«Последнее Испытание»: Крисания! Крисания… Крисания?
Любите ли вы фэнтези-мюзикл «Последнее Испытание» так, как люблю его я? ))
Так, чтобы за сезон сходить на все три играющих состава, и теперь снова присесть на своего любимого конька, занявшись на сей раз сравнением исполнительниц главной женской роли - светлой жрицы Крисании.
Что мы вообще знаем о Крисании Таринской?
Красивая девушка из знатного рода, избалованная родителями до невозможности, но всё ещё способная на «души прекрасные порывы». Одновременно характеризовалась знавшими её людьми как холодная, гордая, надменная, амбициозная, и жаждущая власти. Встретив в молодости жреца светлого бога Паладайна, увлеклась проповедуемыми им идеями и, отказавшись от выгодного замужества, стала жрицей, начав быстро продвигаться по церковной иерархии.
Однако, ей было мало простого служения в храме, она жаждала большего: вступить в битву со злом, испытать свою веру и победить, и Паладайн откликнулся на мольбы своей праведной дочери, явив ей сон про чёрного мага, стремящегося обрести божественное могущество, пройдя по трупам людей и богов. Деятельная жрица немедленно вступает в игру: ищет встречи с чародеем, чтобы отвратить его от гибельной затеи и вернуть на путь Света…
И тут мы имеем три трактовки персонажа (именно столько действующих исполнительниц этой роли существует на данный момент: Елена Бахтиярова, Елена Ханпира и Елена Минина).
Возможно, вы спросите, чем вообще может отличаться одна и та же героиня сама от себя? Ведь все работают по одному и тому же сценарию, с одним и тем же режиссёром и поют одни и те же арии… Даже костюм один на всех. И всё же, как ни странно, разница огромна, и кроется она в деталях, полутонах, настроении и даже эмоциональной окраске взгляда.
В одних и тех же диалогах инициатива может отдаваться партнёру, а может перехватываться героиней. Наиболее яркий пример - «Соблазнение», отыгранный тремя кардинально разными способами. Мягкая, поддающаяся очарованию партнёра Бахтиярова; сильная, проявляющая инициативу Ханпира; равнодушно-холодная Минина, - из таких моментов складывается цельное восприятие образа.
Каждая исполнительница подсознательно акцентируется тех моментах арий, что кажутся наиболее знаковыми для её героини. Такие арии исполняют ярче и с особым нажимом. Например, «Присяга» («в ад за любовь!»), на мой взгляд, наиболее сильна у Бахтияровой. У её героини акценты вообще смещены в сторону любовной линии. Да, она прежде всего - жрица Паладайна, и её долг быть за всё светлое против всего тёмного, но всегда присутствует тень ощущения, что служение для неё не столь первостепенно, как росток первой любви, зародившийся в сердце…
Для героини Ханпиры, напротив, долг - превыше всего, и любовь - это часть её Служения.
А для Крисании-Мининой… но об этом позже. Догадываюсь, что во последних строках сего поста в меня полетят гнилые помидоры, но ничего не могу с собой поделать: врать не привыкши
)
Крисания Елены Бахтияровой - чистая, светлая и беспредельно наивная. Она в принципе не представляет себе, что в мире существует подлость, предательство и вообще не мыслит мир в иных тонах кроме сверкающе-белого. Всё, что не белое, просто уходит из поля её восприятия по принципу «либо это прекрасно, либо я отказываюсь верить, что это существует». Глаза у этого воздушного, витающего в облаках создания, закрыты плотными розовыми шорами: «пока я в домике, зла в мире нет!».
Автор фото - BELKA
И когда абсолютно реальный чёрный чародей из плоти и крови, наводящий ужас на всё живое, бесцеремонно вторгается в её розовую сказку, ей приходится искать объяснения даже самому его существованию (как допустил Отец Небесный, что воплощённое зло топчет эту землю?). Однако, розовые очки - штука мощная, и, после недолгих метаний Крисания успокаивается мыслью, что Рейстлин - просто бедный ягнёнок, запутавшийся в тенетах Такхизис, «тот, кто спасенья ждёт, но не в силах оставить Тьму». Ну конечно же! Вот и ответ! Нет никакого злого мага, есть страдающая и гибнущая без Света душа, которую только она, Крисания, может вывести из кромешного мрака. И, жрица начинает свой крестовый поход за спасением души чародея («Ты себя назвала спасителем - так спасай!..»).
А Рейстлину только этого и надо: он видит насквозь все её побудительные мотивы, и быстро перехватывает инициативу, начиная раз за разом окунать девушку в суровую действительность, от которой она всегда была максимально далека. Теперь же ей приходится ознакомиться с самыми неприглядными аспектами изнанки жизни.
Как нельзя лучше подошёл для этих целей «город контрастов» Истар.
