Три автора. Одна история. Ещё пишется.
Часть первая. Палач.
Он ходил взад-вперед по широкой террасе. Где-то там, далеко был черный лёд и холод, здесь же прохлада летней ночи и южные звезды на темном бархате неба. Поправив одежды, он подошел к краю украшенного мозаикой парапета. Перед ним лежал хорошо освещенный светом множества факелов двор, водная гладь широкого бассейна не была нарушена рябью, зеркалом отражая свет звезд.
Архитектор был поистине волшебник: создать шикарный дворец, который может уместить целый гарем, при этом сделать это в кратчайшие сроки и с отменным изяществом - это дорогого стоит. Ну что же. Дело сделано, жребий брошен. Он знал что будет нелегко. Желание оставить уединенную жизнь в каменном подвальчике было внезапным и стремительным, как пинок, но изящным и нежным как поцелуй девы. Собравшись с силами и проведя всего одну бессонную ночь, он проявил все свое обаяние, постаравшись раскрыться в новом свете.
И вот звезды, луна и три жрицы вынесли свой вердикт. Гарем его. Осталось придумать что теперь с ним делать.
Почти бессонная ночь не прошла даром, и он действительно знал что. Не колеблясь ни секунды, он подошел к письменному столику, обмакнул перо в иссиня-черные чернила и написал на чистом листе пергамента:
«Уважаемые дамы. Все вы замечательные, милые, нежные, не лишенные интеллекта. Вы знаете меня, а я знаю вас. Я простой палач и даже смерть не изменит это. Милее моего подвальчика я не знаю места, а еще у меня есть та самая Катерина Матвевна, о которой все мои мысли, желания и песни. Она просто живет в моей голове, и я рад этому. Поэтому я хочу попросить вас принять эту вольную. Надеюсь, не откажете. А этот чудесный дворец, построенный одним из моих заключенных-мастеров, я дарю детскому садику «дома семи ветров». Пусть те, кто ждет возвращения своих всевышних, ни в чем себе не отказывают. Спасибо Вам всем.»
Сняв парчовые одежды, он облачился в свой привычный зеленый плащ, пропитанный пылью веков, и удалился, следуя дорожке лунного света, указывающей путь куда-то далеко, поближе к его далекой Родине. Он шел, песок забивался в его сандалии, но он не замечал этого. Шорох - и перед ним стояла рысь, не сводя немигающего взгляда. Он узнал старого друга. Дальше пошли уже двое, молча, почти беззвучно.
Часть вторая. Ведьма.
Длинное чёрное платье из тяжёлой струящейся ткани мягко обволакивает фигуру. Кофейного цвета волосы, обычно собранные в затейливую причёску, сегодня распущены и мерцают в свете масляной лампы. Она берёт ритуальный нож, украшенный почерневшими резными рунами и подносит к изящному бледному запястью.
Кровь стекает с её руки, оставляя алые потёки на пальцах, неспешно льётся на мраморный столик, с вычерченными на его поверхности символами. Она любуется тем, как сплошной узор окрашивается в рубиновый цвет, и как танцуют на его глади сполохи света. Когда всё оказывается укрыто её кровью, она подносит запястье к губам и слизывает остатки крови, довольно улыбаясь.
Кинув окончательный взгляд на своё творение, она одобрительно кивает каким-то своим мыслям и начинает петь. Мелодия взлетает в воздух, танцует и меняется, создавая уже видимое плетение, которое аккуратными слоями ложится над кровавой поверхностью. Воздух насыщен магией, он звенит словно натянутая тетива…
Последним жестом она зачерпывает горсть звёздного порошка из чаши и кидает в горящее плетение. Поверхность вспыхивает, и всё замолкает.
Она прислушивается к чему-то, удовлетворённо хлопает в ладоши и прошелестев платьем, выходит из комнаты. За окном глубокая ночь. Спят тяжёлым сном утомлённые орки. Спят под шёлковыми балдахинами уставшие лить слёзы и бить вазы отвергнутые красавицы. Гладиаторы и охотники видят сны о новых славных победах…
Только вздрогнула одинокая фигура в зелёном плаще, словно услышав чей-то зловещий смех. Оглянулся по сторонам, поплотнее закутался с плотную ткань и потрепав по мохнатой голове своего верного спутника, продолжил свой путь. Пока ещё ни о чём не подозревая.
Часть третья. Палач.
Через несколько шагов он оступился, чуть было не потеряв равновесие. В глазах потемнело, но, перед тем как упасть в небытие, он успел уловить едва осязаемую нить темной магии крови, струящуюся от заклинателя, а затем, прохрипев заклинание, смог открыть портал, буквально рухнув в него…
Голова раскалывалась на тысячи мелких кусочков. Пульсирующая боль пронизывала все тело, оно казалось свинцовым, так что пошевелиться было практически невозможно. Чья-то рука поднесла фляжку, несколько капель жидкости смочили потрескавшиеся губы, и он снова провалился в беспамятство…
Вместе с новым рассветом вернулись силы. Лихорадка отступила, он смог приподняться и сесть. Старинная мебель из красного дерева, высокие стеллажи, до самого потолка заставленные фолиантами и различными колбами, ретортами, пучки сухих трав и перьев. На массивной перекладине под самым потолком сидела крупная сова, уставившись не него своими желтыми глазами. Тень в углу шевельнулась, и на свет вышла бледная женщина в тяжелом черном платье с длинным вырезом до самого бедра. Волосы цвета крепкого кофе были собраны в затейливую прическу, на тонком левом запястье можно было различить едва заметный след от ножа, еще не совсем заживший.
Поднявшись со своего ложа, он сделал два шага вперед, встав лицом к лицу с женщиной, казавшейся тенью. Он узнал ее, ведьминские искорки плясали в зрачках, изящные алые губы чуть приоткрыты от удивления. След её магии он почувствовал тогда, в пустыне.
Вдох, выдох… Стук сердца, не его, ее… Острые ключицы, неглубокая трогательная впадинка между ними… Такая молодая, юная, совсем еще дитя… Яркие глаза коньячного цвета окунулись в его, зеленые, отливающие сталью, как глубокие воды океана… Ее грудь вздымалась, сдавливаемая тесным платьем, казалось, что чародейке не хватает воздуха… Шершавая ладонь нашла ее бедро, и крепко сжала его, не боясь причинить боль, прошлась по точеной ножке, переметнулась на грудь, палец коснулся ее губ… Глубоко вдохнув терпкий воздух этой ночи, такой пьянящей, сумасбродной, тяжелой, как аромат ее духов, он приблизил ее к себе… Учащенное дыхание, расширенные зрачки и без того бездонных глаз… И стук, стук обоих сердец, которые, казалось, готовы тот час же разорваться… Она прикрыла глаза… Пол под ними качнулся и поплыл… Внезапный резкий разворот чуть не сбил ее с ног… «Ты думала, что я погибну там, ведьма?» Ироничная ухмылка искривила его тонкие уста, легкое колебание воздуха, звон стекла - и дымчатый силуэт исчез в темном проеме окна…
Часть четвёртая. Ведьма.
Распахнув дверь, она застывает на пороге и внимательно обводит комнату взглядом голубых глаз. Вчера она так устала, проводя ритуал, что уснула, едва коснувшись головой подушки. И вот теперь, проснувшись от грохота и звона бьющегося стекла, не успев даже пригладить растрёпанные после сна волосы, тут же поспешила в комнату с алтарём. Если её заклинание сработало как надо, в чём она не сомневалась, то сейчас там должен был находиться пленник. Очень ценная добыча.
Однако теперь её стремительно зеленеющему от злости взору предстаёт пустая комната, по которой вольготно гуляет сквозняк из разбитого окна. Она рассеянно прошлась по комнате, пытаясь понять что же могло вывести её пленника из колдовского дурмана. Чёрт побери, он должен был пробыть без сознания ещё по меньшей мере сутки!
Что-то хрустнуло под её ногами, она пригляделась повнимательнее. Это были остатки флакона, в котором находилось одно прелюбопытное зелье. Будучи выпитым, оно вызывало крайне реалистичные видения со всеми вытекающими последствиями. А для человека, находившегося под влиянием сильной магии, оказалось достаточно просто вдохнуть пары разлитой жидкости. Казалось бы нелепая случайность, вот только она точно помнила, что склянка стояла совсем в другой части комнаты.
Всё верно, напоить зельем бессознательного пленника у неё не получилось бы, а уронить рядом вполне. Осталось только найти паршивку.
Ведьма застыла посреди комнаты, прислушиваясь к малейшему шороху. Где же… Ну где же. Лёгкое дуновение ветра где-то за спиной, она резко оборачивается, взметнув полы длинного чёрного платья, и одновременно выбрасывает вперёд руку. С бледных пальцев срывается сапфировым пламенем заклинание и вот уже на полу трепыхается в магической сети большая сова, недовольно тараща большие жёлтые глаза.
Идея пустить несносную птицу на ингредиенты для новых ритуалов уже не кажется ей столь сумасбродной. Подумать только, столько дней подготовки и всё псу, а точнее сове под хвост. Впрочем, может оно и к лучшему. Пожалуй зеленоглазый палач был ей в какой-то степени симпатичен и было бы жаль пускать его в расход. Решено, она найдёт себе новую добычу.
Подхватив обездвиженную, но при этом сердито ухающую птицу под мышку, она вышла из комнаты. Ей опять предстоит приготовить материалы и выбрать время для ритуала. И определённо пора заказать прочную клетку.
