Наш век
Наш век
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит...
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры... но о ней не просит.
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня! - Я верю, боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
Пересказ слов папы.Из беседы папы Франциска со студентами в Университете Roma III.
пер. О. Седакова
Папа ответил на вопросы четырех студентов, которые ему передали заранее. Свои письменные ответы он передал ректору, а отвечать хотел иначе, импровизационно. Говорил он негромко и неторопливо, всегда называя имя того, кто задал ему этот вопрос. Эти детали его речи прямо связаны с тем, о чем он говорил.
Первый вопрос был о насилии. Папа начал с речевого насилия. Говорить громко, говорить недослушав - все это насилие. Насилие нуждается в анонимности и «делает нас все более анонимными». Применяющий насилие действует как аноним среди анонимов, отнимая у них имя. Речевое насилие происходит и на улицах, и дома, где тоже перестают вести диалог, тоже говорят и не слушают другого. От насилия много лекарств, говорит папа, и первое - это сердце, которое принимает. Политика снизилась во всем мире. Утрачена интуиция социальной дружбы. Сначала нужно выслушать и понять. А потом отвечать, и не повышая тона.
«Идет Третья мировая война», говорит папа. Идет она кусочками, там-сям. Но это она. Начинается она в сердце. Когда я не могу уважать другого, не могу быть открытым к нему - это война.
Университет - место обучения дружбе, интеллектуальному милосердию (то есть, вниманию к речи другого). Работа над искусством диалога.
Второй вопрос был об актуальной «смене эпох», или «переходной эпохе». Папа сказал, что начать стоит с того, чтобы признать реальность другой эпохи и видеть ее как есть - прежде чем выражать о ней суждения. При отсутствии принятия реальности этих перемен, дальнейшее размышление невозможно. «Жизнь - как вратарь на воротах: он принимает мячи, откуда бы их не посылали». Но чтобы принять, нужно прежде увидеть, что мяч летит. Нужно принять новое и неожиданное без страха: как задачу, как творческий вызов.
Третий вопрос был о единстве, новом глобальном однообразии мира. Это реальная опасность, заметил папа: принимать однообразие за единство. Однообразие разрушает единство.
О двух чертах новой эпохи. Первая - скорость и спешка, которая тоже не что-то другое, а род насилия. Спешка, ускорение всего отнимает у человека пространство, в котором он успел бы сказать: нет!
Другая черта - текучесть, жидкостная природа общества и экономики. Эта текучесть лишает человека труда (от 40 до 60 процентов молодежной безработицы в Европе) - и культуры труда. Чтобы что-то по-настоящему делать, нужно знать, что ты делаешь, где, зачем, какое время это займет. «Жидкий (текучий) человек», который, не имея в себе и вокруг необходимой для cебя твердости (concretezzа), иначе говоря - смысла, может стремиться или к самоубийству, или к экстремизму.
Как найти твердость, противостоящую текучести, - это должно быть темой обсуждений в университете.
И естественно, обсуждалась и тема беженцев. Утратит ли Европа свою идентичность? Папа напомнил, что европейская идентичность как раз и складывалась в подобных перемещениях племен, набегах, смешениях и т.п.
Еще общее замечание: за 40 минут своей речи папа ни разу не употребил ни «религиозных», ни «моральных» слов. Ведь оперирование такими словами - тоже род насилия.
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит...
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры... но о ней не просит.
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня! - Я верю, боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
Пересказ слов папы.Из беседы папы Франциска со студентами в Университете Roma III.
пер. О. Седакова
Папа ответил на вопросы четырех студентов, которые ему передали заранее. Свои письменные ответы он передал ректору, а отвечать хотел иначе, импровизационно. Говорил он негромко и неторопливо, всегда называя имя того, кто задал ему этот вопрос. Эти детали его речи прямо связаны с тем, о чем он говорил.
Первый вопрос был о насилии. Папа начал с речевого насилия. Говорить громко, говорить недослушав - все это насилие. Насилие нуждается в анонимности и «делает нас все более анонимными». Применяющий насилие действует как аноним среди анонимов, отнимая у них имя. Речевое насилие происходит и на улицах, и дома, где тоже перестают вести диалог, тоже говорят и не слушают другого. От насилия много лекарств, говорит папа, и первое - это сердце, которое принимает. Политика снизилась во всем мире. Утрачена интуиция социальной дружбы. Сначала нужно выслушать и понять. А потом отвечать, и не повышая тона.
«Идет Третья мировая война», говорит папа. Идет она кусочками, там-сям. Но это она. Начинается она в сердце. Когда я не могу уважать другого, не могу быть открытым к нему - это война.
Университет - место обучения дружбе, интеллектуальному милосердию (то есть, вниманию к речи другого). Работа над искусством диалога.
Второй вопрос был об актуальной «смене эпох», или «переходной эпохе». Папа сказал, что начать стоит с того, чтобы признать реальность другой эпохи и видеть ее как есть - прежде чем выражать о ней суждения. При отсутствии принятия реальности этих перемен, дальнейшее размышление невозможно. «Жизнь - как вратарь на воротах: он принимает мячи, откуда бы их не посылали». Но чтобы принять, нужно прежде увидеть, что мяч летит. Нужно принять новое и неожиданное без страха: как задачу, как творческий вызов.
Третий вопрос был о единстве, новом глобальном однообразии мира. Это реальная опасность, заметил папа: принимать однообразие за единство. Однообразие разрушает единство.
О двух чертах новой эпохи. Первая - скорость и спешка, которая тоже не что-то другое, а род насилия. Спешка, ускорение всего отнимает у человека пространство, в котором он успел бы сказать: нет!
Другая черта - текучесть, жидкостная природа общества и экономики. Эта текучесть лишает человека труда (от 40 до 60 процентов молодежной безработицы в Европе) - и культуры труда. Чтобы что-то по-настоящему делать, нужно знать, что ты делаешь, где, зачем, какое время это займет. «Жидкий (текучий) человек», который, не имея в себе и вокруг необходимой для cебя твердости (concretezzа), иначе говоря - смысла, может стремиться или к самоубийству, или к экстремизму.
Как найти твердость, противостоящую текучести, - это должно быть темой обсуждений в университете.
И естественно, обсуждалась и тема беженцев. Утратит ли Европа свою идентичность? Папа напомнил, что европейская идентичность как раз и складывалась в подобных перемещениях племен, набегах, смешениях и т.п.
Еще общее замечание: за 40 минут своей речи папа ни разу не употребил ни «религиозных», ни «моральных» слов. Ведь оперирование такими словами - тоже род насилия.