Показательно, что маг, с детства хлебнувший горя, остро реагирует на творящуюся в Истаре несправедливость, в то время как благодушно настроенная жрица попросту ничего не замечает: в её базах данных пока ещё отсутствуют такие понятия как «тирания», «пытки», «геноцид»…
Но Рейстлин довольно быстро возвращает её с небес на землю, разрушая её иллюзии, выбивая опору из-под ног. И, утратив точку опоры, она начинает искать спасения в Рейстлине - сильном духом, мудром, опытном, хотя ещё недавно собиралась бороться «с этим зверем» во имя Паладайна. Теперь же, когда она поняла, что зло запросто может «рядиться Светом» и зареклась смотреть на цвет одежд, она готова увидеть в маге нового пастыря и последовать за ним, убедив себя, что он «сильней её и чище». И влюбляется она абсолютно по-честному, чистой и преданной любовью, сама не понимая, что поддалась на череду психологических манипуляций.
В общем, происходит именно то, чего маг и добивался. И всё же сам теперь не может сдержать по этому поводу горькой усмешки: «Я ли твой палач? Сама куёшь ты свою цепь…». Он уверен, что знает природу её влюблённости, и потому не позволяет себе поверить в неё до конца: «Сам я заронил этот плевел в душу, сам его растил, поливал ядом, выросла любовь из сочувствия к слабым, жалости ко мне и из жажды славы»…
Елена Ханпира рассказывала, что у неё возникала проблема - как и чем оправдать «Присягу» Крисании после того, как Рейстлин едва не убил её в порыве ярости. С какой радости душевно здоровая женщина после этого станет присягать психопату на верность? Ей пришлось довольно долго и тщательно искать ответ на этот вопрос… в то время, как у Бахтияровой, на мой зрительский взгляд, всё сложилось само, легко и гармонично. Её Крисания просто не способна обвинять в чём-то своего возлюбленного - она прощает его сразу и за всё, не вдаваясь в подробности. Потому, что любит.
И даже не допускает мысли, что её просто используют.
А маг, в свою очередь, не допускает мысли, что его могли искренне полюбить - и в этом трагедия. Обоих неодолимо влечёт друг к другу: «мотылёк к огоньку» - это не только про Крисанию, летящую навстречу собственной гибели, но и про Рейстлина, влекомого светом её чистой души и не позволяющего себе приблизиться из страха обжечься.
Оба - любят, это совершенно ясно, но у каждого в голове застыли непрошибаемые убеждения, мешающие воссоединению. У неё - что его Цель, борьба с Такхизис, слишком важна, чтобы отвлекаться на простые человеческие радости, а у него - что её любовь не более чем самообман… Именно это убеждение позволяет ему в конце концов предать Крисанию: раз любовь не настоящая, то и сожалеть будто бы не о чем. Хотя ясно видно, что чем ближе конец, тем меньше он верит в искусственность её и своих чувств - но всё же идёт до конца.
Героиня Бахтияровой - единственная из Крисаний, кого искренне жаль в финале. Понимаешь, что девочка влюбилась впервые в жизни, что до последнего таила надежду на взаимность, что просто не могла не пожертвовать собой - слишком силён был зов сердца. И вся эта погоня за победой над злом была для неё, по сути, лишь поводом оставаться рядом с любимым. И уж точно не ради свержения Такхизис она его вытаскивала с того света. Нет. Просто ради того, чтобы он - жил. Потому что уже не мыслила себя без него. И в последней арии Крисании зритель увидел настоящие слёзы… Всё - по-честному, и боль, и горе…
Говорят, что эта Крисания неканонична… может быть. Но она так прекрасна!
А голос этого хрупкого создания, кажется, способен колоть алмазы. Так что если вы ещё не слышали «В ад за любовь!» в исполнении Бахтияровой - немедленно занимайте очередь за билетами на следующий сезон, не пожалеете.
***
Хвалить Елену Ханпира в образе Крисании можно бесконечно - просто потому, она играет эту роль аж с 1997 года, когда никакого ПИ ещё в помине не было, а были ролевые игры по DragonLance. И уже тогда она была признана лучшей исполнительницей этой роли. После «Перезагрузки» образ и вовсе заиграл новыми гранями, обрёл законченность и силу.
Фото Марии Ковалевой
Крисания у Елены - строгая, сильная и волевая. Её красота - красота Снежной Королевы, без проблеска тепла. Ни о какой трепетной девочке, не понимающей, куда и зачем ведёт её чёрный маг, здесь не идёт речи. Здесь вообще большой вопрос, кто из двоих - ведомый.
Эта Крисания - идейная. Эдакая комсомолка на службе Бога Света. Она будет делать только то, что считает правильным, и добиваться результата станет до победного конца. В нашем мире завёлся Плохиш? Мы его исправим! Он хочет впустить в мир Богиню Тьмы? Не положено! Помешать любой ценой!
Она отправляется вслед за Рейстлином вовсе не потому, что поддалась на его манипуляции или обаяние. Напротив, она совершенно чётко осознаёт свою задачу - не допустить в мир Такхизис. А уж что для этого понадобится сделать - не важно, жрица уверена, что сумет достичь поставленной цели.
