9 мая
Вспоминала сегодня дедушку. В любимых внучках я не числилась, но в последние годы перед его смертью отношения стали заметно теплее. До сих пор не могу понять, чем я ему не угодила. Но что-то мне подсказывает, что дело в маме: ребенок от второй жены сына - не чета детям от первой. В общем, долгие годы дедушка имел ко мне довольно прохладное отношение, но я на него уже давно не обижаюсь.
Он был замечательный: крепкий старик с ясными глазами, мысленно застрявший где-то в Советском союзе и до последнего веривший в победу коммунизма. Из-за политики был готов спорить до хрипоты и сердечных болей, но повода поспорить не упускал ни разу.
Павел Николаевич был последним из 14 (если я не ошибаюсь) детей. Последним он и умер - в марте 2007-го. Ему было 87. Умер тихо, читая газету. Кажется, это была "Правда" или "Советсткая Сибирь", других дед не признавал.
Когда ему было 16, он познакомился с моей бабушкой, сельской учительницей, которой было 23 и которая уже была замужем. Его это не остановило, он просто пришел к ним в дом, взял бабушку за руку и увел с собой. До войны у них родилось двое сыновей - Владимир и Юрий, а в 41-м деда мобилизовали, и он пропал на долгие 7 лет. Он, конечно, дошел до Берлина - и где-то там задержался после войны. Поговаривали, что у него был роман с какой-то не то немкой, не то австрийкой - потому и вернулся не сразу. Говорили также, что именно в честь своей заграничной пассии он назвал первую послевоенную дочь Ангелиной. Потом было еще трое детишек - Тамара, Анатолий и Михаил.
К слову, на Анатолия (моего папу) претендовала соседка, бездетная одинокая Дубичиха: "У вас все равно полно ребятишек, отдайте мне Тольку!" Он почему-то был ее любимцем.
Тольку, конечно, не отдали. И вообще детей любили, жили хорошо и дружно. Это был самый настоящий Дом. Папа рассказывал, что дедушка с бабушкой никогда не ссорились: все вопросы решались спокойно и не при детях. Удивительно, учитывая дедушкин авторитарный нрав :).
В 1989-м бабушки не стало. Дед продал свой большой дом и уехал в Усть-Илимск, поближе к старшей Ангелине. Павел Николаевич пережил не только жену, но и двоих сыновей - самого старшего и самого младшего.
Жил он и с нами некоторое время. Они не очень ладили с мамой: дед обожал давать советы, а она не слишком любила их слушать. Спустя несколько лет он уехал обратно в Усть-Илимск, ровно в тот день, когда мама умерла.
Он был неутомимый путешественник и визитер: постоянно ходил в гости и разъезжал по всей стране в уже преклонном возрасте. На наше "Ну куда ты опять? А если что-то случится в дороге?" он неизменно отвечал: "Где помру, там и похоронят". На последнем десятке лет увлекся здоровым питанием, периодически голодал, ел почти одни овощи и готовил их себе сам. Многие крутили пальцем у виска: куда тебе, дескать, здоровье поправлять - пора о душе подумать! Но дедулю было не запугать пересудами.
Иногда он ходил в церковь поставить свечку. Я смеялась: "Ты же неверующий!" - "А я и не Богу свечки ставлю" - "А кому?" На этом беседа, как правило, заканчивалась.
Жалею, что по малолетству и обиженности не любила с ним разговаривать про его жизнь. В итоге знаю совсем немного - и то с чужих слов.
Он был замечательный: крепкий старик с ясными глазами, мысленно застрявший где-то в Советском союзе и до последнего веривший в победу коммунизма. Из-за политики был готов спорить до хрипоты и сердечных болей, но повода поспорить не упускал ни разу.
Павел Николаевич был последним из 14 (если я не ошибаюсь) детей. Последним он и умер - в марте 2007-го. Ему было 87. Умер тихо, читая газету. Кажется, это была "Правда" или "Советсткая Сибирь", других дед не признавал.
Когда ему было 16, он познакомился с моей бабушкой, сельской учительницей, которой было 23 и которая уже была замужем. Его это не остановило, он просто пришел к ним в дом, взял бабушку за руку и увел с собой. До войны у них родилось двое сыновей - Владимир и Юрий, а в 41-м деда мобилизовали, и он пропал на долгие 7 лет. Он, конечно, дошел до Берлина - и где-то там задержался после войны. Поговаривали, что у него был роман с какой-то не то немкой, не то австрийкой - потому и вернулся не сразу. Говорили также, что именно в честь своей заграничной пассии он назвал первую послевоенную дочь Ангелиной. Потом было еще трое детишек - Тамара, Анатолий и Михаил.
К слову, на Анатолия (моего папу) претендовала соседка, бездетная одинокая Дубичиха: "У вас все равно полно ребятишек, отдайте мне Тольку!" Он почему-то был ее любимцем.
Тольку, конечно, не отдали. И вообще детей любили, жили хорошо и дружно. Это был самый настоящий Дом. Папа рассказывал, что дедушка с бабушкой никогда не ссорились: все вопросы решались спокойно и не при детях. Удивительно, учитывая дедушкин авторитарный нрав :).
В 1989-м бабушки не стало. Дед продал свой большой дом и уехал в Усть-Илимск, поближе к старшей Ангелине. Павел Николаевич пережил не только жену, но и двоих сыновей - самого старшего и самого младшего.
Жил он и с нами некоторое время. Они не очень ладили с мамой: дед обожал давать советы, а она не слишком любила их слушать. Спустя несколько лет он уехал обратно в Усть-Илимск, ровно в тот день, когда мама умерла.
Он был неутомимый путешественник и визитер: постоянно ходил в гости и разъезжал по всей стране в уже преклонном возрасте. На наше "Ну куда ты опять? А если что-то случится в дороге?" он неизменно отвечал: "Где помру, там и похоронят". На последнем десятке лет увлекся здоровым питанием, периодически голодал, ел почти одни овощи и готовил их себе сам. Многие крутили пальцем у виска: куда тебе, дескать, здоровье поправлять - пора о душе подумать! Но дедулю было не запугать пересудами.
Иногда он ходил в церковь поставить свечку. Я смеялась: "Ты же неверующий!" - "А я и не Богу свечки ставлю" - "А кому?" На этом беседа, как правило, заканчивалась.
Жалею, что по малолетству и обиженности не любила с ним разговаривать про его жизнь. В итоге знаю совсем немного - и то с чужих слов.