Часть пятая. Палач
Выпрыгнув в окно, он оказался на заднем дворе огромного особняка. Темнота ночи тут же поглотила его словно голодный зверь. Все время не покидало ощущение, что где-то за ним на бесшумных крыльях следует большая сова, наблюдая немигающим желтым взглядом.
Чтобы избавиться от наваждения погони, он толкнул дверь в ближайшем большом здании и прошел внутрь. Попав в просторный холл, он осмотрелся. Огромная люстра, с которой слышалась какая-то возня, камин, шкаф, уютные диванчики, высеченные на стенах барельефы c загадочными символами «д7в» - все это выглядело очень знакомым, как будто воспоминания из его прошлой жизни. Возможно, когда-то это был его дом, в памяти всплыли записанные кем-то слова: “Каждый дом, где обитает любовь и гостит дружба, - это и в самом деле дом, то есть единственный приют, ибо в нем отдыхает сердце.” Но сейчас он не чувствовал ровным счетом ничего. Изредка в холл входили новые посетители. Несколько раз он замечал в обитателях дома знакомые черты, но люди, отвернувшись, быстро пробегали мимо.
Казалось, ноги вели его знакомым путем, и через некоторое время он остановился перед каменной лестницей, винтом уходящей куда-то вниз, в темноту, из которой доносились едва различимые звуки. Музыка! На широких ступенях не было ни пылинки, отполированный камень змейкой вел все глубже и глубже, наконец закончившись просторной площадкой. Радость и облегчение отразились в его глазах, когда он прочел высеченные на стене буквы: «Гильдпыточная». Точно, он здесь жил! Он дома!
Каково же было его разочарование, когда, войдя в столь милое сердцу помещение, его взгляду предстала следующая картина. Всюду, насколько хватало глаз, стояли легкомысленные вазочки с восточными сладостями, горшочки с растениями, и еще черт знает чем. Его строгая железная койка, на которую он падал без сил в конце тяжелого рабочего дня и молниеносно засыпал, была заменена пышным низеньким диваном с россыпью подушек на нем. Колченогий столик у его любимого зеркала из звездного камня был уставлен разномастными баночками с косметическими мазями и притираниями, на нем же валялись костяные гребни и пара лент… Из его любимой стереосистемы звучала музыка, к которой он не питал особого пристрастия, легкие радостные мелодии! Какая пошлость! В довершение всего из одного угла в другой лениво прошествовал огромный котище, даже не удостоив его взглядом. Он уже был готов крикнуть: «Во имя святой инквизиции, что за… чертовщина тут происходит?», но тут он увидел ее.
Одетая в белое девушка казалась совсем юной, хотя возможно, это только так казалось. Высокая, гибкая, изящная с иссиня-черными волосами и по-восточному чуть раскосыми глазами фиалкового цвета. Ее густые, слегка волнистые волосы были подняты на затылке в подобие конского хвоста и все равно достигали талии. Белоснежная кожа, нежно очерченный, крупный рот, большие, очень светлые глаза, испуганные, но решительные… Сказать, что девушка была очень красива, было бы преувеличением, но было в ней что-то особенное… На ней были надеты лишь белые, стянутые у щиколоток шароварчики и белая же короткая блузка, завязанная под грудью. И все. Ни золота, ни драгоценностей, да они бы ей и не пошли.
Часть шестая. Арису
- Зверь тогда так и не поймал эту мышь… Ты кушай, кушай…
Изящная ручка наглаживала большую рысью голову, аккуратно касаясь ушек с длинными кисточками на них. Хозяйка кисточек с энтузиазмом наминала мясной фарш из миски. Сразу было видно, что животное голодало несколько дней, разомлевшая от сытной еды морда улыбалась, уши от удовольствия съехали на бок, в комнате раздавался аппетитный хруст еще не до конца разморозившихся птичьих тушек…
- Не спеши… У меня еще полморозилки забито мясом, Зверь в накладе не останется…
Серебристо-серый кот, услышав свое имя, осторожно продефилировал мимо, косясь на миску, с утра принадлежавшую единолично ему, из которой сейчас угощалась рысь. Его хвост мелко подрагивал от обиды и возмущения, но спорить с гостьей Зверь так и не решился, легко вспрыгнув на подоконник и напустив на себя равнодушный вид, принялся сосредоточенно вылизывать растопыренную лапку…
- Спустившись за Зверем, я нашла этот подвал, ты даже не представляешь, как мне нужно было укромное местечко. Нет, ты не подумай, комната в гильдрезиденции обставлена со вкусом и мне там вполне комфортно, только стены тонкие…. Музицировать было решительно негде, а я без этого не могу просто… Когда однажды в третьем часу ночи ко мне пришла недовольная Носфа, прямо в ночной рубашке и чепце для сна… Вот тогда я и решила сюда перебраться…
А здесь ничего, можно даже сказать, уютно. Конечно, прибралась немного, освежила обстановку, уж больно мрачная была… Знаешь, когда спускаешься поиграть легкие этюды на флейте, а спустя час застаешь себя задумчиво сидящей за фортепиано и смотрящей на партитуру вальса до диез в миноре, а то и какого-то реквиема…
- Так вот, о чем я…- Девушка подняла бокал с белым вином, посмотрела на свет, отхлебнула глоточек, поставила назад. - Тогда еще как раз случилась эта история с гаремом. Представляешь, утром, едва я проснулась, вваливается ко мне гильдглашатай и зачитывает высочайшее распоряжение: всем незамужним девушкам дома семи ветров спуститься в холл для регистрации в гарем. В гарем, Карл… эээ, Рысь, понимаешь? Кто будет мужем, они пока не знают, но награда обещана сильнейшему…
Нет, эта затея была решительно не по моему вкусу, достаточно того, что в гильдию меня привел один рыцарь, буквально похитив из родительского дома… А потом его увлекли дальние странствия и я осталась одна. Здесь. Да и ты видела тех сильнейших? Страшные, небритые, все в шрамах после боевых ранений на арене, грязные как черти, ведь из подземелья чистеньким не выйдешь… Я собрала вещички и.. сюда. Говорили, здесь гильдпыточная раньше была, место непопулярное, еще никто меня не обнаружил…
Могучая лапа опустилась девушке на колено, большая голова улеглась следом, Рысь тихонько урчала и смотрела в глаза очень грустным взглядом.
- О хозяине хочешь узнать? Нет, не я это сделала, он таким уже пришел… Захожу в гостиную, слышу, Зверь шипит и гудит на что-то… А в проеме двери - незнакомый мужчина. Стоит. Стоит и смотрит на меня странным взглядом, потом пошатнулся, схватился за дверной косяк и сполз по стенке…
Честно признаюсь, первым желанием было вытолкнуть его в коридор и захлопнуть дверь. Испугалась я, понимаешь? Затем все таки подумала, наклонилась над ним - без сознания, видимо, серьезно ранен… Стало жаль. Красивый, молодой еще… А потом и ты подоспела, вместе затащили. Это была сильная магия, но я то умею с ней справляться, когда у тебя папа-дракон, еще и не такому научишься. Все будет хорошо с ним, когда проснется…
Рысь благодарно уркнула, уткнулась сопящим носом в теплую ладошку… На улице темнело, солнце уже мостило себе перину из пушистых облаков, а на город опускалось покрывало вечера, по которому легкой поступью, как черная кошка, неслышно кралась ночь, поблескивая золотым серпиком луны… Шел третий час неторопливой беседы…
Внезапно уши навострились, приподнялись подусники, обнажились кинжально-острые клыки, глаза полыхнули злым голодным огнем, наморщилась переносица, раздался страшный звериный рык… Всюду было тихо и спокойно, в маленькой комнатке, некоторое время назад наспех переоборудованной из камеры-одиночки, просыпался, чему-то улыбаясь, зеленоглазый молодой человек, а где-то недалеко укутанный в темный плащ силуэт и крупная птица с желтыми глазами неспешно приближались к дому…
Часть седьмая. Ведьма
Ведьма стоит у окна и смотри на залитый лунным светом город. Так тихо..
Ей нравится когда вокруг тихо. Чьи-то осторожные шаги за спиной, рука ложится на её плечо.
"Ты ведь знаешь, что нам нужен только он. Никто другой не годится, моя Леди", - раздаётся шёпот в её голове. "Знаю - вздыхает ведьма. - И нам нужно его найти. Хотя не думаю, что он смог уйти далеко."
Она отходит от окна и смотрит на сову, виновато сидящую на спинке старинного кресла.
"Что ж, ты его упустила, ты мне его и найдёшь. Лети же!" Птица яростно сверкает жёлтыми глазами, взмывает вверх и стремительно вылетает через распахнутое окно. Женщина провожает её долгим взглядом, после чего выходит из комнаты. Ей нужно подготовиться к охоте и в этот раз палач не сумеет от неё уйти.
***
Секунды тянутся одна за другой, она кажется уже в сотый раз проходит из одного угла комнаты в другой и обратно. От несносной птицы нет ни слуху ни духу и ей начинает казаться, что эта паршивка опять решила напакостить. Ведьма резко останавливается и прикрыв глаза словно к чему-то прислушивается. "Она нашла его". "И где же?". "Как и положено любому раненному зверю, они всегда укрываются в своём логове. Пожалуй мне пора навестить это уютное место. Хотя прошлый раз гостеприимным не назовёшь", - горько усмехается она.
***
Распахнув дверь, ведьма заходит в бывшую обитель палача. Её фигура, закутанная в чёрные одежды, теперь выглядит здесь крайне неуместно. Она окидывает взглядом обновленный интерьер, левая бровь иронично ползёт вверх. "Однако, как изменились твои вкусы, палач!" Тут ведьма замечает тонкую девичью фигурку и с любопытством изучает открывшееся зрелище.
