О мозговой целостности.
Если я сегодня уцелею мозгово, это будет щастье.
Утро у меня началось полпятого утра со звонка в дверь. За дверью стояла доблестная полиция. "Я ваш участковый", сказал мне прекрасный вьюнош: "Проверка паспортного режима". "Наш участковый тётенька Галина Сергеевна" - сказала я и дверь открывать не стала. Полиция потеряла ко мне интерес и начала долбиться в волшебную квартиру 42, где реально проживает тыщупицот таджиков, неразличимых на лицо и привлекающих внимание только запахом специфического национально-предпочитаемого корма. Они додолбились туда и я, глядя в глазок, насчитала 8 женщин и 11 мущин. Их загрузили в какую-то машину и увезли.
Потом полиционеры начали опять звонить во все квартиры и спрашивать, не укрываем ли мы противозаконных жильцов. Я сказала, что они мешают спать мне и детям и позвонила настоящему участковому. На лестнице стихло. Но было уже полвосьмого.
Воспользовавшись тишиной, мои детишечки шмыгнули по школам и птушечкам.
Прошло полчаса. В третий раз старик закинул невод мне в квартиру позвонили уже другие люди в форме, которые снова назвались участковыми. На этот раз они держали в лапочках фоторобот среднестатистического таджика и спрашивали, не живёт ли оный у нас на подъезде. Я не различаю на лицо китайцев и таджиков. Поэтому ничего не сказала.
Не прошло и получаса, как мне позвонил младенец Лев. И сказал, что старшеклассники нарошно заперли его в физкультурном зале. И просил позвонить классручке, чтобы она его спасла. Разумеется, сия птушница трубку брать не стала и я надела штаны и ломанулась в школку, узнать, в чём дело. Физкультурница преклонных годов являла командный голос и орала дурниной, что нефиг прятаться по раздевалкам, когда нормальные дети совершают гимнастические упражнения. Я послушала 2 минуты, а потом записала на диктофон весь этот ор, чтобы мне было, что предъявить в департаменте образования, когда я буду жалобу писать. Я сказала, что я пришла не ругаться, но мне всё понятно, что легче всего на ребёнка списать собственное неумение организовать учебный процесс. И что из её речей мне понятно, что унтер-офицерская вдова сама себя выпорола и в таком духе конструктивный диалог невозможен. И вероятно я найду собеседника в лице директора и департамента образования. После этого чудодейственно всё стихло. За мной бежала классручка, на предмет поговорить, но я отказалась, потомушта уже наслушамшись и немножко наговоримшись.
И я пришла домой. И сыночек мой Максимочка сказал, что хочет побаловать матерь кексиками. А посему матерь должна бечь и для кексиков всё купить. И я побежала. И купила мяса, овощей, пива, ну и для кексиков.
А потом подумала, что человек Лев должен был бы уже из школы прийти. Глянула смски, да, Лев вышел из школы час назад. Я позвонила. Ниалё. Позвонила классручке. Ниалё. Дошла до школы. Охрана на то и охрана, что не видела и не слышала. Я позвонила завучу. Завуч был алё. Лев был рядом с завучем и квн-ился в соседней школе. Всё хорошо. Бобёр выдохнул.
Но день ещё не закончился. Какой-то неправильный сегодня день.