилетие не противится распространению зла, рано или поздно утратит право на подобное титулование.
О снаряжении эльфийского отряда говорит так, как будто это дело решённое: мол, это ведь ваш сородич захотел сильмарилл, так помогайте мне расхлёбывать задумку его замечательную. Сам Берен действительно готов хоть сейчас сразиться с любым, кто встанет между ним и его внезапно обретённым лекарством от чёрной тоски. Даже если битва эта станет для него последней. Терять ему нечего, та жизнь, которую он вёл в последние дни перед встречей с Лютиен, хуже смерти.
И промедлений он не приемлет: замечая, как ему кажется, колебания Финрода, он разражается яростной тирадой, немедленно возвращая эльфу кольцо, скреплявшее обет: раз так, пусть каждый остаётся при своём - ты в уюте и безопасности, а я там, куда занесёт судьба.
Фото: Юлия Губина.
Нет, я, конечно, не мечник, но вопросы к этой стойке преследуют меня с первого спектакля…
«Память».
Период ремиссии - деятельное состояние - длится у Берена недолго. Попав в плен, он вновь впадает в беспросветное уныние, не видя выхода из своего положения. «В том беда, что ты лишён надежды»… - мягко упрекнёт его Финрод, но упрёк не возымеет действия.
Он уверен, что потерял всё, даже эту самую надежду на исцеление, которую могла дать ему Лютиен. «Ты мне давала жажду жить» - эту фразу следует понимать буквально: входя в Дориат, он был мёртв внутри, но эльфийская дева сумела вернуть ему волю к жизни. Теперь же она потеряна для него навсегда, и впереди ему видятся лишь беспросветный мрак и гибель.
И чуть ли не до физической дрожи охватывает его облегчение, когда призрак Лютиен встаёт у него за спиной. В образе её в тот миг словно сошлись и жена, и мать, и богиня… и даже символ скорого избавления от мук - в чём бы оно ни состояло. И можно найти утешение в её объятиях, растворившись в ней целиком и полностью, спасаясь от пожирающего душу ужаса, в котором он сам себе не в силах признаться.
Фото: Юлия Губина.
«Дуэт в тюрьме» - про смирение. Берен больше никуда не рвётся, словно бы наконец обрёл покой. В его вопросе к Финроду «Тебе не страшно умереть?» чудится нечто заговорщическое, с оттенком лёгкого безумия: мол, как бы я хотел рассказать тебе, что мне теперь не страшно, ведь меня в чертоги мёртвых проводит Она.
А вот «Мне выпал жребий полюбить» - внезапно звучит словно бы с удивлением, как будто, на миг оправившись от наваждения, он поразился самому факту собственного перехода от потребительского отношения к женскому полу к какому-то иному, непонятному пока ему самому: «Как же я ввязался во всё это? Что принял за любовь? Обещание исцеления? Обещание покоя?» …Ответа нет.
«Поединок Лютиен с Сауроном» - это именно их борьба, в которой Берен - орудие. Он снова впал в прострацию и безразличие: «что воля, что неволя - всё равно…». Зато, будучи освобождён из-под влияния Саурона, повергает того ниц с мрачным удовольствием, явно надеясь отомстить за все свои печали и беды.
Фото: Юлия Губина.
И даже после освобождения он не испытывает ни радости, ни облегчения. Только усталость и какая-то пугающая серьёзная сосредоточенность, с которой он вглядывается в лицо принцессы. Таким взглядом абьюзер смотрит на свою жертву, выискивая, к чему бы придраться. Долгий поцелуй после такого взгляда выглядит как закрепление своих прав на владение этой женщиной… Не про любовь это. Вовсе не про любовь…
Фото: Юлия Губина.
Засим усё, помидоры - в овощном, тапки - в обувном, всем добра и котиков.
А это Олег Сергеевич Берен офигевает от моей наглости )) А может, и нет ))
При написании статьи использованы записи спектаклей из платного архива театра "Этериус", для получения доступа обращаться к тов.Маркелову в личные сообщения.