"Ха! Я так и знала, что наш милый мальчик везде найдёт себе девицу. А она не дурна, не правда ли?" - обращается она к сидящей на её запястье сове. Та согласно ухает. С низким рычанием из-за пёстрого диванчика выходит рысь, готовая до последнего защищать своего хозяина. “Милая киса, ты мне всегда нравилась. Но, боюсь, сейчас мне придётся тебя занять кое-чем другим”. С этими словами Ведьма подбрасывает птицу вверх, и та, взвившись под потолок, ударяется оземь, превращаясь в огромную чёрную зверюгу. Словно сотканная из тумана, её контуры расплываются и она похожа на видение из кошмара, но раздавшийся следом утробный рык вполне реален. Ничуть не растерявшись от появления нового врага, рысь собирается для прыжка и вот уже беснующийся клубок выкатывается куда-то за пределы комнаты. “Ну что ж, свидетели нам ни к чему. Осталось только избавиться от последнего”, - произносит ведьма и резко выбрасывает руку в направлении девушки. Ту отбрасывает к стене, короткий всхлип и обмякшее тело падает на пол. Зелёные глаза палача вспыхивают гневом, пальцы молниеносно смыкаются на рукояти рунного клинка. Ведьма удивлённо хмыкает:"А ты подготовился ко встрече. Но ты действительно считаешь, что эта игрушка сможет меня остановит?".
"Увидим", - усмехается противник, зажигая ледяное пламя на свободной руке. Ведьма упрямо сжимает губы, и вокруг неё взвивается сапфировый огонь.
***
Палач прижимает ведьму к холодной стене и его хриплое дыхание щекотит ей шею.
Это было бы даже романтично, если б не острый нож, который он удерживает другой рукой возле её горла. Облегчённый смех, переходящий в сдавленный кашель: "Ты проиграла, Ведьма." Она неожиданно улыбается: "Я так не думаю, мой милый палач".
Изумрудные глаза удивлённо распахиваются, когда тонкое лезвие пронзает его сердце. Холод растекается по всему телу, он слабеет и падает к ногам убийцы. Ведьма переводит дух и поднимает взгляд с поверженного палача на ассасина в тёмных одеждах. Хотя его лицо скрыто под капюшоном, она готова поклясться, что тот улыбается. "Ты была крайне неосторожна, моя Госпожа", - журчит его голос.
Досадливо дёрнув плечом, ведьма снимает с шеи кулон из голубоватого камня и опускается на колени рядом с телом палача. "Я надеюсь, он жив?" "Жив, моя Госпожа, только парализован. Яд не допустит быстрого истечения крови, так что времени тебе хватит." "Отлично, тогда я начну, а ты пригляди за девчонкой. Убивать её нам нет нужды, но будет досадно, если всё опять сорвётся по какой-то случайности", - ведьма кивает на сжавшуюся в углу заплаканную девчушку.
Убийца склоняется в полупоклоне и исчезает в тени, чтобы тут же оказаться рядом с девушкой. Та испуганно замирает, но ассасин только прикладывает палец к губам и замирает рядом. Ведьма поднимает камень на тонкой цепочке так, чтобы тот оказался ровно над грудью палача, и начинает петь.
И вновь мелодия становится материальной, закручивается в ажурное плетение, которое опутывает обездвиженное тело сплошным коконом. Паутина начинает светиться, словно вытягивая сияние из своей добычи. Голос становится всё громче, свет пульсирует, резонируя с мелодией пока, наконец, не становится ослепительно ярким, чтобы резко схлопнуться в одну мерцающую точку в камне.
"Вот и управились, - говорит она, застёгивая цепочку и оправляя юбку у платья. - И стоило столько возиться." "Можем идти, моя Леди?" "Постой, мне нужно сделать ещё кое-что. Забери девчонку и оставь где-нибудь в людном месте. Мешок его тоже захвати, вдруг там будет что-то любопытное. И будь осторожен, там где-то бродит его кошка. Сомневаюсь, что сова её убила."
Убийца кивает, вскидывает на плечо тихо пискнувшую девушку и растворяется в тени. Ведьма вновь опускается на колени рядом с палачом. Внимательно смотрит на его бледнеющее лицо, после чего наклоняется и легко целует его губы. Ей действительно жаль, они были даже чем-то похожи.
Казалось, что порой только палач мог бы её понять. Бледными пальцами ведьма убирает с его лба растрёпанную чёрную прядь, в которой уже серебрятся тонкие нити седых волос, и снова начинает петь. На этот раз никакого колдовства, ну может только самую малость. Прощальная песня.
Когда она уходит, за её спиной взметается тёмное погребальное пламя, уничтожая без следа шёлковые занавеси и ленты, оставляя после себя лишь холодные каменные стены.
Комната возвращается к тому виду, в каком она её помнит. Какой она должна быть.
Часть восьмая. Арису
Ярко… Стало ярко… Похоже, наступает утро. Я открыла глаза, в которые будто насыпали песка, потянулась, ощущая каждый сантиметр своего тела. Все хорошо, переломов нет. Очень болела голова, на затылке волосы были слипшимися от запекшейся крови, видимо, приложили о стенку меня от души и с запасом… Сколько прошло времени? Час? Два? Пять? Сколько я тут лежу? Что с нами случилось вчера? Медленно, как патока, в меня вливались воспоминания, жгучие, ядовитые, тупой болью отдаваясь в висках…
Вспышка света - черная тварь, разевая зубастую пасть, рвет рысь, которая кричит от мук, физических и душевных одновременно. Хозяину требуется защита, она умрет, но выполнит свое предназначение. Вот следующий кадр - тельце, покрытое серебристым мехом в неестественной позе… И кисточки, бывшие такими трогательными… Одной нет, другая - вся в крови…
Снова вспышка - перекошенное от наслаждения чужим страхом лицо ведьмы и совершенно безумные глаза…
Вспышка - его ничего не понимающий удивленный стекленеющий взгляд… И кольцо магического зеленого огня, который обжигает, как настоящий, принося немыслимую боль, но практически не причиняет повреждений. Как символично для палача!
Вспышка - зловещая фигура в темных одеждах, легко, будто перышко, закидывает меня на плечо и уносит. Потом темнота. И тишина.
Он - там. Он остался там.
Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться… Моя иллюзорная невидимая рука потянулась в темноту, ухватила тоненькую светящуюся ниточку, не толще волоска… Связь. Слабая, но есть! Что же. Теперь я знаю, что делать…
Город пробуждался. Чернота ночи сменилась утренней дистиллированной серостью, по ухабистым дорогам задребезжали немногочисленные повозки. Стало еще немного светлей, и на улицах появились первые сонные обитатели, безумно спешащие неизвестно куда, неизвестно зачем и почему. Впрочем, так было всегда.
Город дышал и пульсировал занятостью и никто не удосуживался посмотреть в мою сторону, да и что там интересного? Молодая побирушка-оборванка в разорванной грязной одежде, с всклоченными волосами, мчащаяся во весь опор по почти пустой улице, что странно, с закрытыми глазами… Чокнутая какая-то, ненормальная. Бывает и такое.
«Больно…»
«Терпи, я иду…»
«Кто ты?»
«Никто… Не важно»
«Что ты делаешь у меня в голове?»
Хороший вопрос. Как же на него ответить? «Знаешь, драконья кровь - универсальный антидот от всех ядов, я тебя ею лечила, когда ты упал у меня, точнее, у себя на пороге…Теперь тебя невозможно отравить. Ничем» Слишком сложно… И вызовет много вопросов…
«Почему я тебя слышу?»
«В твоих венах течет моя кровь»
Затих… Надеюсь, просто от усталости. Надеюсь…
У меня внутри бушевала лавина эмоций… Ярость, гнев, отвращение… к себе. Почему я оказалась так несуразно беспомощной? Почему смотрела, просто смотрела и не сопротивлялась? Как так вышло, это же мне совсем не свойственно. Чары? Не оправдывай себя, их не было. Просто растерялась. Какая же я все-таки… девчонка. Последнее слово прозвучало в моей голове хуже заковыристого портового ругательства, но злость придавала мне сил и заставляла бежать быстрее… А вот и здание гильдрезиденции…
Комната полыхала зеленым огнем… Это было страшно… и завораживающе красиво. Пылали тяжелые шторы, будто рой светлячков высадился на них диковинным узором, персидский ковер на полу казался темным искрящимся мхом, гнутые ножки стульев и табуретов обвивали миртового цвета лианы пламени….
В центре комнаты лежал палач, лоб покрыт испариной, широко открытые, ничего не видящие глаза, в которых плескалось отчаянье… Магический огонь почти поглотил стеллаж с многочисленными фолиантами о тварях подземных, подбираясь к его крепко сжатой руке… Лежавшая в углу рысь куда-то делась, похоже, ей повезло остаться живой. Я рванулась к нему, слишком поздно увидев тоненькую рыжую паутинку на полу… Какая ирония! Привет от ведьмы. Прощальный. Для нас.