В Истаре она поначалу не замечает творящихся вокруг преступлений, но лишь потому, что привыла доверять «старшим товарищам по партии». Для неё Король-Жрец изначально непогрешим в силу занимаемой должности, и все попытки Рейстлина её переубедить натыкаются на издевательскую иронию: совсем, мол, сбрендил от своей магии? Ну не может чекист с первого взгляда заподозрить товарища Дзержинского в измене идеалам революции! Однако, увидев своими глазами расправу над невиновным, она немедленно выступает с обличительной речью против Короля-Жреца, ни на секунду не озаботившись собственной безопасностью. Потому что правое дело - превыше всего, и оступившийся вождь теряет право вести за собой народ.
И то, что в сложившейся ситуации чёрный маг оказывается честнее и чище священнослужителей, несколько выбивает её из колеи, заставляя чуть по-иному взглянуть на вчерашнего врага. И Рейстлин, мгновенно уловив эту её слабину, начинает подталкивать её к мысли, что она может послужить куда более великой цели, если последует за ним. Он верно рассчитал: беда Крисании в том, что «вождь» нужен ей как воздух. Не даром наше знакомство с нею начиналось с молитвы: «Господи, воля не моя, но твоя! Не моя, но твоя!». Это стремление делегировать ответственность за происходящее любому третьему лицу (хоть Паладайну, хоть Королю-Жрецу) - именно то, что заставило её в конце концов пойти за чёрным магом.
Конечно, признание в нём вожака не произошло сразу: сперва Рейстлину пришлось поведать жрице историю своего детства, рассказать о своей роли в борьбе с мировым злом и заверить в том, что без неё он никак не справится. Но в конце концов результат был достигнут: приняв логику его доводов, Крисания оказалась готова следовать за ним в огонь и в воду. Мало того, она ещё и влюбилась в чародея - истово, пламенно (тут прямо напрашивается классическое «Она его за муки полюбила»), и сама сделала первый шаг к сближению… Вот тут-то маг сам чуть было всё не испортил, испугавшись её страсти и прогнав от себя самым жёстким образом.
…Никогда Рейстлин не был так близок к провалу… но, на его счастье, даже в любовном бреду Крисания не потеряла способности трезво мыслить. Будучи отвергнута магом, она выстроила у себя в голове целую логическую линию: своим неуместным проявлением чувств она вмешалась в то, что выше её понимания, сделала чародея уязвимым перед страшным противником - богиней Тьмы. И потому он тысячу раз прав в том, что прогнал её.
Далее следует «Присяга». И там, где Крисания-Бахтиярова клянётся в вечной верности возлюбленному, Крисания-Ханпира приносит вассальную клятву сеньору: следовать за ним, не прося ничего для себя.
И этой присяге она осталась верна до конца, преодолев ради неё саму смерть. И в этом - безусловная победа Крисании. Она выстояла, испила свою чашу до дна, и никто не смог бы сделать больше. А что случилось дальше… так никто и не говорил, что будет легко…
***
Елену Минину зрители любят за вокал. И правильно делают, потому что за актёрское мастерство её любить гораздо труднее. Да, я отношусь к той категории зловредных зрителей, для которых вокал - это вишенка на торте драматической игры. Хорошо, когда вишенка есть. Но ещё лучше, когда есть сам торт. Здесь же, увы, тортом даже не пахнет, а кушать три часа одну вишенку… удовольствие для истинных гурманов, к которым я себя не причисляю.
Фото Юлии Губиной
Как вы поняли из моих излияний, Крисания в трактовке Елены Мининой вышла достаточно спорным персонажем. Я догадываюсь, что это, скорее всего, была попытка сыграть жрицу-стерву (ибо Маэстро Круглов как-то обмолвился, что именно такой, по его мнению, и была Крисания), но… на этот раз шутка не удалась.
Нет, я не против стервозных Крисаний как таковых - я против отсутствия у персонажа внутренней логики. Итак, смотрим.
В 90% сцен Крисания являет собой амбициозную напыщенную гламурку, которую кроме собственной персоны ничто в жизни не занимает. Ну может быть, ещё слава и власть.
Рейстлина она совершенно явно не ставит в грош с тех самых пор, как увидела (ну ещё бы: где этот малоприглядный тщедушный человечек, и где она - холёная красотка, которой даже волосы расчёсывают служанки). Она не видит в нём ни малейшей угрозы и едва ли не пританцовывает от энтузиазма, представляя, как легко укротит «этого зверя» и приведёт его на поводке к Паладайну. Мало того, складывается стойкое ощущение, что за всё время знакомства с магом она вообще ни разу не задаётся вопросом - кто, собственно, этот человек, и что ему на самом деле нужно. Когда он сам пытается что-то ей объяснять, она слушает его с выражением лица «ой, всё!». Мол вот ещё, нашёлся умник… на цепочку тебя и к ноге - вот и весь разговор.
