Он
Он научил меня спать голой.
Он разбивал меня каждую встречу. Он выпивал меня, не оставив на дне ни капли. Я убегала от него, потому что было больно.
Он говорил, что у меня красивые волосы. Утром. Когда они были ужасные.
Он заставил меня думать о нем.
Он рекламировал мне"50 оттенков серого", он говрил, что не читал. Он рассказывал мне о своих девушках за ужином. Я думала, чем бы его убить. Я улыбалась ему.
Он пытался прочитать меня. Он не знал, что его я уже прочитала.
Ему нужны эмоции. Сильные эмоции.
Он говорил, что главы его книги будут названы женскими именами. Я говорила, что в моей книге будет одна глава.
Он научил меня восхищаться им. Он продал себя. Он продал списаный товар. Он знал об этом.
Он постоянно врал.
Я была счастлива с ним. Счастлива, когда мы пили французское розе 13-го года. Потом нет.
Я буду помнить его. Его тяжелый взгляд голубых глаз. Прекрасных глаз. В которые надо было смотреть, когда бьешь бокалом об бокал, держась за ножки. Я не могла смотреть в его глаза.
Он злой. Он теплый. Он равнодушный. Без веры в Россию. Он любит калифорнийские дороги и длинные ноги. И хвалит только за вкусные пироги. Но не меня.
Я буду помнить его. Но когда-то забуду. Будет здорово, если это произойдет завтра.
38, но ему нравится 33.
Пока, Андрей.
Он разбивал меня каждую встречу. Он выпивал меня, не оставив на дне ни капли. Я убегала от него, потому что было больно.
Он говорил, что у меня красивые волосы. Утром. Когда они были ужасные.
Он заставил меня думать о нем.
Он рекламировал мне"50 оттенков серого", он говрил, что не читал. Он рассказывал мне о своих девушках за ужином. Я думала, чем бы его убить. Я улыбалась ему.
Он пытался прочитать меня. Он не знал, что его я уже прочитала.
Ему нужны эмоции. Сильные эмоции.
Он говорил, что главы его книги будут названы женскими именами. Я говорила, что в моей книге будет одна глава.
Он научил меня восхищаться им. Он продал себя. Он продал списаный товар. Он знал об этом.
Он постоянно врал.
Я была счастлива с ним. Счастлива, когда мы пили французское розе 13-го года. Потом нет.
Я буду помнить его. Его тяжелый взгляд голубых глаз. Прекрасных глаз. В которые надо было смотреть, когда бьешь бокалом об бокал, держась за ножки. Я не могла смотреть в его глаза.
Он злой. Он теплый. Он равнодушный. Без веры в Россию. Он любит калифорнийские дороги и длинные ноги. И хвалит только за вкусные пироги. Но не меня.
Я буду помнить его. Но когда-то забуду. Будет здорово, если это произойдет завтра.
38, но ему нравится 33.
Пока, Андрей.