- Алиса, ты знаешь эту песню? - Нет.
Может, через двадцать
Может, через тридцать,
Может, через сорок -
Но не скоро.
Мне было дет 14, я лежала вверх ногами на лестнице (не поперек, а вдоль ступенек) между третьим и четвертым этажом где-то на базе, где проводился летний Хилтон, когда, опоздав на несколько дней к началу смены, приехал высокий, загорелый, красивый, с одной стороны страшно взрослый - 17, с другой - непростой (в тичеры брали, естественно, совершеннолетних) Кевин. Кевин переступил через меня, сказал что-то по-хилтоновски выебистое (то ли "хорошо смена идет", то ли "привет") и пошел дальше, хули, первый лицей. Он, по-моему, половину лагеря перетрахал тогда, и совершенно на меня не смотрел, но, когда я разодрала ногу гвоздем, прямо хорошо так, до мяса, нес меня на руках, соврал, что у него отец - врач и он вообще все в медицине знает, протер мне рану перекисью, дуя, когда я ныла (а ныла я, раз такая пьянка, достаточно).
Потом выяснилось, что Кевина звали Костя Ульяновский, и моя мама знает его семью (в этом плане в Челябинске на маму можно было положиться всегда), и я потом еще, кажется, пару месяцев рыдала о нем под the blower's daughter и гадала на сердечках в клеточку вместо алгебры, и алгебру сдала потом на 38 баллов из 100.
Я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду.
Мне было лет 11, я занималась танцами, страшно завидовала старшим девчонкам, которые двигались изящнее, общий язык находили легче, ну и вообще. Партнеров было мало, хороших партнеров - еще меньше, и вдруг пронесся слух, что возвращается Слава. Слава вернулся, ему было 14. Он чуть ли не курил. Слава был типичный светлоглазый и русоволосый ребенок ленинского района. Милый, вежливый гопник с бальными туфлями в спортивной сумке. Глаза до сих пор помню - светые, невыразительные, взгляд, как у акулы, серьезный очень, страшный. Я тогда завела первый дневник и рыдала, засев между диваном и стеной в детской комнате дома, и говорила себе "это любовь, это точно любовь, я знаю".
Я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро по-за-бу-ду.
Мне было 19, я уехала отдыхать с родителями на Кипр, в Ларнаке на пирсе при отливе водоросли шуршат как сухостой, и пахнет мокрым, соленым, горячим деревом. Ночью меня отпускали уже, видимо, на дискотеки в город, я уходила, и его звали Арчи, и я совсем не помню, как он выглядел, помню - тонкий, тоже загорелый, шапка льняного цвета кудрей, и взгляд ошалевший совершенно. Я тусовалась по всем барным стойкам и пыталась склеить его друга, а он дождался рассвета, купил (какие мы были ма-лень-ки-е) розу у торговца, который пристал к нам на улице и увел меня на скалы на пляж его встречать. Не помню, чтобы мы особо даже целовались, но наутро выяснилось, что он уехал в Москву, перед этим перевернув весь отель, чтобы со мной попрощаться - но не вышло.
Я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду, я тебя нескоро позабуду.
Балкон в Большой Белой квартире в Челябинске, мне 17, я сижу, мои - вокруг меня, машка, фил, аленка, илюха, муравка, настька, и илюха по распечаткам играет "камчатку" цоя и "18 берез" чижа, и мы поем, а я эти песни наизусть не помню, а илюха их не очень хорошо играет, но мы все поем, и закат, и запах старых, пыльных деревянных рам, и я уже живу в москве, но они почему-то еще со мной тогда. Мы, кажется, что-то уже потихоньку пьем, а ночью пойдем гулять по району, распугивая мифических гопников песнями. Я потом еще раз возвращалась в Че, праздновать свой 18 день рождения, что совершенно отдельная песня, потому что посреди ночи все мужики вдруг исчезли (посреди ленинского) и вернулись через минут 10 с цветами, и где они там их взяли - это тот еще вопрос, и потом мы с лерой с похмелья с утра варили пельмени на водке, и есть их было невозможно, а потом ночью они с мишей провожали меня, и мы, кажется, пили эту водку, запивая сгущенкой.
А распечатки с песнями уже восемь лет, два города, одну францию, семь переездов лежат у меня и сейчас.
Может, через двадцать,
Может, через тридцать,
Может, через сорок -
Но не скоро.