Другая Земля. День первый.
Революция начинается с мечты.
Я долго колебалась, прежде чем начать эти записки. Для живущих здесь и тем паче их потомков они бесполезны, а удастся ли мне вернуться домой, неизвестно. Но при удачном исходе будет обидно, если такой уникальный опыт окажется забыт. Хотя что-то мне подсказывает, что если я у себя попытаюсь его обнародовать, меня просто закроют в психушку.
Ладно, я все-таки начну. Меня зовут Марина Семеновна Ветлова, я родилась в 1990-м году в Томске, где и проживала до событий, в корне изменивших мою жизнь. По специальности психолог, но работаю продавщицей в магазине косметики. Моего мужа зовут Марк. Детей у нас пока нет.
Кажется, я попала не то в параллельное пространство, не то в далекое будущее (надеюсь, что все-таки первое, ибо такого будущего для человечества я точно не хочу).
Я не могу объяснить, как я сюда попала. Просто расскажу, что произошло. Все началось с электрички. Надвигалась гроза, молнии полыхали вдалеке, и душный воздух, врывавшийся из широко раскрытых окон, остро пах озоном. Я смотрела в окно, как вдруг за спиной моей раздался резкий крик. Кричали несколько женщин. Обернувшись, я увидела зависший под потолком небольшой шарик ослепительно-белого цвета. По его поверхности с тихим сухим треском пробегали искры. Помню, как кто-то ахнул: «Шаровая молния…» Началась паника, люди ринулись к противоположной от шара двери вагона, разревелся чей-то малыш… Каким-то чутьем я поняла, что меня скорее раздавит толпой, чем убьет молнией, и спряталась под сиденьем. Помню резкий хлопок и боль, пронзившую тело…
Очнулась я в глухом лесу. Первой была мысль о том, что я умерла, но адская головная боль убедила в обратном. От малейшего движения боль пульсировала в виски вспышками, от которых хотелось лезть на стену (но стен не было). Поскуливая и плохо соображая, я уползла под большую ель и свернулась там калачиком, желая одного - чтобы это прекратилось. Сколько так я пролежала, не знаю. Возможно, прошло не более пары часов, но они показались мне вечностью. В конце концов, видимо, боль стала слабеть, и я провалилась в сон.
Проснулась уже ночью от холода и комариных укусов. Вылезла из-под ели и обомлела: кругом было темно хоть глаз выколи - только где-то совсем высоко слегка светлел кусочек звездного неба, исчерченный зазубринами еловых макушек. Но самое страшное была не темнота, а те, кто жил в ней! Не было ни малейшего ветерка, но заросли вокруг меня шуршали, трещали… дышали. Каждой клеткой своего тела я ощущала: я здесь не одна, на меня смотрят сотни глаз, десятки тварей, прячущихся в этой темноте. Мною овладела паника, и я начала кричать, громко и нечленораздельно, просто вопить, и бросилась напролом куда-то в заросли, не разбирая дороги. Сколько я так бежала, сказать не могу. Наверное, недолго. Я споткнулась и упала - в лучших традициях дешевого ужастика. Странно, но это падение подействовало на меня отрезвляюще: ужас отступил, вернулась критичность восприятия. Так, так, подумала я, скорее всего, шаровая молния взорвала вагон, и меня взрывной волной отбросило в лес, далеко от дороги. Если так, то я вовсе не в глухой чащобе, а где-то в наших пригородных лесочках, где и белку-то встретить - редкость. Тьфу ты, черт, взрослая баба, а орет и носится, как дитё малое. Надо всего лишь дождаться рассвета. Только тут я заметила, что продрогла до костей. Рука в кармане нащупала спасительную зажигалку…
Сырая хвоя из-под ног, которую я сгребла почти ощупью, никак не хотела гореть. Она все чадила и чадила… В конце концов мне все же удалось разжечь чахлый костерок. Потом я наломала еловых веток (нехорошо, конечно, губить природу, но не тогда, когда околеваешь от холода) и разожгла новый костер, побольше, на небольшой полянке неподалеку. Огонь запылал ярко, озаряя участок вокруг: крупные причудливые ветви елей со свисающими шишками, пока еще мелкими и тугими, бурую хвою и ярко-зеленый мох под ногами. Я радостно подалась вперед, навстречу волнам тепла, затем, согревшись спереди, повернулась к огню спиной…