Стена огня окружила плотным кольцом, стала в три раза толще и поднялась на всю высоту комнаты, это выглядело так, будто мы оказались в бутылке из зеленого стекла. Ничего, ждать осталось недолго, за два-три часа круг сожмется до точки и мы умрем от болевого шока… Выйти из круга - невозможно, такая же смерть, только быстрая…
Сев на пол и обхватив колени руками, я задумалась… Вот и все. Силы потихоньку покидали меня, заполняя освободившееся пространство безнадежностью. Моя душа готовилась сделать шаг туда, откуда обычно не возвращаются. Моя история жизни подошла к своему логическому завершению…Глупо. Мир, я так тебя и не узнала по-настоящему. Мир, а ты оказался жестоким и злым. У меня даже не было первого поцелуя, ничего у меня, по сути, не было, не успела…
От нечего делать я рассматривала лежащего на полу молодого человека, который то ли спал, то ли просто абстрагировался от всего, закрыв глаза. Симпатичный. Длинные волосы заплетены в растрепавшуюся косицу, глаза, я знаю, они зеленые, хоть сейчас их не вижу… Несколько светлых прядей в темных волосах, ранняя седина. Вполне мужественно… Тонкие изогнутые губы. Мы так и не успели познакомиться, я все время вижу его без сознания… Того, который так неожиданно ворвался в мою жизнь и переломал ее, как прутик о колено…
Почему я бросилась к нему на помощь? Так было надо, я не могла иначе. Даже зная, что выбраться живыми у нас мало шансов, скорее всего я бы поступила так же… Женщины - забавные существа, единожды взяв ответственность за чью-то жизнь, они продолжают оберегать ее и далее…Нелегко далось мне его лечение, конечно, за пару дней я бы восстановилась, но сейчас самочувствие было не из лучших, потеря крови давала о себе знать…
Потеря крови…
Драконьей.
В этот миг нужная мысль уже почти пришла в мою голову, но последним гвоздем в крышку гроба стал его слабый шепот: «Укрой нас моим плащом… Он на первое время защитит от огня…»
Серебристая плеть боли хлестнула по спине, заворачиваясь вокруг тела, сотни шипов вонзились в позвоночник, волна мучительной агонии прокатилась судорогой по всему телу, и еще, и еще, разрывая сосуды и оболочки, ломая суставы, невыносимо, невыносимо больно и внезапно все закончилось… Для меня это было впервые…
В центре комнаты, закрывая кожистыми крыльями мужчину, лежащего навзничь, стоял черный дракон… Всполохи зеленого огня играли на его боках, расцвечивая блестящую ониксовую чешую причудливыми узорами… Дракон улыбался, дракону было щекотно. Мощный удар хвостом - и в потолке пыточной образовалась солидных размеров брешь. Дракон бережно подхватил обмякшее тело лапами и унесся прочь…
Часть девятая. Палач. Финал
Взметая вихрь песка, дракон приземлился у подножья небольшого холма вдали от города. Тяжело взмахнув крыльями, он разжал когтистые лапы и аккуратно опустил свою ношу на землю. По чешуе дракона побежали алые искорки, затем длинная шея изогнулась словно в конвульсии, по хребту пошла дрожь… Казалось, дракон кричал как маленькое дитя, кричал от сильной боли, разрывающей его тело, он словно молил прекратить его мучения. Он рвался ввысь, но словно был приклеен к земле, у него были крылья, но они не могли унести туда, к облакам… из последних сил издав мучительный крик, дракон упал наземь и затих. Чешуя стала таять, как растворяется льдинка под ярким солнцем, крылья уменьшились, обвив недвижное тело, а затем исчезли… Она никогда не подозревала что сможет, это было впервые. Обессилив, она рухнула рядом с палачом. Если бы сейчас кто-то проходил мимо он бы увидел двух людей, мужчину и женщину, лежащих неподвижно. Женщина была нага, ее тело бил озноб, лежащий же мужчина в зеленом плаще и вовсе не подавал признаков жизни…
Пробуждение было стремительным, словно меня окатили из ушата холодной водой. Ощущался прилив сил, трезвость мыслей была словно после долгого сна. Утреннее солнце еще не набрало свою полуденную силу, робко выглядывая из-за облаков. Воспоминания о прошлых событиях метались обрывочными фрагментами, постепенно складываясь в общую картину. Ведьмин яд? Он смертелен, но я жив. Значит… всем известно, что антидота не существует. Только гораздо более великая сила способна на такое…
Ведьма. Как я мог попасть в ее ловушку? Как мог поддаться и поставить под угрозу жизни других? Она забрала у меня кое-что… но я не чувствую утраты. Напротив, с меня словно свалился тяжкий груз. Эта вещь очень могущественна, но самому хранителю не приносит ничего кроме огромной ответственности за судьбы людей… Взглянув рядом с собой, я увидел лежащую обнаженную девушку, дрожащую словно в лихорадке. Не медля сняв с себя плащ, я укрыл ее. Да, это она. Я помню ее, я знаю ее. Наша первая встреча была совсем недавно, но я уверен, что знал ее всю свою жизнь. Нет, я знал ее все свои прошлые жизни, я ждал ее так долго и уже не думал что найду. Не бывает случайных встреч. Жизнь разбрасывает нас в разные стороны, но подобно кусочкам мозаики все имеют свою половинку, подходящую идеально. Только теперь я понял - все это время она жила в моей голове, не смея показаться. Я слышал ее голос, я мысленно с ним разговаривал, я пытался ткать связующую нить, но от меня все время что-то ускользало. А теперь… она исцелила меня своей кровью, придала сил и уверенности. Она просто исцелила меня. Не только тело, всего меня. Я многим ей обязан…
Я провел рукой по ее волосам, невольно залюбовавшись. Глаза остались закрытыми, но дрожь прошла, дыхание стало ровным и спокойным. Ей нужно отдохнуть, она совсем себя не бережет. Несмотря на болезненную бледность, она словно светилась каким-то внутренним светом. Как же она хороша… Осмотревшись по сторонам, я решил поискать укрытие. С одной из сторон холма оказалась хорошо замаскированная пещера, скорее всего рукотворная. Внутри было тепло, у дальней стены пробивался родник с ключевой водой, свежей, холодной. Легко подхватив девушку на руки, (какая же она легкая, точно пушинка!) я направился туда. Небольшой грот был идеальным убежищем. Скрытый от посторонних глаз он убережет ее. Смочив ей губы водой, я сел рядом и погрузился в размышления. Оставалось одно незаконченное дело. Ведьма… пора нанести ей визит.
Начертив на песке кинжалом несколько символов, я закрыл глаза и прислушался к своему сердцебиению. Начертанные символы заискрились морозным огнем, я словно смотрел на себя со стороны. А еще увидел ее. Она ничего не подозревает еще, и думает что я погиб в этом огне. Тем лучше. Я иду. Ведьма сидела за столом в своей комнате. Толстый фолиант был раскрыт перед ней, но глаза смотрели куда-то насквозь. В большой клетке, обиженно нахохлившись, сидела сова, мигая по очереди желтыми глазами.
- Здравствуй. - зыбкая тень стояла перед ведьмой, словно сверля ее взглядом. Чародейка вздрогнула.
- Ты? Но этого… Этого просто не может быть! Ты должен был погибнуть там!
- Ты правда думала, что так просто удастся убить палача? Какая ирония - ведьма и палач. Ты же понимала изначально, что мы как лед и пламень, нас друг к другу тянет, но этот союз обречен на смерть? Что ж, я тебя прекрасно понимаю. Но ты забрала частичку меня. Верни.
Словно зачарованная, колдунья сорвала со своей шеи кулон, горящий живым огнем, и протянула руку вперед. Коснувшись тени, кулон замигал и вдруг погас.
- Дело сделано. Можешь считать, что тебе повезло - это был первый раз когда палач пощадил жертву. Довольно с меня. Однако… не думай что легко отделалась. Ты забрала еще мою походную сумку. Принеси.
Сумка лежала в углу комнаты, обычная сумка, потертая, с несколькими заплатками, но еще довольно прочная. Ведьма только сейчас вспомнила о ней. Расстегнув ремни и распустив шнуровку, она заглянула внутрь и выронила все из рук.
- Подними и слушай. Это древний фолиант «дома семи ветров». Могущественная книга, содержащая тайные знания, ныне уже утраченные. По легенде ее создала одна богиня, но испугавшись силы содеянного, решила преподнести ее в дар тому, кто будет достоин. Волею судеб им оказался я. Будучи Хранителем все это время я не мог сам ей воспользоваться. Теперь это бремя будет на тебе. Возьми. Надеюсь, на этом разногласия между нами исчерпаны.
Ведьма стояла посреди комнаты, прижимая к груди дар палача, от тени же не осталось и следа. Где-то дико заорали кошки, словно празднуя начало своего брачного периода…
Я сидел около спящей, прислушивался к ее дыханию, ловил каждый стук сердца, и слышал что оно бьется в такт с моим. Я знал - теперь я ее не отпущу и никому не отдам. Слишком долго я ее искал и слишком дорого мне это стоило. Моя спасительница. Моя душа. Губы палача шевелились, произнося лишь одно слово. Спящая девушка улыбнулась во сне…
… Вдали от посторонних глаз, где-то на краю вселенной, они стояли, взявшись за руки. Они не чувствовали холода, смотрели вдаль, а перед ними было бескрайнее небо, чистое и яркое. Снег ранней весной - что за шутки природы? Он падал не спеша, кружась и танцуя от легких случайных порывов ветра. Устелив все вокруг белым покрывалом, он исправлял все что было в прошлом. Скоро на этой чистой странице появится новая история, нерушимо в ней будет лишь одно: два любящих сердца, соединенных самой судьбой. Она была такой же как в их первую встречу: в простой белой одежде, со скромной прической и полным отсутствием украшений. Единственное отличие было то, что в ее фиалковых глазах вместо испуга он читал нежность. «Согласна?», - он смотрел серьезным взглядом, словно боялся услышать отказ. «Да, согласна…».
Губы коснулись губ, небо словно рухнуло, придавив тяжестью, воздух как будто наэлектризовался, и в этот момент земля ушла у них из-под ног. Большая рысь вынырнула из ближайшего сугроба и смотрела на них словно с немым укором.