И всё же каким-то чутьём она угадывает, что там, куда направляется чародей, скорее всего, можно будет прославиться. А для любой гламурки нет ничего слаще славы - будь то в инстаграмме или просто в глазах народных масс. И, судя по воодушевлению, с которым жрица выпевает «Игру с огнём», воображение уже рисует ей толпы прихожан, в экстазе скандирующих: «Крисания - победительница Тьмы!».
Будь жрица подальновиднее - она бы десять раз подумала, стоит ли такая слава сопутствующих рисков, но увы… Всё указывает на то, что на гербе рода Таринских аристократов был выбит девиз «Думать команды не было!». Посему наследница рода радостно поскакала добывать себе лайки за селфи в Бездне.
По пути ей попадались всякие странные люди, что несколько смазывало впечатление от вояжа. Ах, с каким великолепным презрением она взирала на простолюдинов Утехи! Как посмели они быть столь грубыми и неотёсанными? Ведь сама Праведная Дочь Паладайна почтила их своим присутствием!
К счастью, мелкие неприятности быстро закончились: жрица очутилась в Истаре и незамедлительно была принята ко двору правящей элитой, став новым символом веры для священного города. Они с Королём-Жрецом составили предельно органичную пару: у обоих горели глаза от предвкушения безграничной власти, возможности решать судьбы народов, карать и миловать… впрочем, последнее необязательно…
Вот только когда по долгу службы пришлось строить из себя паиньку и протестовать против творимых королём бесчинств, Крисания как-то явственно сникла. Её бормотание про «кто вас звал, чтоб судить эти жизни?» звучало вяло и неубедительно. Было ясно как день, что жрица сама не верит своим словам и с гораздо большим удовольствием надела бы корону обратно, от души согласившись с методами Короля-Жреца. Но увы, по сценарию было не положено.
Взаимодействие с Рейстлином у неё также происходило совершенно иначе, чем у других Крисаний. На Рейстлина ей, как ни странно… плевать с Вайретской башни. Как презирала его с самого начала, так и пронесла это светлое чувство через всю пьесу.
Очень забавно было наблюдать, как маг пытается обхаживать её в «Соблазнении», понимая, что если здесь и сейчас не завлечёт хоть чем-нибудь этот айсберг в женском обличии - то может попрощаться с мечтой о божественном могуществе. Потому что жрице глубоко пофиг не только на романтику, но и на борьбу со злом. Пусть Такхизис хоть весь мир захватывает, у Крисании найдутся дела поважнее: вон, ноготь сломала при разрушении этого вашего Истара.
И как Рейстлина угораздило влюбиться в это удивительное создание - для меня загадка. От безысходности, разве что. Но он влюбился, в «Соблазнении» это видно совершенно явно. В то время как сама Крисания едва терпит его рядом с собой - и то лишь потому, что вовремя вспомнила про лавры победительницы Тьмы, которых без него не получит.
И когда Рейстлин, опомнившись, отталкивает жрицу от себя, она вскидывается: как? Этот несчастный посмел меня отвергнуть? А как же слава? А как же толпы поклонников по возвращении из Бездны? Разочарование её разрастается, не оставляя ей иного выхода, как самой искать сближения с чародеем.
И вот они спускаются в ад... И перед зрителем во всю ширь раскрывается истинная сущность жрицы: гламурная кисо, явно передумав бороться с Такхизис, с видимым наслаждением косплеит богиню Тьмы, смотрясь в этом качестве весьма и весьма уместно.
И тем удивительнее оказывается её дальнейшее резкое преображение, никоим образом не вытекающее из предыдущих сцен. Над умирающим Рейстлином вдруг откуда ни возьмись возникает сотканный из света ангел - искренний, любящий, готовый на самопожертвование. И силой своей любви вытаскивает чародея с того света. Заметьте, чародея, на которого минуту назад ей было абсолютно плевать.
Вот что это было? Попытка сыграть стерву, исправившуюся в самом конце? Стерва-стерва-стерва-ррраз! - ангел небесный? Ну помилуйте, так же не бывает! Я, как зритель, должна увидеть, как вчерашняя гордячка постепенно теряет самоуверенность, как влюбляется в мага - неумело, со страхом - как слетает с неё шелуха напыщенности, как огонь любви охватывает её, и она, уже не в силах противостоять своему чувству, бросает собственную жизнь на алтарь любви… А вместо этого мне предлагают поверить в чудесную метаморфозу, ничем не обусловленную. А-ля «рояль из куста».
Извините. Не верю.
Да и воскресший Рейстлин не поверил. Горечь, горечь, горечь - вот что сквозило в каждом его жесте: мол, и рад бы отказаться от трона ради той, что полюбит меня, но знаю - это не про тебя. А значит, я продолжу свой путь, куда бы он меня ни привёл.
Так что, в свете изложенного, даже «Властелин Ничего» не выглядел слишком уж трагично. Слушала и думала: зато от Крисании избавился. Не худший вариант.
А какая Крисания ближе вам? И, самое главное - почему? ;)
ЗЫ: все фото потащены из официальной группы мюзикла ВКонтакте, за что их авторам отдельное спасибо!