То, что я увидела, когда глаза снова привыкли к темноте, повергло меня в ужас: за мной наблюдали глаза. На этот раз мне не показалось: несколько пар глаз расположились вокруг поляны, ставшей мне приютом. Это были не человеческие и отнюдь не дружелюбные глаза. «Волки!» - пронеслось в моем воспаленном сознании. Первой мыслью было снова орать и бежать, но на этот раз психика, уже слегка адаптировавшаяся к опасности, выдержала. Вспомнились лекции по зоопсихологии (вот уж не думала, что эта бредятина мне пригодится!): почти все дикие животные боятся яркого света. Так, значит, нельзя отходить от огня. В крайнем случае вытащу из костра горящую головню и ткну ею в морду. Хотя спину жгло жаром, а спереди пробирал холод, поворачиваться к волкам спиной я не решилась - так и стояла лицом к смерти. Шло время. Некоторые пары глаз опустились пониже - видимо, звери легли. Они не рычали, не пытались приблизиться - просто наблюдали. Кажется, некоторые стали дремать, другие смотрели так же зорко. Света и жара от огня стало поменьше. Мне показалось, что одна пара глаз бесшумно приблизилась. Дрожа, как осиновый лист, я протянула руку к ближайшему дереву и стала ломать ветку. Крепкая гибкая ветка никак не поддавалась. Плюнув на страх, резко, на пофиг я подошла к елке поближе, вцепилась в ветку потоньше обеими руками, сломала, бросила в костер, затем сломала еще ветку и тоже бросила. Пламя сначала словно оробело, а потом огоньки весело заплясали по коре новых веток. Огонь взметнулся ввысь. Ффффууух… Глаза больше не приближались. Я села на корточки, все так же спиной к костру. Как только огонь становился ниже, уже почти без страха вставала, щипала несчастную елку и подкармливала своего спасителя.
День второй.
Я долго колебалась, прежде чем начать эти записки. Для живущих здесь и тем паче их потомков они бесполезны, а удастся ли мне вернуться домой, неизвестно. Но при удачном исходе будет обидно, если такой уникальный опыт окажется забыт. Хотя что-то мне подсказывает, что если я у себя попытаюсь его обнародовать, меня просто закроют в психушку.
Ладно, я все-таки начну. Меня зовут Марина Семеновна Ветлова, я родилась в 1990-м году в Томске, где и проживала до событий, в корне изменивших мою жизнь. По специальности психолог, но работаю продавщицей в магазине косметики. Моего мужа зовут Марк. Детей у нас пока нет.
Кажется, я попала не то в параллельное пространство, не то в далекое будущее (надеюсь, что все-таки первое, ибо такого будущего для человечества я точно не хочу).
Я не могу объяснить, как я сюда попала. Просто расскажу, что произошло. Все началось с электрички. Надвигалась гроза, молнии полыхали вдалеке, и душный воздух, врывавшийся из широко раскрытых окон, остро пах озоном. Я смотрела в окно, как вдруг за спиной моей раздался резкий крик. Кричали несколько женщин. Обернувшись, я увидела зависший под потолком небольшой шарик ослепительно-белого цвета. По его поверхности с тихим сухим треском пробегали искры. Помню, как кто-то ахнул: «Шаровая молния…» Началась паника, люди ринулись к противоположной от шара двери вагона, разревелся чей-то малыш… Каким-то чутьем я поняла, что меня скорее раздавит толпой, чем убьет молнией, и спряталась под сиденьем. Помню резкий хлопок и боль, пронзившую тело…
Очнулась я в глухом лесу. Первой была мысль о том, что я умерла, но адская головная боль убедила в обратном. От малейшего движения боль пульсировала в виски вспышками, от которых хотелось лезть на стену (но стен не было). Поскуливая и плохо соображая, я уползла под большую ель и свернулась там калачиком, желая одного - чтобы это прекратилось. Сколько так я пролежала, не знаю. Возможно, прошло не более пары часов, но они показались мне вечностью. В конце концов, видимо, боль стала слабеть, и я провалилась в сон.