Он ходил взад-вперед по широкой террасе. Где-то там, далеко был черный лёд и холод, здесь же прохлада летней ночи и южные звезды на темном бархате неба. Поправив одежды, он подошел к краю украшенного мозаикой парапета. Перед ним лежал хорошо освещенный светом множества факелов двор, водная гладь широкого бассейна не была нарушена рябью, зеркалом отражая свет звезд.
Архитектор был поистине волшебник: создать шикарный дворец, который может уместить целый гарем, при этом сделать это в кратчайшие сроки и с отменным изяществом - это дорогого стоит. Ну что же. Дело сделано, жребий брошен. Он знал что будет нелегко. Желание оставить уединенную жизнь в каменном подвальчике было внезапным и стремительным, как пинок, но изящным и нежным как поцелуй девы. Собравшись с силами и проведя всего одну бессонную ночь, он проявил все свое обаяние, постаравшись раскрыться в новом свете.
И вот звезды, луна и три жрицы вынесли свой вердикт. Гарем его. Осталось придумать что теперь с ним делать.
Почти бессонная ночь не прошла даром, и он действительно знал что. Не колеблясь ни секунды, он подошел к письменному столику, обмакнул перо в иссиня-черные чернила и написал на чистом листе пергамента:
«Уважаемые дамы. Все вы замечательные, милые, нежные, не лишенные интеллекта. Вы знаете меня, а я знаю вас. Я простой палач и даже смерть не изменит это. Милее моего подвальчика я не знаю места, а еще у меня есть та самая Катерина Матвевна, о которой все мои мысли, желания и песни. Она просто живет в моей голове, и я рад этому. Поэтому я хочу попросить вас принять эту вольную. Надеюсь, не откажете. А этот чудесный дворец, построенный одним из моих заключенных-мастеров, я дарю детскому садику «дома семи ветров». Пусть те, кто ждет возвращения своих всевышних, ни в чем себе не отказывают. Спасибо Вам всем.»
Сняв парчовые одежды, он облачился в свой привычный зеленый плащ, пропитанный пылью веков, и удалился, следуя дорожке лунного света, указывающей путь куда-то далеко, поближе к его далекой Родине. Он шел, песок забивался в его сандалии, но он не замечал этого. Шорох - и перед ним стояла рысь, не сводя немигающего взгляда. Он узнал старого друга. Дальше пошли уже двое, молча, почти беззвучно.
Часть вторая. Ведьма.
Длинное чёрное платье из тяжёлой струящейся ткани мягко обволакивает фигуру. Кофейного цвета волосы, обычно собранные в затейливую причёску, сегодня распущены и мерцают в свете масляной лампы. Она берёт ритуальный нож, украшенный почерневшими резными рунами и подносит к изящному бледному запястью.
Кровь стекает с её руки, оставляя алые потёки на пальцах, неспешно льётся на мраморный столик, с вычерченными на его поверхности символами. Она любуется тем, как сплошной узор окрашивается в рубиновый цвет, и как танцуют на его глади сполохи света. Когда всё оказывается укрыто её кровью, она подносит запястье к губам и слизывает остатки крови, довольно улыбаясь.
Кинув окончательный взгляд на своё творение, она одобрительно кивает каким-то своим мыслям и начинает петь. Мелодия взлетает в воздух, танцует и меняется, создавая уже видимое плетение, которое аккуратными слоями ложится над кровавой поверхностью. Воздух насыщен магией, он звенит словно натянутая тетива…
Последним жестом она зачерпывает горсть звёздного порошка из чаши и кидает в горящее плетение. Поверхность вспыхивает, и всё замолкает.
Она прислушивается к чему-то, удовлетворённо хлопает в ладоши и прошелестев платьем, выходит из комнаты. За окном глубокая ночь. Спят тяжёлым сном утомлённые орки. Спят под шёлковыми балдахинами уставшие лить слёзы и бить вазы отвергнутые красавицы. Гладиаторы и охотники видят сны о новых славных победах…
Только вздрогнула одинокая фигура в зелёном плаще, словно услышав чей-то зловещий смех. Оглянулся по сторонам, поплотнее закутался с плотную ткань и потрепав по мохнатой голове своего верного спутника, продолжил свой путь. Пока ещё ни о чём не подозревая.
Часть третья. Палач.
Через несколько шагов он оступился, чуть было не потеряв равновесие. В глазах потемнело, но, перед тем как упасть в небытие, он успел уловить едва осязаемую нить темной магии крови, струящуюся от заклинателя, а затем, прохрипев заклинание, смог открыть портал, буквально рухнув в него…
Голова раскалывалась на тысячи мелких кусочков. Пульсирующая боль пронизывала все тело, оно казалось свинцовым, так что пошевелиться было практически невозможно. Чья-то рука поднесла фляжку, несколько капель жидкости смочили потрескавшиеся губы, и он снова провалился в беспамятство…
Вместе с новым рассветом вернулись силы. Лихорадка отступила, он смог приподняться и сесть. Старинная мебель из красного дерева, высокие стеллажи, до самого потолка заставленные фолиантами и различными колбами, ретортами, пучки сухих трав и перьев. На массивной перекладине под самым потолком сидела крупная сова, уставившись не него своими желтыми глазами. Тень в углу шевельнулась, и на свет вышла бледная женщина в тяжелом черном платье с длинным вырезом до самого бедра. Волосы цвета крепкого кофе были собраны в затейливую прическу, на тонком левом запястье можно было различить едва заметный след от ножа, еще не совсем заживший.
Поднявшись со своего ложа, он сделал два шага вперед, встав лицом к лицу с женщиной, казавшейся тенью. Он узнал ее, ведьминские искорки плясали в зрачках, изящные алые губы чуть приоткрыты от удивления. След её магии он почувствовал тогда, в пустыне.
Вдох, выдох… Стук сердца, не его, ее… Острые ключицы, неглубокая трогательная впадинка между ними… Такая молодая, юная, совсем еще дитя… Яркие глаза коньячного цвета окунулись в его, зеленые, отливающие сталью, как глубокие воды океана… Ее грудь вздымалась, сдавливаемая тесным платьем, казалось, что чародейке не хватает воздуха… Шершавая ладонь нашла ее бедро, и крепко сжала его, не боясь причинить боль, прошлась по точеной ножке, переметнулась на грудь, палец коснулся ее губ… Глубоко вдохнув терпкий воздух этой ночи, такой пьянящей, сумасбродной, тяжелой, как аромат ее духов, он приблизил ее к себе… Учащенное дыхание, расширенные зрачки и без того бездонных глаз… И стук, стук обоих сердец, которые, казалось, готовы тот час же разорваться… Она прикрыла глаза… Пол под ними качнулся и поплыл… Внезапный резкий разворот чуть не сбил ее с ног… «Ты думала, что я погибну там, ведьма?» Ироничная ухмылка искривила его тонкие уста, легкое колебание воздуха, звон стекла - и дымчатый силуэт исчез в темном проеме окна…
Часть четвёртая. Ведьма.
Распахнув дверь, она застывает на пороге и внимательно обводит комнату взглядом голубых глаз. Вчера она так устала, проводя ритуал, что уснула, едва коснувшись головой подушки. И вот теперь, проснувшись от грохота и звона бьющегося стекла, не успев даже пригладить растрёпанные после сна волосы, тут же поспешила в комнату с алтарём. Если её заклинание сработало как надо, в чём она не сомневалась, то сейчас там должен был находиться пленник. Очень ценная добыча.
Однако теперь её стремительно зеленеющему от злости взору предстаёт пустая комната, по которой вольготно гуляет сквозняк из разбитого окна. Она рассеянно прошлась по комнате, пытаясь понять что же могло вывести её пленника из колдовского дурмана. Чёрт побери, он должен был пробыть без сознания ещё по меньшей мере сутки!
Что-то хрустнуло под её ногами, она пригляделась повнимательнее. Это были остатки флакона, в котором находилось одно прелюбопытное зелье. Будучи выпитым, оно вызывало крайне реалистичные видения со всеми вытекающими последствиями. А для человека, находившегося под влиянием сильной магии, оказалось достаточно просто вдохнуть пары разлитой жидкости. Казалось бы нелепая случайность, вот только она точно помнила, что склянка стояла совсем в другой части комнаты.
Всё верно, напоить зельем бессознательного пленника у неё не получилось бы, а уронить рядом вполне. Осталось только найти паршивку.
Ведьма застыла посреди комнаты, прислушиваясь к малейшему шороху. Где же… Ну где же. Лёгкое дуновение ветра где-то за спиной, она резко оборачивается, взметнув полы длинного чёрного платья, и одновременно выбрасывает вперёд руку. С бледных пальцев срывается сапфировым пламенем заклинание и вот уже на полу трепыхается в магической сети большая сова, недовольно тараща большие жёлтые глаза.
Идея пустить несносную птицу на ингредиенты для новых ритуалов уже не кажется ей столь сумасбродной. Подумать только, столько дней подготовки и всё псу, а точнее сове под хвост. Впрочем, может оно и к лучшему. Пожалуй зеленоглазый палач был ей в какой-то степени симпатичен и было бы жаль пускать его в расход. Решено, она найдёт себе новую добычу.
Подхватив обездвиженную, но при этом сердито ухающую птицу под мышку, она вышла из комнаты. Ей опять предстоит приготовить материалы и выбрать время для ритуала. И определённо пора заказать прочную клетку.
Часть пятая. Палач
Выпрыгнув в окно, он оказался на заднем дворе огромного особняка. Темнота ночи тут же поглотила его словно голодный зверь. Все время не покидало ощущение, что где-то за ним на бесшумных крыльях следует большая сова, наблюдая немигающим желтым взглядом.