Так, чтобы за сезон сходить на все три играющих состава, и теперь снова присесть на своего любимого конька, занявшись на сей раз сравнением исполнительниц главной женской роли - светлой жрицы Крисании.
Что мы вообще знаем о Крисании Таринской?
Красивая девушка из знатного рода, избалованная родителями до невозможности, но всё ещё способная на «души прекрасные порывы». Одновременно характеризовалась знавшими её людьми как холодная, гордая, надменная, амбициозная, и жаждущая власти. Встретив в молодости жреца светлого бога Паладайна, увлеклась проповедуемыми им идеями и, отказавшись от выгодного замужества, стала жрицей, начав быстро продвигаться по церковной иерархии.
Однако, ей было мало простого служения в храме, она жаждала большего: вступить в битву со злом, испытать свою веру и победить, и Паладайн откликнулся на мольбы своей праведной дочери, явив ей сон про чёрного мага, стремящегося обрести божественное могущество, пройдя по трупам людей и богов. Деятельная жрица немедленно вступает в игру: ищет встречи с чародеем, чтобы отвратить его от гибельной затеи и вернуть на путь Света…
И тут мы имеем три трактовки персонажа (именно столько действующих исполнительниц этой роли существует на данный момент: Елена Бахтиярова, Елена Ханпира и Елена Минина).
Возможно, вы спросите, чем вообще может отличаться одна и та же героиня сама от себя? Ведь все работают по одному и тому же сценарию, с одним и тем же режиссёром и поют одни и те же арии… Даже костюм один на всех. И всё же, как ни странно, разница огромна, и кроется она в деталях, полутонах, настроении и даже эмоциональной окраске взгляда.
В одних и тех же диалогах инициатива может отдаваться партнёру, а может перехватываться героиней. Наиболее яркий пример - «Соблазнение», отыгранный тремя кардинально разными способами. Мягкая, поддающаяся очарованию партнёра Бахтиярова; сильная, проявляющая инициативу Ханпира; равнодушно-холодная Минина, - из таких моментов складывается цельное восприятие образа.
Каждая исполнительница подсознательно акцентируется тех моментах арий, что кажутся наиболее знаковыми для её героини. Такие арии исполняют ярче и с особым нажимом. Например, «Присяга» («в ад за любовь!»), на мой взгляд, наиболее сильна у Бахтияровой. У её героини акценты вообще смещены в сторону любовной линии. Да, она прежде всего - жрица Паладайна, и её долг быть за всё светлое против всего тёмного, но всегда присутствует тень ощущения, что служение для неё не столь первостепенно, как росток первой любви, зародившийся в сердце…
Для героини Ханпиры, напротив, долг - превыше всего, и любовь - это часть её Служения.
А для Крисании-Мининой… но об этом позже. Догадываюсь, что во последних строках сего поста в меня полетят гнилые помидоры, но ничего не могу с собой поделать: врать не привыкши
)
Крисания Елены Бахтияровой - чистая, светлая и беспредельно наивная. Она в принципе не представляет себе, что в мире существует подлость, предательство и вообще не мыслит мир в иных тонах кроме сверкающе-белого. Всё, что не белое, просто уходит из поля её восприятия по принципу «либо это прекрасно, либо я отказываюсь верить, что это существует». Глаза у этого воздушного, витающего в облаках создания, закрыты плотными розовыми шорами: «пока я в домике, зла в мире нет!».
Автор фото - BELKA
И когда абсолютно реальный чёрный чародей из плоти и крови, наводящий ужас на всё живое, бесцеремонно вторгается в её розовую сказку, ей приходится искать объяснения даже самому его существованию (как допустил Отец Небесный, что воплощённое зло топчет эту землю?). Однако, розовые очки - штука мощная, и, после недолгих метаний Крисания успокаивается мыслью, что Рейстлин - просто бедный ягнёнок, запутавшийся в тенетах Такхизис, «тот, кто спасенья ждёт, но не в силах оставить Тьму». Ну конечно же! Вот и ответ! Нет никакого злого мага, есть страдающая и гибнущая без Света душа, которую только она, Крисания, может вывести из кромешного мрака. И, жрица начинает свой крестовый поход за спасением души чародея («Ты себя назвала спасителем - так спасай!..»).
А Рейстлину только этого и надо: он видит насквозь все её побудительные мотивы, и быстро перехватывает инициативу, начиная раз за разом окунать девушку в суровую действительность, от которой она всегда была максимально далека. Теперь же ей приходится ознакомиться с самыми неприглядными аспектами изнанки жизни.
Как нельзя лучше подошёл для этих целей «город контрастов» Истар.
