инкрустация соломой
В детстве меня водили в кружки. Я танцевала, рисовала и танцевала. Даже была однажды третьим оленем во втором составе. Впрочем, на этом моя танцевальная карьера закончилась. В соседнем учебном классе с нашим танц.залом был кружок кройки и шитья. Там тихонькие девочки производили на свет кривеньких белочек. Еще на нашем этаже грозные тетки учили быть настоящими домомучительницами. А у нас были станки, зеркала и пианино, на котором играла настоящая живая, прилагающаяся к нему аккомпаниаторша и два мальчика на пятнадцать девиц. И я всё это тихо ненавидела. Потому что у меня нет музыкального слуха. Потому что я вообще не понимаю, как проходила туда три года, если я никогда не попадаю даже ритм.
Штукатурка в коридорах отваливалась небольшими кусочками, пол местами был белым. Мы ждали начала занятия, стоя у окна, за которым шел вечный снег. Всё было белое. И солнца не было. Только где-то поблизости олень на главной площади у ёлки и желание съесть жвачку, которую почему-то нельзя и полное отвращение к классическому танцу. И всё это было так давно, что сейчас я не совсем уверена, что бывала в тех залах, носила те чешки и дурацкий гимнастический купальник.
А потом моя мама поняла, что счастье только в английском языке. Таким образом, я окончательно выпала из этой славной советской системы дворцов творчества юных. Кажется, они есть и сейчас. Недавно я шла с работы мимо одного такого. Плакат, нарисованный краской от руки, зазывал в танцевальный ансамбль "Молодость" или в кружок инкрустации соломой. Ни хрена себе, подумала я, кажется чем-то не тем занималась в детстве. Но, может, дело в том, что в Мурманске было плохо с соломой.