Проснулась уже ночью от холода и комариных укусов. Вылезла из-под ели и обомлела: кругом было темно хоть глаз выколи - только где-то совсем высоко слегка светлел кусочек звездного неба, исчерченный зазубринами еловых макушек. Но самое страшное была не темнота, а те, кто жил в ней! Не было ни малейшего ветерка, но заросли вокруг меня шуршали, трещали… дышали. Каждой клеткой своего тела я ощущала: я здесь не одна, на меня смотрят сотни глаз, десятки тварей, прячущихся в этой темноте. Мною овладела паника, и я начала кричать, громко и нечленораздельно, просто вопить, и бросилась напролом куда-то в заросли, не разбирая дороги. Сколько я так бежала, сказать не могу. Наверное, недолго. Я споткнулась и упала - в лучших традициях дешевого ужастика. Странно, но это падение подействовало на меня отрезвляюще: ужас отступил, вернулась критичность восприятия. Так, так, подумала я, скорее всего, шаровая молния взорвала вагон, и меня взрывной волной отбросило в лес, далеко от дороги. Если так, то я вовсе не в глухой чащобе, а где-то в наших пригородных лесочках, где и белку-то встретить - редкость. Тьфу ты, черт, взрослая баба, а орет и носится, как дитё малое. Надо всего лишь дождаться рассвета. Только тут я заметила, что продрогла до костей. Рука в кармане нащупала спасительную зажигалку…
Сырая хвоя из-под ног, которую я сгребла почти ощупью, никак не хотела гореть. Она все чадила и чадила… В конце концов мне все же удалось разжечь чахлый костерок. Потом я наломала еловых веток (нехорошо, конечно, губить природу, но не тогда, когда околеваешь от холода) и разожгла новый костер, побольше, на небольшой полянке неподалеку. Огонь запылал ярко, озаряя участок вокруг: крупные причудливые ветви елей со свисающими шишками, пока еще мелкими и тугими, бурую хвою и ярко-зеленый мох под ногами. Я радостно подалась вперед, навстречу волнам тепла, затем, согревшись спереди, повернулась к огню спиной…
То, что я увидела, когда глаза снова привыкли к темноте, повергло меня в ужас: за мной наблюдали глаза. На этот раз мне не показалось: несколько пар глаз расположились вокруг поляны, ставшей мне приютом. Это были не человеческие и отнюдь не дружелюбные глаза. «Волки!» - пронеслось в моем воспаленном сознании. Первой мыслью было снова орать и бежать, но на этот раз психика, уже слегка адаптировавшаяся к опасности, выдержала. Вспомнились лекции по зоопсихологии (вот уж не думала, что эта бредятина мне пригодится!): почти все дикие животные боятся яркого света. Так, значит, нельзя отходить от огня. В крайнем случае вытащу из костра горящую головню и ткну ею в морду. Хотя спину жгло жаром, а спереди пробирал холод, поворачиваться к волкам спиной я не решилась - так и стояла лицом к смерти. Шло время. Некоторые пары глаз опустились пониже - видимо, звери легли. Они не рычали, не пытались приблизиться - просто наблюдали. Кажется, некоторые стали дремать, другие смотрели так же зорко. Света и жара от огня стало поменьше. Мне показалось, что одна пара глаз бесшумно приблизилась. Дрожа, как осиновый лист, я протянула руку к ближайшему дереву и стала ломать ветку. Крепкая гибкая ветка никак не поддавалась. Плюнув на страх, резко, на пофиг я подошла к елке поближе, вцепилась в ветку потоньше обеими руками, сломала, бросила в костер, затем сломала еще ветку и тоже бросила. Пламя сначала словно оробело, а потом огоньки весело заплясали по коре новых веток. Огонь взметнулся ввысь. Ффффууух… Глаза больше не приближались. Я села на корточки, все так же спиной к костру. Как только огонь становился ниже, уже почти без страха вставала, щипала несчастную елку и подкармливала своего спасителя.
День второй.