Показательно, что маг, с детства хлебнувший горя, остро реагирует на творящуюся в Истаре несправедливость, в то время как благодушно настроенная жрица попросту ничего не замечает: в её базах данных пока ещё отсутствуют такие понятия как «тирания», «пытки», «геноцид»…
Но Рейстлин довольно быстро возвращает её с небес на землю, разрушая её иллюзии, выбивая опору из-под ног. И, утратив точку опоры, она начинает искать спасения в Рейстлине - сильном духом, мудром, опытном, хотя ещё недавно собиралась бороться «с этим зверем» во имя Паладайна. Теперь же, когда она поняла, что зло запросто может «рядиться Светом» и зареклась смотреть на цвет одежд, она готова увидеть в маге нового пастыря и последовать за ним, убедив себя, что он «сильней её и чище». И влюбляется она абсолютно по-честному, чистой и преданной любовью, сама не понимая, что поддалась на череду психологических манипуляций.
В общем, происходит именно то, чего маг и добивался. И всё же сам теперь не может сдержать по этому поводу горькой усмешки: «Я ли твой палач? Сама куёшь ты свою цепь…». Он уверен, что знает природу её влюблённости, и потому не позволяет себе поверить в неё до конца: «Сам я заронил этот плевел в душу, сам его растил, поливал ядом, выросла любовь из сочувствия к слабым, жалости ко мне и из жажды славы»…
Елена Ханпира рассказывала, что у неё возникала проблема - как и чем оправдать «Присягу» Крисании после того, как Рейстлин едва не убил её в порыве ярости. С какой радости душевно здоровая женщина после этого станет присягать психопату на верность? Ей пришлось довольно долго и тщательно искать ответ на этот вопрос… в то время, как у Бахтияровой, на мой зрительский взгляд, всё сложилось само, легко и гармонично. Её Крисания просто не способна обвинять в чём-то своего возлюбленного - она прощает его сразу и за всё, не вдаваясь в подробности. Потому, что любит.
И даже не допускает мысли, что её просто используют.
А маг, в свою очередь, не допускает мысли, что его могли искренне полюбить - и в этом трагедия. Обоих неодолимо влечёт друг к другу: «мотылёк к огоньку» - это не только про Крисанию, летящую навстречу собственной гибели, но и про Рейстлина, влекомого светом её чистой души и не позволяющего себе приблизиться из страха обжечься.
Оба - любят, это совершенно ясно, но у каждого в голове застыли непрошибаемые убеждения, мешающие воссоединению. У неё - что его Цель, борьба с Такхизис, слишком важна, чтобы отвлекаться на простые человеческие радости, а у него - что её любовь не более чем самообман… Именно это убеждение позволяет ему в конце концов предать Крисанию: раз любовь не настоящая, то и сожалеть будто бы не о чем. Хотя ясно видно, что чем ближе конец, тем меньше он верит в искусственность её и своих чувств - но всё же идёт до конца.
Героиня Бахтияровой - единственная из Крисаний, кого искренне жаль в финале. Понимаешь, что девочка влюбилась впервые в жизни, что до последнего таила надежду на взаимность, что просто не могла не пожертвовать собой - слишком силён был зов сердца. И вся эта погоня за победой над злом была для неё, по сути, лишь поводом оставаться рядом с любимым. И уж точно не ради свержения Такхизис она его вытаскивала с того света. Нет. Просто ради того, чтобы он - жил. Потому что уже не мыслила себя без него. И в последней арии Крисании зритель увидел настоящие слёзы… Всё - по-честному, и боль, и горе…
Говорят, что эта Крисания неканонична… может быть. Но она так прекрасна!
А голос этого хрупкого создания, кажется, способен колоть алмазы. Так что если вы ещё не слышали «В ад за любовь!» в исполнении Бахтияровой - немедленно занимайте очередь за билетами на следующий сезон, не пожалеете.
***
Хвалить Елену Ханпира в образе Крисании можно бесконечно - просто потому, она играет эту роль аж с 1997 года, когда никакого ПИ ещё в помине не было, а были ролевые игры по DragonLance. И уже тогда она была признана лучшей исполнительницей этой роли. После «Перезагрузки» образ и вовсе заиграл новыми гранями, обрёл законченность и силу.
Фото Марии Ковалевой
Крисания у Елены - строгая, сильная и волевая. Её красота - красота Снежной Королевы, без проблеска тепла. Ни о какой трепетной девочке, не понимающей, куда и зачем ведёт её чёрный маг, здесь не идёт речи. Здесь вообще большой вопрос, кто из двоих - ведомый.
Эта Крисания - идейная. Эдакая комсомолка на службе Бога Света. Она будет делать только то, что считает правильным, и добиваться результата станет до победного конца. В нашем мире завёлся Плохиш? Мы его исправим! Он хочет впустить в мир Богиню Тьмы? Не положено! Помешать любой ценой!
Она отправляется вслед за Рейстлином вовсе не потому, что поддалась на его манипуляции или обаяние. Напротив, она совершенно чётко осознаёт свою задачу - не допустить в мир Такхизис. А уж что для этого понадобится сделать - не важно, жрица уверена, что сумет достичь поставленной цели.