Чтобы избавиться от наваждения погони, он толкнул дверь в ближайшем большом здании и прошел внутрь. Попав в просторный холл, он осмотрелся. Огромная люстра, с которой слышалась какая-то возня, камин, шкаф, уютные диванчики, высеченные на стенах барельефы c загадочными символами «д7в» - все это выглядело очень знакомым, как будто воспоминания из его прошлой жизни. Возможно, когда-то это был его дом, в памяти всплыли записанные кем-то слова: “Каждый дом, где обитает любовь и гостит дружба, - это и в самом деле дом, то есть единственный приют, ибо в нем отдыхает сердце.” Но сейчас он не чувствовал ровным счетом ничего. Изредка в холл входили новые посетители. Несколько раз он замечал в обитателях дома знакомые черты, но люди, отвернувшись, быстро пробегали мимо.
Казалось, ноги вели его знакомым путем, и через некоторое время он остановился перед каменной лестницей, винтом уходящей куда-то вниз, в темноту, из которой доносились едва различимые звуки. Музыка! На широких ступенях не было ни пылинки, отполированный камень змейкой вел все глубже и глубже, наконец закончившись просторной площадкой. Радость и облегчение отразились в его глазах, когда он прочел высеченные на стене буквы: «Гильдпыточная». Точно, он здесь жил! Он дома!
Каково же было его разочарование, когда, войдя в столь милое сердцу помещение, его взгляду предстала следующая картина. Всюду, насколько хватало глаз, стояли легкомысленные вазочки с восточными сладостями, горшочки с растениями, и еще черт знает чем. Его строгая железная койка, на которую он падал без сил в конце тяжелого рабочего дня и молниеносно засыпал, была заменена пышным низеньким диваном с россыпью подушек на нем. Колченогий столик у его любимого зеркала из звездного камня был уставлен разномастными баночками с косметическими мазями и притираниями, на нем же валялись костяные гребни и пара лент… Из его любимой стереосистемы звучала музыка, к которой он не питал особого пристрастия, легкие радостные мелодии! Какая пошлость! В довершение всего из одного угла в другой лениво прошествовал огромный котище, даже не удостоив его взглядом. Он уже был готов крикнуть: «Во имя святой инквизиции, что за… чертовщина тут происходит?», но тут он увидел ее.
Одетая в белое девушка казалась совсем юной, хотя возможно, это только так казалось. Высокая, гибкая, изящная с иссиня-черными волосами и по-восточному чуть раскосыми глазами фиалкового цвета. Ее густые, слегка волнистые волосы были подняты на затылке в подобие конского хвоста и все равно достигали талии. Белоснежная кожа, нежно очерченный, крупный рот, большие, очень светлые глаза, испуганные, но решительные… Сказать, что девушка была очень красива, было бы преувеличением, но было в ней что-то особенное… На ней были надеты лишь белые, стянутые у щиколоток шароварчики и белая же короткая блузка, завязанная под грудью. И все. Ни золота, ни драгоценностей, да они бы ей и не пошли.
Часть шестая. Арису
- Зверь тогда так и не поймал эту мышь… Ты кушай, кушай…
Изящная ручка наглаживала большую рысью голову, аккуратно касаясь ушек с длинными кисточками на них. Хозяйка кисточек с энтузиазмом наминала мясной фарш из миски. Сразу было видно, что животное голодало несколько дней, разомлевшая от сытной еды морда улыбалась, уши от удовольствия съехали на бок, в комнате раздавался аппетитный хруст еще не до конца разморозившихся птичьих тушек…
- Не спеши… У меня еще полморозилки забито мясом, Зверь в накладе не останется…
Серебристо-серый кот, услышав свое имя, осторожно продефилировал мимо, косясь на миску, с утра принадлежавшую единолично ему, из которой сейчас угощалась рысь. Его хвост мелко подрагивал от обиды и возмущения, но спорить с гостьей Зверь так и не решился, легко вспрыгнув на подоконник и напустив на себя равнодушный вид, принялся сосредоточенно вылизывать растопыренную лапку…
- Спустившись за Зверем, я нашла этот подвал, ты даже не представляешь, как мне нужно было укромное местечко. Нет, ты не подумай, комната в гильдрезиденции обставлена со вкусом и мне там вполне комфортно, только стены тонкие…. Музицировать было решительно негде, а я без этого не могу просто… Когда однажды в третьем часу ночи ко мне пришла недовольная Носфа, прямо в ночной рубашке и чепце для сна… Вот тогда я и решила сюда перебраться…
А здесь ничего, можно даже сказать, уютно. Конечно, прибралась немного, освежила обстановку, уж больно мрачная была… Знаешь, когда спускаешься поиграть легкие этюды на флейте, а спустя час застаешь себя задумчиво сидящей за фортепиано и смотрящей на партитуру вальса до диез в миноре, а то и какого-то реквиема…
- Так вот, о чем я…- Девушка подняла бокал с белым вином, посмотрела на свет, отхлебнула глоточек, поставила назад. - Тогда еще как раз случилась эта история с гаремом. Представляешь, утром, едва я проснулась, вваливается ко мне гильдглашатай и зачитывает высочайшее распоряжение: всем незамужним девушкам дома семи ветров спуститься в холл для регистрации в гарем. В гарем, Карл… эээ, Рысь, понимаешь? Кто будет мужем, они пока не знают, но награда обещана сильнейшему…
Нет, эта затея была решительно не по моему вкусу, достаточно того, что в гильдию меня привел один рыцарь, буквально похитив из родительского дома… А потом его увлекли дальние странствия и я осталась одна. Здесь. Да и ты видела тех сильнейших? Страшные, небритые, все в шрамах после боевых ранений на арене, грязные как черти, ведь из подземелья чистеньким не выйдешь… Я собрала вещички и.. сюда. Говорили, здесь гильдпыточная раньше была, место непопулярное, еще никто меня не обнаружил…
Могучая лапа опустилась девушке на колено, большая голова улеглась следом, Рысь тихонько урчала и смотрела в глаза очень грустным взглядом.
- О хозяине хочешь узнать? Нет, не я это сделала, он таким уже пришел… Захожу в гостиную, слышу, Зверь шипит и гудит на что-то… А в проеме двери - незнакомый мужчина. Стоит. Стоит и смотрит на меня странным взглядом, потом пошатнулся, схватился за дверной косяк и сполз по стенке…
Честно признаюсь, первым желанием было вытолкнуть его в коридор и захлопнуть дверь. Испугалась я, понимаешь? Затем все таки подумала, наклонилась над ним - без сознания, видимо, серьезно ранен… Стало жаль. Красивый, молодой еще… А потом и ты подоспела, вместе затащили. Это была сильная магия, но я то умею с ней справляться, когда у тебя папа-дракон, еще и не такому научишься. Все будет хорошо с ним, когда проснется…
Рысь благодарно уркнула, уткнулась сопящим носом в теплую ладошку… На улице темнело, солнце уже мостило себе перину из пушистых облаков, а на город опускалось покрывало вечера, по которому легкой поступью, как черная кошка, неслышно кралась ночь, поблескивая золотым серпиком луны… Шел третий час неторопливой беседы…
Внезапно уши навострились, приподнялись подусники, обнажились кинжально-острые клыки, глаза полыхнули злым голодным огнем, наморщилась переносица, раздался страшный звериный рык… Всюду было тихо и спокойно, в маленькой комнатке, некоторое время назад наспех переоборудованной из камеры-одиночки, просыпался, чему-то улыбаясь, зеленоглазый молодой человек, а где-то недалеко укутанный в темный плащ силуэт и крупная птица с желтыми глазами неспешно приближались к дому…
Часть седьмая. Ведьма
Ведьма стоит у окна и смотри на залитый лунным светом город. Так тихо..
Ей нравится когда вокруг тихо. Чьи-то осторожные шаги за спиной, рука ложится на её плечо.
"Ты ведь знаешь, что нам нужен только он. Никто другой не годится, моя Леди", - раздаётся шёпот в её голове. "Знаю - вздыхает ведьма. - И нам нужно его найти. Хотя не думаю, что он смог уйти далеко."
Она отходит от окна и смотрит на сову, виновато сидящую на спинке старинного кресла.
"Что ж, ты его упустила, ты мне его и найдёшь. Лети же!" Птица яростно сверкает жёлтыми глазами, взмывает вверх и стремительно вылетает через распахнутое окно. Женщина провожает её долгим взглядом, после чего выходит из комнаты. Ей нужно подготовиться к охоте и в этот раз палач не сумеет от неё уйти.
***
Секунды тянутся одна за другой, она кажется уже в сотый раз проходит из одного угла комнаты в другой и обратно. От несносной птицы нет ни слуху ни духу и ей начинает казаться, что эта паршивка опять решила напакостить. Ведьма резко останавливается и прикрыв глаза словно к чему-то прислушивается. "Она нашла его". "И где же?". "Как и положено любому раненному зверю, они всегда укрываются в своём логове. Пожалуй мне пора навестить это уютное место. Хотя прошлый раз гостеприимным не назовёшь", - горько усмехается она.
***
Распахнув дверь, ведьма заходит в бывшую обитель палача. Её фигура, закутанная в чёрные одежды, теперь выглядит здесь крайне неуместно. Она окидывает взглядом обновленный интерьер, левая бровь иронично ползёт вверх. "Однако, как изменились твои вкусы, палач!" Тут ведьма замечает тонкую девичью фигурку и с любопытством изучает открывшееся зрелище.
