Nobilitacja
//Стефан Куницький - український військовий, політичний і державний діяч...Виконував дипломатичні завдання. У січні 1673 року привіз лист від гетьмана Петра Дорошенка до короля Речі Посполитої Михайла Корибута Вишневецького, брав участь у роботі сейму.За рекомендацією гетьмана Михайла Ханенка був нобілітований урядом Речі Посполитої 25 лютого 1673 р. При цьому був прийнятий Олександром Клодницьким, рацлавицьким підстолієм та ротмістром надвірної козацької коругви, до шляхетських родів гербу Сас. //
Короткая строчка из биографии Гетьмана Війська Запорозького, голови козацької держави на Правобережній Україні (1683-1684) приведённая в Википедии и в которой, как в капле воды отразилась вся проблематика Восточной Европы XVII века, несчастная судьба Речи Посполитой, трагедия Руины и простые решения которые приводили Варшаву, а не Москву в центр сборки Сарматской равнины (plaine sarmatique).
Надо понимать, что взлёт польской государственности в XV-XVI веках был во многом случайным и обязан не столько своей удаче, сколько чужой неудаче. Великое Княжество Литовское к концу XV века медленно, но неуклонно проигрывало соперничество за руськое наследие татарскому выкормышу Москве. Польша, зажатая вдоль Вислы, отрезанная от моря, была меньше Венгрии и беднее Богемии, но смогла воспользоваться проблемами восточного соседа и инкорпорировать страну на порядок крупнее себя. И перспективы у неё были поистине головокружительные. Дело в том, что к XVI веку в Европе уже давно были распаханы все удобные сельскохозяйственные угодья, а население, научившееся пользоваться мылом в ходе Крестовых походов стремительно росло. Процветающие города Высокого Средневековья требовали всё больше хлеба и мяса. Последняя "хлебная корзина" Европы в Черноморской Степи ждала украинского плуга и ганзейского когга и серебро "Серебряной Страны" Германии мелодично звенело в сундуках польских магнатов. К этому времени огнестрел и Full Plate во многом решили проблему кочевников в Степи и украинские пахари постепенно потянулись на свои прежние места обитания под прикрытием кварцяных войск, магнатских отрядов и казацких куреней. Земля манила и вельможного магната, и мелкого шляхтича, и крестьянского сына, но жизнь в сарматской Степи требовала умения не только водить тяжёлый плуг по целине, но и быстро собираться на призыв каштеляна, строить вагенбург из возов и метко стрелять из самопалов по вёртким татрским всадникам. Триединая система традиционной культуры феодальной Европы описанная в поэме Адальберона на рубеже тысячелетий определяла обязанности сословий (ordines): духовенство (oratores, брахманы) заботится о духовном здоровье государства, рыцарство (bellatores, кшатрии) охраняет его, а пахари, трудящиеся (laboratores, вайшьи) кормят. Нарушение этого гармонического взаимодействия грозит самыми гибельными последствиями для всего организма: «Божий дом тройственен, веруют же во единого. Поэтому одни молятся, другие воюют, третьи трудятся, а вместе их - три разряда, и их обособление непереносимо».
На фронтире эта стройная арийская система имела тенденцию смешиваться и в этом был корень проблемы. По средневековым представлениям воин в идеале должен был обладать феодом, земельной собственностью обеспечивающего его средствами жизни и службы, с другой стороны, земледелец защищающий свой хутор с оружием в руках в пустынных землях отбитых у кочевников вполне подходит под определение шляхтича если не формально, то по факту. Целая прослойка фронтирных обитателей избрала своей профессией войну и так как слабое государство отчаянно нуждалось в защитниках на дальних рубежах, была легализована через институт реестрового козачества. Но казаки хотели большего. Шляхетного статуса, который позволял бы им свободно владеть отвоёванной землёй. Но этого статуса как раз Речь Посполитая, с упорством достойного лучшего применения, им не предоставляла. Республику шляхетную можно было понять, гербовой шляхты в стране и так было с избытком, большая часть "голопузой шляхты" не имела ничего кроме шабли и гонору и подъедалась у магнатов составляя их силу в борьбе с государством. С другой стороны были у проблемы нобилитации и чисто юридические трудности. Гербы были наследственным достоянием. При присоединении Литвы многие литовские и руськие бояре были приняты в польские гербы (часто насчитывающие десятки и сотни родов), но это было сделано в виде исключения. Шляхетская корпорация тщательно следила за чистотой рядов. С целью пресечения злоупотребления, усыновлений за деньги, и неконтролируемого разрастания благородного сословия в 1578 году королевская прерогатива была передана сейму Польши, и каждая нобилитация требовало согласия Сейма. С 1601 года только парламент Польши - вальный сейм - имел право на основании закона утверждать и присуждать дворянство. К 1633 году геральдическое усыновление было отменено.
Обижать людей с оружием всегда опасно. Запорожцы, надворные и реестровые козаки культивировали у себя шляхетную культуру, чему способствовала модная тогда тема сарматизма. Сражаясь с турками, москалями, шведами наравне со шляхтой, в материальном отношении будучи никак не хуже какой нибудь застенковой шляхты они всё более настойчиво требовали себе и сопутствующих прав в Великих восстаниях начала XVII века. Закончилось всё грандиозным пожаром Хмельниччины в котором сгорела и Польша и Украина. А ведь вариант решения проблемы был, о чём пример с Гетьманом Куницким и свидетельствует. Россия, кстати, не сразу, через 100 лет, но нобилировала козацкую старшину, уничтожив попутно автономию Гетьманщины и получила лояльное население, украинские чернозёмы и ресурсы которые позволили ей дойти до Парижа, попутно растоптав гоноровых польских панов бездарно сливших своё и чужое блестящее прошлое.