В Истаре она поначалу не замечает творящихся вокруг преступлений, но лишь потому, что привыла доверять «старшим товарищам по партии». Для неё Король-Жрец изначально непогрешим в силу занимаемой должности, и все попытки Рейстлина её переубедить натыкаются на издевательскую иронию: совсем, мол, сбрендил от своей магии? Ну не может чекист с первого взгляда заподозрить товарища Дзержинского в измене идеалам революции! Однако, увидев своими глазами расправу над невиновным, она немедленно выступает с обличительной речью против Короля-Жреца, ни на секунду не озаботившись собственной безопасностью. Потому что правое дело - превыше всего, и оступившийся вождь теряет право вести за собой народ.
И то, что в сложившейся ситуации чёрный маг оказывается честнее и чище священнослужителей, несколько выбивает её из колеи, заставляя чуть по-иному взглянуть на вчерашнего врага. И Рейстлин, мгновенно уловив эту её слабину, начинает подталкивать её к мысли, что она может послужить куда более великой цели, если последует за ним. Он верно рассчитал: беда Крисании в том, что «вождь» нужен ей как воздух. Не даром наше знакомство с нею начиналось с молитвы: «Господи, воля не моя, но твоя! Не моя, но твоя!». Это стремление делегировать ответственность за происходящее любому третьему лицу (хоть Паладайну, хоть Королю-Жрецу) - именно то, что заставило её в конце концов пойти за чёрным магом.
Конечно, признание в нём вожака не произошло сразу: сперва Рейстлину пришлось поведать жрице историю своего детства, рассказать о своей роли в борьбе с мировым злом и заверить в том, что без неё он никак не справится. Но в конце концов результат был достигнут: приняв логику его доводов, Крисания оказалась готова следовать за ним в огонь и в воду. Мало того, она ещё и влюбилась в чародея - истово, пламенно (тут прямо напрашивается классическое «Она его за муки полюбила»), и сама сделала первый шаг к сближению… Вот тут-то маг сам чуть было всё не испортил, испугавшись её страсти и прогнав от себя самым жёстким образом.
…Никогда Рейстлин не был так близок к провалу… но, на его счастье, даже в любовном бреду Крисания не потеряла способности трезво мыслить. Будучи отвергнута магом, она выстроила у себя в голове целую логическую линию: своим неуместным проявлением чувств она вмешалась в то, что выше её понимания, сделала чародея уязвимым перед страшным противником - богиней Тьмы. И потому он тысячу раз прав в том, что прогнал её.
Далее следует «Присяга». И там, где Крисания-Бахтиярова клянётся в вечной верности возлюбленному, Крисания-Ханпира приносит вассальную клятву сеньору: следовать за ним, не прося ничего для себя.
И этой присяге она осталась верна до конца, преодолев ради неё саму смерть. И в этом - безусловная победа Крисании. Она выстояла, испила свою чашу до дна, и никто не смог бы сделать больше. А что случилось дальше… так никто и не говорил, что будет легко…
***
Елену Минину зрители любят за вокал. И правильно делают, потому что за актёрское мастерство её любить гораздо труднее. Да, я отношусь к той категории зловредных зрителей, для которых вокал - это вишенка на торте драматической игры. Хорошо, когда вишенка есть. Но ещё лучше, когда есть сам торт. Здесь же, увы, тортом даже не пахнет, а кушать три часа одну вишенку… удовольствие для истинных гурманов, к которым я себя не причисляю.
Фото Юлии Губиной
Как вы поняли из моих излияний, Крисания в трактовке Елены Мининой вышла достаточно спорным персонажем. Я догадываюсь, что это, скорее всего, была попытка сыграть жрицу-стерву (ибо Маэстро Круглов как-то обмолвился, что именно такой, по его мнению, и была Крисания), но… на этот раз шутка не удалась.
Нет, я не против стервозных Крисаний как таковых - я против отсутствия у персонажа внутренней логики. Итак, смотрим.
В 90% сцен Крисания являет собой амбициозную напыщенную гламурку, которую кроме собственной персоны ничто в жизни не занимает. Ну может быть, ещё слава и власть.
Рейстлина она совершенно явно не ставит в грош с тех самых пор, как увидела (ну ещё бы: где этот малоприглядный тщедушный человечек, и где она - холёная красотка, которой даже волосы расчёсывают служанки). Она не видит в нём ни малейшей угрозы и едва ли не пританцовывает от энтузиазма, представляя, как легко укротит «этого зверя» и приведёт его на поводке к Паладайну. Мало того, складывается стойкое ощущение, что за всё время знакомства с магом она вообще ни разу не задаётся вопросом - кто, собственно, этот человек, и что ему на самом деле нужно. Когда он сам пытается что-то ей объяснять, она слушает его с выражением лица «ой, всё!». Мол вот ещё, нашёлся умник… на цепочку тебя и к ноге - вот и весь разговор.
