Заметки российского бродяги. Прикамская Одиссея. Эпизод девятый
Моя пермская коллекция персонажей была бы неполной, если бы я не упомянул о Ней. Задача эта прямо скажем не из лёгких - настолько жизнь её кажется мне серой и беспросветной, впрочем как и множество подобных жизней, влекомых подобно незаметным щепкам, свинцово-серыми водами Великой Реки. Однако, волею судеб, время от времени, я был частью этой жизни и оттого с полным правом могу считать себя её соучастником.
Описать эту жизнь можно парой-тройкой предложений. Покончив с политехом - как только девчёнкам вообще приходит в голову идти в это учебное заведение и обрекать себя на общение с какими-то железяками, кирпичами, канализацией, водопроводом, вентиляцией моторами чертежами и прочей подобной хренью - она попала на завод, представляющий собой громадную пороховую бочку и осталась там навсегда. Этот же завод и сожрал её жизнь всю целиком без остатка, на десерт полакомившись её почкой - вредное производство делает своё дело. Не один десяток лет ходила она вдоль серого забора из дома туда и обратно и на этом всё. Настолько всё, что оторопь берёт. Семья, дети, мужики - всё это прошло как-то мимо неё и единственным другом, делившим с ней подушку был механический будильник, выпихивающий её ранним утром из тёплой постели всё к тому же забору, вдоль которого день ото дня туда и обратно вела эта нескончаемая дорога в никуда.
Мы сидим на её кухне на фоне сгущающихся ранних зимних сумерек за окном. Где-то невдалеке внизу корабельные сосны - гордость всего их района - тонут во тьме, а за ними у подножия взгорка несёт свои свинцовые воды Великая Река. Собутыльник из неё уже никакой, и я незаметно накидываюсь в одного.
- Как, как такое могло получиться с тобой? - меня начинает нести - ведь ты же недурна собой, ты на все руки: и кран починить, и плитку положить, и нож наточить, и дом построить, ну, или руководить бригадой строителей. Тебя же в быту не наебёшь. Ты и готовишь изумительно, и шарфик свяжешь, и носок заштопаешь, и песню споёшь, и станцуешь. Ты же идеальна! Зачем застрелили бесприданницу? Зачем лишили жизни понапрасну? Кому могла принести счастье эта беспонтовая дура? Разве надо было её убивать, чтобы она никому не досталась? Она и так нахуй не была нужна никому. Разве что только лишь на хуй, да и то не больше, чем на пару минут. Вот в тебя никому в голову не приходило стрелять, а ты всё равно никому не досталась. Как можно так жить? Как блядь? Почему так получилось именно с тобой? Ты же семи, нет! ста семи пядей во лбу!
Я давлюсь водкой.
- Ну, что поделать, - отвечает она спокойно, - другой жизни никто не предлагал. Умирать, вроде, рано. Я ещё не все туфельки переносила, не все шапочки, колечки. Есть ещё чем заняться.
Мне становится горько и совестно. Перебираемся на диван. Заворачиваюсь в плед. Она смотрит телевизор, перещёлкивая каналы и не задерживаясь ни на одном ни на долю секунды.
- Как ты успеваешь хоть что-то понять?
- Мы, женщины, всё понимаем быстро. Хочешь что-нибудь посмотреть?
- Не знаю, мне всё равно.
Я сворачиваюсь как кот клубком в углу дивана и начинаю кемарить. По телевизору идёт передача "Магазин на диване" где бубнит размалёванная тётка, бодро торгующая какой-то бижутерией, а может быть гондонами, нет она вроде торгует каким-то химическим оружием, сожравшим почку хозяйки дома, слоны какие-то откуда ни возьмись, Африка. Я засыпаю окончательно.