Немного об избранных
Эх, ребята, у меня накрылась треть зарплаты, зато открылась куча свободного времени. Надеюсь теперь чаще постить отчеты о культурных и бескультурных событиях.
Начнем, пожалуй, с последней моей литературной контузии. Как шарахнуло по голове - до сих пор прийти в себя не могу.
Рафаэль Левчин "Избранное".
Это не отчет и не рецензия, это личное впечатление.
По правде говоря, недолюбливаю книжки, концертные программы и музыкальные диски с названием «Избранное»: в них редко есть структура, задуманная автором - чаще просто солянка из понравившихся издателю произведений. Книга попалась в руки случайно, как рабочий материал, что предполагало внимательное прочтение. И где-то после пары страниц стало понятно, что заставлять себя «изучать» ее не надо.
Во-первых, книга имеет лицо - не то, которое обложка или портрет автора, а которое цельность и определенность. Мне она показалась похожей на… лес. Какой-то инопланетный, разнообразный, но гармоничный. Стихотворения то тонкие и упругие, как молодняк, то густые, с сочными плодами, то кряжистые и мудрые, а понизу - второй, третий ярус смысла с внезапными ягодками и грибами под листвой. И это именно лес, а не ботанический сад - несжившийся, надерганный из всех концов света. Чья в этом заслуга - автора ли, издателя или общей целостности мировоззрения поэта - подробностей не знаю, но снимаю шляпу.
Во-вторых, сами стихотворения пришлись очень близко к собственному восприятию поэтического текста. Это тот случай, когда не обязательно понимать каждый кусок шифра, чтобы уловить смысл и масштаб передачи. И даже зная все аллюзии (привет любителям античности - только истинный знаток может так вольно обращаться с ее персонажами!) и личные ассоциации автора, каждый приходит в его мир через свою дверь и в свой его участок. В конце концов, в такого рода литературе иногда вредно досконально перелопачивать матчасть - теряется со-творчество, остается буквоискательство.
В-третьих, несмотря на сложную форму и многослойнейшее содержание (а может, благодаря им?), стихи западают в память. Их хочется перечитывать, декламировать, цитировать про себя и вслух, обдумывать и передумывать, вглядываясь в постепенно проясняющуюся картину, отмечая новые детали формосмысла. Да, именно, так, ибо форма от смысла здесь неотделима. Сонет здесь не просто так сонет, такое-то слово не просто так вынесено отдельной строкой, а фантасмагория становится понятной по своей функции. Чего стоят только одни названия дней в «Детских играх», напоминающие не то каббалу, не то страницы из «секретной хроники», написанной в мамином шкафу при свете фонарика - чтоб таинственнее было. И только тут понимаешь, насколько много видел в детстве того, за что сейчас на курсах йоги выкладываешь ползарплаты.
Таинственность этого «Избранного» не означает чуждости и непонимания. Она заставляет взглянуть сквозь мир вверх, как сквозь сумрачную глубокую воду, чтобы увидеть очертания кораблей, китов, рыб, разорванное на блики солнце. Искаженно доносятся звуки, свет, но становятся от этого они еще прекраснее. Не только цель, но и сам путь, и оттого перечитываешь эти строки снова и снова, выныривая каждый раз в другом месте.
А что если вовсе оторваться от воды?
И ах, да - Левчин мастерски пользуется тем размером, что получил в наши дни на просторах Интернета имя «полозкометр» - а по-научному, акцентным стихом с цезурой. Мастерство это в том, насколько взвешено и выверено каждое слово, насколько исполнена смысла и упруга каждая строка в этом казалось бы вольном размере. Ни провисов, ни нагромождения, ни игры в рифму - идеальное чувство вкуса. Точно так же автор не срывается в словолюбование, с разгона переходя от верлибра к рифме в пределах одного стиха. Вообще, ни разу не появляется того болезненного ощущения, что портит книги некоторых современных поэтов - будто тебе пытаются всю свою биографию и философию впарить, как набор косметики, в одном стихе. Причем в каждом. Здесь же смыслы вложены друг в друга естественно и ненавязчиво, создавая целостную атмосферу. Словно бы автор знакомит читателя с неким умным пространством, которое желает с ним пообщаться. Насколько вы друг друга поймете - уже ваше дело.
Кому-то будет интересно литературное новаторство поэта - новый жанр «непоэма», экспериментальная рифмовка, «постфутуризм» и прочее. А мне, придирчивому филологу, иногда по ночам снится, как я произношу строки:
«…Влажные, мерцают их волосы, профили, сдвоенные языки…
И все сильнее звучит новая тема»
А потом я просыпаюсь и, который бы ни был час, включаю свет и читаю стихотворение целиком. Может быть, когда-нибудь, я пойму его до конца.
Вот вам и сила слова.