И всё же каким-то чутьём она угадывает, что там, куда направляется чародей, скорее всего, можно будет прославиться. А для любой гламурки нет ничего слаще славы - будь то в инстаграмме или просто в глазах народных масс. И, судя по воодушевлению, с которым жрица выпевает «Игру с огнём», воображение уже рисует ей толпы прихожан, в экстазе скандирующих: «Крисания - победительница Тьмы!».
Будь жрица подальновиднее - она бы десять раз подумала, стоит ли такая слава сопутствующих рисков, но увы… Всё указывает на то, что на гербе рода Таринских аристократов был выбит девиз «Думать команды не было!». Посему наследница рода радостно поскакала добывать себе лайки за селфи в Бездне.
По пути ей попадались всякие странные люди, что несколько смазывало впечатление от вояжа. Ах, с каким великолепным презрением она взирала на простолюдинов Утехи! Как посмели они быть столь грубыми и неотёсанными? Ведь сама Праведная Дочь Паладайна почтила их своим присутствием!
К счастью, мелкие неприятности быстро закончились: жрица очутилась в Истаре и незамедлительно была принята ко двору правящей элитой, став новым символом веры для священного города. Они с Королём-Жрецом составили предельно органичную пару: у обоих горели глаза от предвкушения безграничной власти, возможности решать судьбы народов, карать и миловать… впрочем, последнее необязательно…
Вот только когда по долгу службы пришлось строить из себя паиньку и протестовать против творимых королём бесчинств, Крисания как-то явственно сникла. Её бормотание про «кто вас звал, чтоб судить эти жизни?» звучало вяло и неубедительно. Было ясно как день, что жрица сама не верит своим словам и с гораздо большим удовольствием надела бы корону обратно, от души согласившись с методами Короля-Жреца. Но увы, по сценарию было не положено.
Взаимодействие с Рейстлином у неё также происходило совершенно иначе, чем у других Крисаний. На Рейстлина ей, как ни странно… плевать с Вайретской башни. Как презирала его с самого начала, так и пронесла это светлое чувство через всю пьесу.
Очень забавно было наблюдать, как маг пытается обхаживать её в «Соблазнении», понимая, что если здесь и сейчас не завлечёт хоть чем-нибудь этот айсберг в женском обличии - то может попрощаться с мечтой о божественном могуществе. Потому что жрице глубоко пофиг не только на романтику, но и на борьбу со злом. Пусть Такхизис хоть весь мир захватывает, у Крисании найдутся дела поважнее: вон, ноготь сломала при разрушении этого вашего Истара.
И как Рейстлина угораздило влюбиться в это удивительное создание - для меня загадка. От безысходности, разве что. Но он влюбился, в «Соблазнении» это видно совершенно явно. В то время как сама Крисания едва терпит его рядом с собой - и то лишь потому, что вовремя вспомнила про лавры победительницы Тьмы, которых без него не получит.
И когда Рейстлин, опомнившись, отталкивает жрицу от себя, она вскидывается: как? Этот несчастный посмел меня отвергнуть? А как же слава? А как же толпы поклонников по возвращении из Бездны? Разочарование её разрастается, не оставляя ей иного выхода, как самой искать сближения с чародеем.
И вот они спускаются в ад... И перед зрителем во всю ширь раскрывается истинная сущность жрицы: гламурная кисо, явно передумав бороться с Такхизис, с видимым наслаждением косплеит богиню Тьмы, смотрясь в этом качестве весьма и весьма уместно.
И тем удивительнее оказывается её дальнейшее резкое преображение, никоим образом не вытекающее из предыдущих сцен. Над умирающим Рейстлином вдруг откуда ни возьмись возникает сотканный из света ангел - искренний, любящий, готовый на самопожертвование. И силой своей любви вытаскивает чародея с того света. Заметьте, чародея, на которого минуту назад ей было абсолютно плевать.
Вот что это было? Попытка сыграть стерву, исправившуюся в самом конце? Стерва-стерва-стерва-ррраз! - ангел небесный? Ну помилуйте, так же не бывает! Я, как зритель, должна увидеть, как вчерашняя гордячка постепенно теряет самоуверенность, как влюбляется в мага - неумело, со страхом - как слетает с неё шелуха напыщенности, как огонь любви охватывает её, и она, уже не в силах противостоять своему чувству, бросает собственную жизнь на алтарь любви… А вместо этого мне предлагают поверить в чудесную метаморфозу, ничем не обусловленную. А-ля «рояль из куста».
Извините. Не верю.
Да и воскресший Рейстлин не поверил. Горечь, горечь, горечь - вот что сквозило в каждом его жесте: мол, и рад бы отказаться от трона ради той, что полюбит меня, но знаю - это не про тебя. А значит, я продолжу свой путь, куда бы он меня ни привёл.
Так что, в свете изложенного, даже «Властелин Ничего» не выглядел слишком уж трагично. Слушала и думала: зато от Крисании избавился. Не худший вариант.
А какая Крисания ближе вам? И, самое главное - почему? ;)
ЗЫ: все фото потащены из официальной группы мюзикла ВКонтакте, за что их авторам отдельное спасибо!