"Ха! Я так и знала, что наш милый мальчик везде найдёт себе девицу. А она не дурна, не правда ли?" - обращается она к сидящей на её запястье сове. Та согласно ухает. С низким рычанием из-за пёстрого диванчика выходит рысь, готовая до последнего защищать своего хозяина. “Милая киса, ты мне всегда нравилась. Но, боюсь, сейчас мне придётся тебя занять кое-чем другим”. С этими словами Ведьма подбрасывает птицу вверх, и та, взвившись под потолок, ударяется оземь, превращаясь в огромную чёрную зверюгу. Словно сотканная из тумана, её контуры расплываются и она похожа на видение из кошмара, но раздавшийся следом утробный рык вполне реален. Ничуть не растерявшись от появления нового врага, рысь собирается для прыжка и вот уже беснующийся клубок выкатывается куда-то за пределы комнаты. “Ну что ж, свидетели нам ни к чему. Осталось только избавиться от последнего”, - произносит ведьма и резко выбрасывает руку в направлении девушки. Ту отбрасывает к стене, короткий всхлип и обмякшее тело падает на пол. Зелёные глаза палача вспыхивают гневом, пальцы молниеносно смыкаются на рукояти рунного клинка. Ведьма удивлённо хмыкает:"А ты подготовился ко встрече. Но ты действительно считаешь, что эта игрушка сможет меня остановит?".
"Увидим", - усмехается противник, зажигая ледяное пламя на свободной руке. Ведьма упрямо сжимает губы, и вокруг неё взвивается сапфировый огонь.
***
Палач прижимает ведьму к холодной стене и его хриплое дыхание щекотит ей шею.
Это было бы даже романтично, если б не острый нож, который он удерживает другой рукой возле её горла. Облегчённый смех, переходящий в сдавленный кашель: "Ты проиграла, Ведьма." Она неожиданно улыбается: "Я так не думаю, мой милый палач".
Изумрудные глаза удивлённо распахиваются, когда тонкое лезвие пронзает его сердце. Холод растекается по всему телу, он слабеет и падает к ногам убийцы. Ведьма переводит дух и поднимает взгляд с поверженного палача на ассасина в тёмных одеждах. Хотя его лицо скрыто под капюшоном, она готова поклясться, что тот улыбается. "Ты была крайне неосторожна, моя Госпожа", - журчит его голос.
Досадливо дёрнув плечом, ведьма снимает с шеи кулон из голубоватого камня и опускается на колени рядом с телом палача. "Я надеюсь, он жив?" "Жив, моя Госпожа, только парализован. Яд не допустит быстрого истечения крови, так что времени тебе хватит." "Отлично, тогда я начну, а ты пригляди за девчонкой. Убивать её нам нет нужды, но будет досадно, если всё опять сорвётся по какой-то случайности", - ведьма кивает на сжавшуюся в углу заплаканную девчушку.
Убийца склоняется в полупоклоне и исчезает в тени, чтобы тут же оказаться рядом с девушкой. Та испуганно замирает, но ассасин только прикладывает палец к губам и замирает рядом. Ведьма поднимает камень на тонкой цепочке так, чтобы тот оказался ровно над грудью палача, и начинает петь.
И вновь мелодия становится материальной, закручивается в ажурное плетение, которое опутывает обездвиженное тело сплошным коконом. Паутина начинает светиться, словно вытягивая сияние из своей добычи. Голос становится всё громче, свет пульсирует, резонируя с мелодией пока, наконец, не становится ослепительно ярким, чтобы резко схлопнуться в одну мерцающую точку в камне.
"Вот и управились, - говорит она, застёгивая цепочку и оправляя юбку у платья. - И стоило столько возиться." "Можем идти, моя Леди?" "Постой, мне нужно сделать ещё кое-что. Забери девчонку и оставь где-нибудь в людном месте. Мешок его тоже захвати, вдруг там будет что-то любопытное. И будь осторожен, там где-то бродит его кошка. Сомневаюсь, что сова её убила."
Убийца кивает, вскидывает на плечо тихо пискнувшую девушку и растворяется в тени. Ведьма вновь опускается на колени рядом с палачом. Внимательно смотрит на его бледнеющее лицо, после чего наклоняется и легко целует его губы. Ей действительно жаль, они были даже чем-то похожи.
Казалось, что порой только палач мог бы её понять. Бледными пальцами ведьма убирает с его лба растрёпанную чёрную прядь, в которой уже серебрятся тонкие нити седых волос, и снова начинает петь. На этот раз никакого колдовства, ну может только самую малость. Прощальная песня.
Когда она уходит, за её спиной взметается тёмное погребальное пламя, уничтожая без следа шёлковые занавеси и ленты, оставляя после себя лишь холодные каменные стены.
Комната возвращается к тому виду, в каком она её помнит. Какой она должна быть.
Часть восьмая. Арису
Ярко… Стало ярко… Похоже, наступает утро. Я открыла глаза, в которые будто насыпали песка, потянулась, ощущая каждый сантиметр своего тела. Все хорошо, переломов нет. Очень болела голова, на затылке волосы были слипшимися от запекшейся крови, видимо, приложили о стенку меня от души и с запасом… Сколько прошло времени? Час? Два? Пять? Сколько я тут лежу? Что с нами случилось вчера? Медленно, как патока, в меня вливались воспоминания, жгучие, ядовитые, тупой болью отдаваясь в висках…
Вспышка света - черная тварь, разевая зубастую пасть, рвет рысь, которая кричит от мук, физических и душевных одновременно. Хозяину требуется защита, она умрет, но выполнит свое предназначение. Вот следующий кадр - тельце, покрытое серебристым мехом в неестественной позе… И кисточки, бывшие такими трогательными… Одной нет, другая - вся в крови…
Снова вспышка - перекошенное от наслаждения чужим страхом лицо ведьмы и совершенно безумные глаза…
Вспышка - его ничего не понимающий удивленный стекленеющий взгляд… И кольцо магического зеленого огня, который обжигает, как настоящий, принося немыслимую боль, но практически не причиняет повреждений. Как символично для палача!
Вспышка - зловещая фигура в темных одеждах, легко, будто перышко, закидывает меня на плечо и уносит. Потом темнота. И тишина.
Он - там. Он остался там.
Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться… Моя иллюзорная невидимая рука потянулась в темноту, ухватила тоненькую светящуюся ниточку, не толще волоска… Связь. Слабая, но есть! Что же. Теперь я знаю, что делать…
Город пробуждался. Чернота ночи сменилась утренней дистиллированной серостью, по ухабистым дорогам задребезжали немногочисленные повозки. Стало еще немного светлей, и на улицах появились первые сонные обитатели, безумно спешащие неизвестно куда, неизвестно зачем и почему. Впрочем, так было всегда.
Город дышал и пульсировал занятостью и никто не удосуживался посмотреть в мою сторону, да и что там интересного? Молодая побирушка-оборванка в разорванной грязной одежде, с всклоченными волосами, мчащаяся во весь опор по почти пустой улице, что странно, с закрытыми глазами… Чокнутая какая-то, ненормальная. Бывает и такое.
«Больно…»
«Терпи, я иду…»
«Кто ты?»
«Никто… Не важно»
«Что ты делаешь у меня в голове?»
Хороший вопрос. Как же на него ответить? «Знаешь, драконья кровь - универсальный антидот от всех ядов, я тебя ею лечила, когда ты упал у меня, точнее, у себя на пороге…Теперь тебя невозможно отравить. Ничем» Слишком сложно… И вызовет много вопросов…
«Почему я тебя слышу?»
«В твоих венах течет моя кровь»
Затих… Надеюсь, просто от усталости. Надеюсь…
У меня внутри бушевала лавина эмоций… Ярость, гнев, отвращение… к себе. Почему я оказалась так несуразно беспомощной? Почему смотрела, просто смотрела и не сопротивлялась? Как так вышло, это же мне совсем не свойственно. Чары? Не оправдывай себя, их не было. Просто растерялась. Какая же я все-таки… девчонка. Последнее слово прозвучало в моей голове хуже заковыристого портового ругательства, но злость придавала мне сил и заставляла бежать быстрее… А вот и здание гильдрезиденции…
Комната полыхала зеленым огнем… Это было страшно… и завораживающе красиво. Пылали тяжелые шторы, будто рой светлячков высадился на них диковинным узором, персидский ковер на полу казался темным искрящимся мхом, гнутые ножки стульев и табуретов обвивали миртового цвета лианы пламени….
В центре комнаты лежал палач, лоб покрыт испариной, широко открытые, ничего не видящие глаза, в которых плескалось отчаянье… Магический огонь почти поглотил стеллаж с многочисленными фолиантами о тварях подземных, подбираясь к его крепко сжатой руке… Лежавшая в углу рысь куда-то делась, похоже, ей повезло остаться живой. Я рванулась к нему, слишком поздно увидев тоненькую рыжую паутинку на полу… Какая ирония! Привет от ведьмы. Прощальный. Для нас.