Найти эту книжку можно тут: http://burago.com.ua или заказать через мою подругу (координаты личкой).
Начнем, пожалуй, с последней моей литературной контузии. Как шарахнуло по голове - до сих пор прийти в себя не могу.
Рафаэль Левчин "Избранное".
Это не отчет и не рецензия, это личное впечатление.
По правде говоря, недолюбливаю книжки, концертные программы и музыкальные диски с названием «Избранное»: в них редко есть структура, задуманная автором - чаще просто солянка из понравившихся издателю произведений. Книга попалась в руки случайно, как рабочий материал, что предполагало внимательное прочтение. И где-то после пары страниц стало понятно, что заставлять себя «изучать» ее не надо.
Во-первых, книга имеет лицо - не то, которое обложка или портрет автора, а которое цельность и определенность. Мне она показалась похожей на… лес. Какой-то инопланетный, разнообразный, но гармоничный. Стихотворения то тонкие и упругие, как молодняк, то густые, с сочными плодами, то кряжистые и мудрые, а понизу - второй, третий ярус смысла с внезапными ягодками и грибами под листвой. И это именно лес, а не ботанический сад - несжившийся, надерганный из всех концов света. Чья в этом заслуга - автора ли, издателя или общей целостности мировоззрения поэта - подробностей не знаю, но снимаю шляпу.
Во-вторых, сами стихотворения пришлись очень близко к собственному восприятию поэтического текста. Это тот случай, когда не обязательно понимать каждый кусок шифра, чтобы уловить смысл и масштаб передачи. И даже зная все аллюзии (привет любителям античности - только истинный знаток может так вольно обращаться с ее персонажами!) и личные ассоциации автора, каждый приходит в его мир через свою дверь и в свой его участок. В конце концов, в такого рода литературе иногда вредно досконально перелопачивать матчасть - теряется со-творчество, остается буквоискательство.
В-третьих, несмотря на сложную форму и многослойнейшее содержание (а может, благодаря им?), стихи западают в память. Их хочется перечитывать, декламировать, цитировать про себя и вслух, обдумывать и передумывать, вглядываясь в постепенно проясняющуюся картину, отмечая новые детали формосмысла. Да, именно, так, ибо форма от смысла здесь неотделима. Сонет здесь не просто так сонет, такое-то слово не просто так вынесено отдельной строкой, а фантасмагория становится понятной по своей функции. Чего стоят только одни названия дней в «Детских играх», напоминающие не то каббалу, не то страницы из «секретной хроники», написанной в мамином шкафу при свете фонарика - чтоб таинственнее было. И только тут понимаешь, насколько много видел в детстве того, за что сейчас на курсах йоги выкладываешь ползарплаты.
Таинственность этого «Избранного» не означает чуждости и непонимания. Она заставляет взглянуть сквозь мир вверх, как сквозь сумрачную глубокую воду, чтобы увидеть очертания кораблей, китов, рыб, разорванное на блики солнце. Искаженно доносятся звуки, свет, но становятся от этого они еще прекраснее. Не только цель, но и сам путь, и оттого перечитываешь эти строки снова и снова, выныривая каждый раз в другом месте.
А что если вовсе оторваться от воды?
И ах, да - Левчин мастерски пользуется тем размером, что получил в наши дни на просторах Интернета имя «полозкометр» - а по-научному, акцентным стихом с цезурой. Мастерство это в том, насколько взвешено и выверено каждое слово, насколько исполнена смысла и упруга каждая строка в этом казалось бы вольном размере. Ни провисов, ни нагромождения, ни игры в рифму - идеальное чувство вкуса. Точно так же автор не срывается в словолюбование, с разгона переходя от верлибра к рифме в пределах одного стиха. Вообще, ни разу не появляется того болезненного ощущения, что портит книги некоторых современных поэтов - будто тебе пытаются всю свою биографию и философию впарить, как набор косметики, в одном стихе. Причем в каждом. Здесь же смыслы вложены друг в друга естественно и ненавязчиво, создавая целостную атмосферу. Словно бы автор знакомит читателя с неким умным пространством, которое желает с ним пообщаться. Насколько вы друг друга поймете - уже ваше дело.
Кому-то будет интересно литературное новаторство поэта - новый жанр «непоэма», экспериментальная рифмовка, «постфутуризм» и прочее. А мне, придирчивому филологу, иногда по ночам снится, как я произношу строки:
«…Влажные, мерцают их волосы, профили, сдвоенные языки…
И все сильнее звучит новая тема»
А потом я просыпаюсь и, который бы ни был час, включаю свет и читаю стихотворение целиком. Может быть, когда-нибудь, я пойму его до конца.
Вот вам и сила слова.
Найти эту книжку можно тут: http://burago.com.ua или заказать через мою подругу (координаты личкой).