Дом
Покосившийся, заросший по самую крышу дом, одиноко стоял чуть в стороне от большого шоссе, и водители пролетающих мимо автомобилей, вероятно, даже не замечали его среди запущенного сада. Только массивная чугунная решетка ворот, увитая дикорастущим вьюнком, говорила о том, что здесь есть жилье. Сразу за воротами начиналась короткая некогда ухоженная, а теперь едва заметная тропинка, выложенная булыжником. Сочная зеленая трава безраздельно господствовала здесь, целеустремленно штурмуя высокое каменное крыльцо с деревянными, потемневшими от времени балясинами и перилами. На заколоченных крест-накрест окнах лежал толстый слой пыли и грязи, делавший стекла почти непрозрачными. Входная дверь была подперта поленом.
Черный провал чердачного окна неприязненно смотрел на всякого, кто дерзнул миновать ограду. Наверно поэтому дом смог сохранить целыми оконные стекла. Вокруг не было видно ни одного следа вездесущей молодежи. Ни шелухи от семечек, ни стаканчиков, ни похабных надписей баллончиком на стенах.
Прямо за домом, скрытый его черной тушей от любопытных взглядов с улицы, наполовину врос в землю огромный деревянный крест. На верхушке его чуть покосившегося остова какая-то птица свила гнездо, и теперь оно постепенно рассыпается легкими соломинками.
Если хорошо приглядеться, то в основании креста можно увидеть едва заметный холмик, поросший сорной травой и потому почти полностью слившийся с землей. Это погост. Маленькое кладбище на одного человека. Забытое и уединенное.
Уезжая домой, я, покупая семечки в дорогу, разговорился с древними бабульками, торгующими немудреной снедью. Я рассказал им про дом с крестом.
- А, это Ущеевский дом. - рассказала одна. - Старик Ущеев уже лет 15 как помер, да завещал похоронить себя во дворе своего дома, а дом отписал сыну своему Игорю, тот в городе живет, и не приехал на похороны-то Никанор Тихоновича, царствие ему небесное. Без него хоронили. Всей улицей. Агроном Федор с сыном могилу копали за домом-то, в тенечке. Батюшка все вздыхал и твердил, что не по-христиански это, во дворах хоронить, да против воли усопшего не пошел. Окропил могилку святой водой, помянули да и разошлись по домам. Без сына стало быть схоронили покойничка. А тот как получил свидетельство о смерти из нотариальной конторы, так пулей примчался. Смотрели старики неодобрительно, как он ворота-то отпирает да по комнатам расхаживает. А как за дом-то зашел да могилку свежую увидел, так весь и побледнел. По телефону звонить стал, бегал в ограде, суетился, а под вечер в гостиницу уехал. Наутро жена его прикатила, и давай на него кричать, что мол, отец отцом, но она в таком доме жить не намерена. Перекапывай его, мол , и все тут. Игорек , конечно, на нее с горяча руку и поднял, несильно вроде, но пришиб ее о крыльцо, потом правда прощения просил и сам в гошпиталь отвез. Больше она тут не появлялась. А Игорек покрутился-покрутился, да и махннул рукой. А что делать? Ничего не поделаешь.
Сунулся он к одним соседям, к другим, да только отовсюду ему один сказ - нет уж, Игорь Никанорыч, извиняете, тела мертвого тревожить не будем. Так только Ваську-бродягу и нанял, этот что угодно за деньгу сделает. Да только постояли они вдвоем с лопатами до вечера у могилки-то стариковой, махнули рукой и разошлись. Запер Игорек ворота да в город и укатил.