Стена огня окружила плотным кольцом, стала в три раза толще и поднялась на всю высоту комнаты, это выглядело так, будто мы оказались в бутылке из зеленого стекла. Ничего, ждать осталось недолго, за два-три часа круг сожмется до точки и мы умрем от болевого шока… Выйти из круга - невозможно, такая же смерть, только быстрая…
Сев на пол и обхватив колени руками, я задумалась… Вот и все. Силы потихоньку покидали меня, заполняя освободившееся пространство безнадежностью. Моя душа готовилась сделать шаг туда, откуда обычно не возвращаются. Моя история жизни подошла к своему логическому завершению…Глупо. Мир, я так тебя и не узнала по-настоящему. Мир, а ты оказался жестоким и злым. У меня даже не было первого поцелуя, ничего у меня, по сути, не было, не успела…
От нечего делать я рассматривала лежащего на полу молодого человека, который то ли спал, то ли просто абстрагировался от всего, закрыв глаза. Симпатичный. Длинные волосы заплетены в растрепавшуюся косицу, глаза, я знаю, они зеленые, хоть сейчас их не вижу… Несколько светлых прядей в темных волосах, ранняя седина. Вполне мужественно… Тонкие изогнутые губы. Мы так и не успели познакомиться, я все время вижу его без сознания… Того, который так неожиданно ворвался в мою жизнь и переломал ее, как прутик о колено…
Почему я бросилась к нему на помощь? Так было надо, я не могла иначе. Даже зная, что выбраться живыми у нас мало шансов, скорее всего я бы поступила так же… Женщины - забавные существа, единожды взяв ответственность за чью-то жизнь, они продолжают оберегать ее и далее…Нелегко далось мне его лечение, конечно, за пару дней я бы восстановилась, но сейчас самочувствие было не из лучших, потеря крови давала о себе знать…
Потеря крови…
Драконьей.
В этот миг нужная мысль уже почти пришла в мою голову, но последним гвоздем в крышку гроба стал его слабый шепот: «Укрой нас моим плащом… Он на первое время защитит от огня…»
Серебристая плеть боли хлестнула по спине, заворачиваясь вокруг тела, сотни шипов вонзились в позвоночник, волна мучительной агонии прокатилась судорогой по всему телу, и еще, и еще, разрывая сосуды и оболочки, ломая суставы, невыносимо, невыносимо больно и внезапно все закончилось… Для меня это было впервые…
В центре комнаты, закрывая кожистыми крыльями мужчину, лежащего навзничь, стоял черный дракон… Всполохи зеленого огня играли на его боках, расцвечивая блестящую ониксовую чешую причудливыми узорами… Дракон улыбался, дракону было щекотно. Мощный удар хвостом - и в потолке пыточной образовалась солидных размеров брешь. Дракон бережно подхватил обмякшее тело лапами и унесся прочь…
Часть девятая. Палач. Финал
Взметая вихрь песка, дракон приземлился у подножья небольшого холма вдали от города. Тяжело взмахнув крыльями, он разжал когтистые лапы и аккуратно опустил свою ношу на землю. По чешуе дракона побежали алые искорки, затем длинная шея изогнулась словно в конвульсии, по хребту пошла дрожь… Казалось, дракон кричал как маленькое дитя, кричал от сильной боли, разрывающей его тело, он словно молил прекратить его мучения. Он рвался ввысь, но словно был приклеен к земле, у него были крылья, но они не могли унести туда, к облакам… из последних сил издав мучительный крик, дракон упал наземь и затих. Чешуя стала таять, как растворяется льдинка под ярким солнцем, крылья уменьшились, обвив недвижное тело, а затем исчезли… Она никогда не подозревала что сможет, это было впервые. Обессилив, она рухнула рядом с палачом. Если бы сейчас кто-то проходил мимо он бы увидел двух людей, мужчину и женщину, лежащих неподвижно. Женщина была нага, ее тело бил озноб, лежащий же мужчина в зеленом плаще и вовсе не подавал признаков жизни…
Пробуждение было стремительным, словно меня окатили из ушата холодной водой. Ощущался прилив сил, трезвость мыслей была словно после долгого сна. Утреннее солнце еще не набрало свою полуденную силу, робко выглядывая из-за облаков. Воспоминания о прошлых событиях метались обрывочными фрагментами, постепенно складываясь в общую картину. Ведьмин яд? Он смертелен, но я жив. Значит… всем известно, что антидота не существует. Только гораздо более великая сила способна на такое…
Ведьма. Как я мог попасть в ее ловушку? Как мог поддаться и поставить под угрозу жизни других? Она забрала у меня кое-что… но я не чувствую утраты. Напротив, с меня словно свалился тяжкий груз. Эта вещь очень могущественна, но самому хранителю не приносит ничего кроме огромной ответственности за судьбы людей… Взглянув рядом с собой, я увидел лежащую обнаженную девушку, дрожащую словно в лихорадке. Не медля сняв с себя плащ, я укрыл ее. Да, это она. Я помню ее, я знаю ее. Наша первая встреча была совсем недавно, но я уверен, что знал ее всю свою жизнь. Нет, я знал ее все свои прошлые жизни, я ждал ее так долго и уже не думал что найду. Не бывает случайных встреч. Жизнь разбрасывает нас в разные стороны, но подобно кусочкам мозаики все имеют свою половинку, подходящую идеально. Только теперь я понял - все это время она жила в моей голове, не смея показаться. Я слышал ее голос, я мысленно с ним разговаривал, я пытался ткать связующую нить, но от меня все время что-то ускользало. А теперь… она исцелила меня своей кровью, придала сил и уверенности. Она просто исцелила меня. Не только тело, всего меня. Я многим ей обязан…
Я провел рукой по ее волосам, невольно залюбовавшись. Глаза остались закрытыми, но дрожь прошла, дыхание стало ровным и спокойным. Ей нужно отдохнуть, она совсем себя не бережет. Несмотря на болезненную бледность, она словно светилась каким-то внутренним светом. Как же она хороша… Осмотревшись по сторонам, я решил поискать укрытие. С одной из сторон холма оказалась хорошо замаскированная пещера, скорее всего рукотворная. Внутри было тепло, у дальней стены пробивался родник с ключевой водой, свежей, холодной. Легко подхватив девушку на руки, (какая же она легкая, точно пушинка!) я направился туда. Небольшой грот был идеальным убежищем. Скрытый от посторонних глаз он убережет ее. Смочив ей губы водой, я сел рядом и погрузился в размышления. Оставалось одно незаконченное дело. Ведьма… пора нанести ей визит.
Начертив на песке кинжалом несколько символов, я закрыл глаза и прислушался к своему сердцебиению. Начертанные символы заискрились морозным огнем, я словно смотрел на себя со стороны. А еще увидел ее. Она ничего не подозревает еще, и думает что я погиб в этом огне. Тем лучше. Я иду. Ведьма сидела за столом в своей комнате. Толстый фолиант был раскрыт перед ней, но глаза смотрели куда-то насквозь. В большой клетке, обиженно нахохлившись, сидела сова, мигая по очереди желтыми глазами.
- Здравствуй. - зыбкая тень стояла перед ведьмой, словно сверля ее взглядом. Чародейка вздрогнула.
- Ты? Но этого… Этого просто не может быть! Ты должен был погибнуть там!
- Ты правда думала, что так просто удастся убить палача? Какая ирония - ведьма и палач. Ты же понимала изначально, что мы как лед и пламень, нас друг к другу тянет, но этот союз обречен на смерть? Что ж, я тебя прекрасно понимаю. Но ты забрала частичку меня. Верни.
Словно зачарованная, колдунья сорвала со своей шеи кулон, горящий живым огнем, и протянула руку вперед. Коснувшись тени, кулон замигал и вдруг погас.
- Дело сделано. Можешь считать, что тебе повезло - это был первый раз когда палач пощадил жертву. Довольно с меня. Однако… не думай что легко отделалась. Ты забрала еще мою походную сумку. Принеси.
Сумка лежала в углу комнаты, обычная сумка, потертая, с несколькими заплатками, но еще довольно прочная. Ведьма только сейчас вспомнила о ней. Расстегнув ремни и распустив шнуровку, она заглянула внутрь и выронила все из рук.
- Подними и слушай. Это древний фолиант «дома семи ветров». Могущественная книга, содержащая тайные знания, ныне уже утраченные. По легенде ее создала одна богиня, но испугавшись силы содеянного, решила преподнести ее в дар тому, кто будет достоин. Волею судеб им оказался я. Будучи Хранителем все это время я не мог сам ей воспользоваться. Теперь это бремя будет на тебе. Возьми. Надеюсь, на этом разногласия между нами исчерпаны.
Ведьма стояла посреди комнаты, прижимая к груди дар палача, от тени же не осталось и следа. Где-то дико заорали кошки, словно празднуя начало своего брачного периода…
Я сидел около спящей, прислушивался к ее дыханию, ловил каждый стук сердца, и слышал что оно бьется в такт с моим. Я знал - теперь я ее не отпущу и никому не отдам. Слишком долго я ее искал и слишком дорого мне это стоило. Моя спасительница. Моя душа. Губы палача шевелились, произнося лишь одно слово. Спящая девушка улыбнулась во сне…
… Вдали от посторонних глаз, где-то на краю вселенной, они стояли, взявшись за руки. Они не чувствовали холода, смотрели вдаль, а перед ними было бескрайнее небо, чистое и яркое. Снег ранней весной - что за шутки природы? Он падал не спеша, кружась и танцуя от легких случайных порывов ветра. Устелив все вокруг белым покрывалом, он исправлял все что было в прошлом. Скоро на этой чистой странице появится новая история, нерушимо в ней будет лишь одно: два любящих сердца, соединенных самой судьбой. Она была такой же как в их первую встречу: в простой белой одежде, со скромной прической и полным отсутствием украшений. Единственное отличие было то, что в ее фиалковых глазах вместо испуга он читал нежность. «Согласна?», - он смотрел серьезным взглядом, словно боялся услышать отказ. «Да, согласна…».
Губы коснулись губ, небо словно рухнуло, придавив тяжестью, воздух как будто наэлектризовался, и в этот момент земля ушла у них из-под ног. Большая рысь вынырнула из ближайшего сугроба и смотрела на них словно с немым укором.