Вчера дядя умер.
Еще в августе, когда мы все собрались на Дону, я видела его веселым, открытым и искренним, как обычно. Этот год был первым, когда он не стал ехать на Север. Практически весь мой не сильно сознательный возраст он провел на Севере, добывая и моя золото. 9 месяцев каждый год он проводил там, а на 2 месяца возвращался домой, на Дон.
Мы провожали их с женой этим летом с другим дядей, и дядя Саша не отходил от меня ни на шаг. Он любил поговорить, только у него оставалось совсем мало зубов, он высох и его было очень сложно слушать. Но меня очень трогали некоторые его воспоминания: "Вот знаешь, племяшка, на Севере возвращаюсь вечером в барак, сил хватает только на то, чтобы бросить что-то в желудок и упасть спать. И все время во сне видел эти степи, скалы и жену. Даже детей реже вижу во сне". Меня это тогда поразило. А сейчас я думаю о том, догадывался ли он, что уже через 2 месяца умрет и больше не увидит этих степей? Сердце ноет, когда думаю об этом.
Тетя Люба рассказывала, когда впервые привела его домой и представила его как своего жениха, ее бабка прямо так со злостью выпалила: "Уууу, казачура проклятый!". Действительно в молодости был похож на донского казака.
Он всегда был очень добрым, никогда не отказывал в помощи. И, что самое главное, никогда не считался, когда помогал - это мои родственники, а это - чужие, им помогать не буду. Когда брат Сергей во второй раз женился на девушке с ребенком от первого брака, он ни разу не попрекнул Светку этой девочкой. Всегда принимал ее как родную внучку и повторял: "Чужих детей не бывает".
Не могу больше. Будет его не хватать. Когда вчера написала сестра эту ужасную новость, я долго не знала, что ей ответить. Но она просила писать ей, потому что не хотела оставаться одна, а к ним в дом идти боялась. И мы общались. А потом она написала, что Серега, мой брат и его младший сын, неделю назад снова уехал на Север. Опять. Год за годом себя убивают. Ради этого
Мы провожали их с женой этим летом с другим дядей, и дядя Саша не отходил от меня ни на шаг. Он любил поговорить, только у него оставалось совсем мало зубов, он высох и его было очень сложно слушать. Но меня очень трогали некоторые его воспоминания: "Вот знаешь, племяшка, на Севере возвращаюсь вечером в барак, сил хватает только на то, чтобы бросить что-то в желудок и упасть спать. И все время во сне видел эти степи, скалы и жену. Даже детей реже вижу во сне". Меня это тогда поразило. А сейчас я думаю о том, догадывался ли он, что уже через 2 месяца умрет и больше не увидит этих степей? Сердце ноет, когда думаю об этом.
Тетя Люба рассказывала, когда впервые привела его домой и представила его как своего жениха, ее бабка прямо так со злостью выпалила: "Уууу, казачура проклятый!". Действительно в молодости был похож на донского казака.
Он всегда был очень добрым, никогда не отказывал в помощи. И, что самое главное, никогда не считался, когда помогал - это мои родственники, а это - чужие, им помогать не буду. Когда брат Сергей во второй раз женился на девушке с ребенком от первого брака, он ни разу не попрекнул Светку этой девочкой. Всегда принимал ее как родную внучку и повторял: "Чужих детей не бывает".
Не могу больше. Будет его не хватать. Когда вчера написала сестра эту ужасную новость, я долго не знала, что ей ответить. Но она просила писать ей, потому что не хотела оставаться одна, а к ним в дом идти боялась. И мы общались. А потом она написала, что Серега, мой брат и его младший сын, неделю назад снова уехал на Север. Опять. Год за годом себя убивают. Ради этого