Снова заявился наследник под конец недели, и трактор с собой привел. Нанял где-то в городе экскаваторщика, сунул ему деньги в карман, налил для храбрости. Объяснил задачу. Тот кивнул и в кабину себе полез. Вся улица пришла из-за забора посмотреть, старики крестились, смотрели на Игорька сурово. А тот сам на подножку трактора вскочил и рукой машет, поехали , мол. Сказано- сделано, механик на рычаги налег - поехали. Да только как подкатили к углу, трактор вдруг накренился, будто в яму угодил, да и осел вниз, только лапа с ковшом и торчит. Экскаваторщик это городской из кабинки-то вылетел да и головой об колодец. Его когда на Скорой увозили, он все врачу жаловался, что его нечистый под руку толкнул. Фельдшер сказал, что такое бывае при головных ударах и по пьяни. А Игорек ничего, слетел с подножки - только синяки на заднице. Когда через два дня трактор вытягивали, рабочие объяснили, что земля трактора не выдержала, колодец засыпался, грунт из под трактора и просел. Бабы , конечно Тихоныча припомнили, мол его это проказы, не пускает с могиле. Снова советовали Игорю, не тревожь отца, а тот уперся - Нет, говорит, как я с таким приданым жить буду? Я его по правилам на кладбище, говорит, похороню. Ему там спокойней будет.
С того дня каждый день мальчишки сидели напротив ворот чугунных и ждали, что еще "городской" против отца приведет. Да только неделя прошла, потом еще пара дней, а Игорек не объявлялся. А к концу второй недели нашли его спящим на крыльце церковки нашей. Батюшка и нашел. В халате, в тапочках, взлохмаченный, водкой от него разит. Упал на колени, помогите, бормочет, умоляю. Батюшка его принял, да только бабы говорить стали, что старик Ущеев сыну по ночам являться стал. Спать не дает, снится и пальцем грозит, мол, чего тревожишь?
Игоря потом долго в городе обследовали, из запоя выводили, от нервного истощения лечили. А в газетах и на стлбах объявление появилось о продаже дома Ущеевского, да только кто его купит? Всяк придет, на копеечную цену позарившись, да как только увидт крест, сразу бежит-отказывается.Так у стоит дом пустой. Игорь сам больше не приезжал, и продать не смог. От того и сад зарос и кровля покосилась, первое время старички приходили на могилку, поминали, да потом кто сам помер, кого родственники увезли в город, и ходить перестали. Вот и стоит дом отшельником, от людей прячется.
Купил я у бабульки еще и ведерко малины и вышел на площадь. До электрички было еще полчаса и я решил вернуться к Ущеевскому дому. Аккуратно юркнул в пролом в заборе, обошел дом и долго стоял у могилы молча. Потом положил на холмик купленные по дороге две розовые гвоздики. Поклонился старику Ущееву. Пусть не держит зла на нас, молодых. Пусть не обижается.
07.08.2010 г. Витезслав Редный.
Черный провал чердачного окна неприязненно смотрел на всякого, кто дерзнул миновать ограду. Наверно поэтому дом смог сохранить целыми оконные стекла. Вокруг не было видно ни одного следа вездесущей молодежи. Ни шелухи от семечек, ни стаканчиков, ни похабных надписей баллончиком на стенах.
Прямо за домом, скрытый его черной тушей от любопытных взглядов с улицы, наполовину врос в землю огромный деревянный крест. На верхушке его чуть покосившегося остова какая-то птица свила гнездо, и теперь оно постепенно рассыпается легкими соломинками.
Если хорошо приглядеться, то в основании креста можно увидеть едва заметный холмик, поросший сорной травой и потому почти полностью слившийся с землей. Это погост. Маленькое кладбище на одного человека. Забытое и уединенное.
Уезжая домой, я, покупая семечки в дорогу, разговорился с древними бабульками, торгующими немудреной снедью. Я рассказал им про дом с крестом.
- А, это Ущеевский дом. - рассказала одна. - Старик Ущеев уже лет 15 как помер, да завещал похоронить себя во дворе своего дома, а дом отписал сыну своему Игорю, тот в городе живет, и не приехал на похороны-то Никанор Тихоновича, царствие ему небесное. Без него хоронили. Всей улицей. Агроном Федор с сыном могилу копали за домом-то, в тенечке. Батюшка все вздыхал и твердил, что не по-христиански это, во дворах хоронить, да против воли усопшего не пошел. Окропил могилку святой водой, помянули да и разошлись по домам. Без сына стало быть схоронили покойничка. А тот как получил свидетельство о смерти из нотариальной конторы, так пулей примчался. Смотрели старики неодобрительно, как он ворота-то отпирает да по комнатам расхаживает. А как за дом-то зашел да могилку свежую увидел, так весь и побледнел. По телефону звонить стал, бегал в ограде, суетился, а под вечер в гостиницу уехал. Наутро жена его прикатила, и давай на него кричать, что мол, отец отцом, но она в таком доме жить не намерена. Перекапывай его, мол , и все тут. Игорек , конечно, на нее с горяча руку и поднял, несильно вроде, но пришиб ее о крыльцо, потом правда прощения просил и сам в гошпиталь отвез. Больше она тут не появлялась. А Игорек покрутился-покрутился, да и махннул рукой. А что делать? Ничего не поделаешь.
Сунулся он к одним соседям, к другим, да только отовсюду ему один сказ - нет уж, Игорь Никанорыч, извиняете, тела мертвого тревожить не будем. Так только Ваську-бродягу и нанял, этот что угодно за деньгу сделает. Да только постояли они вдвоем с лопатами до вечера у могилки-то стариковой, махнули рукой и разошлись. Запер Игорек ворота да в город и укатил.
Снова заявился наследник под конец недели, и трактор с собой привел. Нанял где-то в городе экскаваторщика, сунул ему деньги в карман, налил для храбрости. Объяснил задачу. Тот кивнул и в кабину себе полез. Вся улица пришла из-за забора посмотреть, старики крестились, смотрели на Игорька сурово. А тот сам на подножку трактора вскочил и рукой машет, поехали , мол. Сказано- сделано, механик на рычаги налег - поехали. Да только как подкатили к углу, трактор вдруг накренился, будто в яму угодил, да и осел вниз, только лапа с ковшом и торчит. Экскаваторщик это городской из кабинки-то вылетел да и головой об колодец. Его когда на Скорой увозили, он все врачу жаловался, что его нечистый под руку толкнул. Фельдшер сказал, что такое бывае при головных ударах и по пьяни. А Игорек ничего, слетел с подножки - только синяки на заднице. Когда через два дня трактор вытягивали, рабочие объяснили, что земля трактора не выдержала, колодец засыпался, грунт из под трактора и просел. Бабы , конечно Тихоныча припомнили, мол его это проказы, не пускает с могиле. Снова советовали Игорю, не тревожь отца, а тот уперся - Нет, говорит, как я с таким приданым жить буду? Я его по правилам на кладбище, говорит, похороню. Ему там спокойней будет.
С того дня каждый день мальчишки сидели напротив ворот чугунных и ждали, что еще "городской" против отца приведет. Да только неделя прошла, потом еще пара дней, а Игорек не объявлялся. А к концу второй недели нашли его спящим на крыльце церковки нашей. Батюшка и нашел. В халате, в тапочках, взлохмаченный, водкой от него разит. Упал на колени, помогите, бормочет, умоляю. Батюшка его принял, да только бабы говорить стали, что старик Ущеев сыну по ночам являться стал. Спать не дает, снится и пальцем грозит, мол, чего тревожишь?
Игоря потом долго в городе обследовали, из запоя выводили, от нервного истощения лечили. А в газетах и на стлбах объявление появилось о продаже дома Ущеевского, да только кто его купит? Всяк придет, на копеечную цену позарившись, да как только увидт крест, сразу бежит-отказывается.Так у стоит дом пустой. Игорь сам больше не приезжал, и продать не смог. От того и сад зарос и кровля покосилась, первое время старички приходили на могилку, поминали, да потом кто сам помер, кого родственники увезли в город, и ходить перестали. Вот и стоит дом отшельником, от людей прячется.
Купил я у бабульки еще и ведерко малины и вышел на площадь. До электрички было еще полчаса и я решил вернуться к Ущеевскому дому. Аккуратно юркнул в пролом в заборе, обошел дом и долго стоял у могилы молча. Потом положил на холмик купленные по дороге две розовые гвоздики. Поклонился старику Ущееву. Пусть не держит зла на нас, молодых. Пусть не обижается.
07.08.2010 г. Витезслав Редный.