(no subject)
У папы рак легких, 4 степень, с метастазами в мозг, парезом правой половины тела и исчез голос (т. к. опухоль передавила возвратный нерв к голосовым связкам). Опухоль очень большая (8 см, примерно с кулак), а потому неоперабельна. С начала лета за спиной 2 операции на мозге, ужасное ухудшение между ними - почти коматозное состояние на фоне гематомы мозга + общий отек. Сейчас ему лучше, прошли первый курс химиотерапии. Химия последняя наждежда, потому что опухоль неоперабельна. Т. е. либо курс химии будет эффективным и опухоль уменьшится, либо нет и папу выпишут домой, умирать.
Я очень люблю своего папу, старого доброго человечка, который играл со мной, обнимал, делал уроки, рассказывал о мире. У него всегда находилась минутка для своей девочки, даже если рассказывая сказку, он засыпал от усталости, а я в темноте однокомнатной квартиры канючила "ну пааааапочка, а дааальше?".
"Сейчас ему уже лучше" - это чистая философия. Это значит, что он может очень медленно, но все же самостоятельно вставать с кровати и даже держать ложку. Это значит, что он может складывать слога в слова и произносить эти пару слов тихим шепотом, безбожно заикаясь и уставая. Он смотрит фотки Евы и пытается улыбаться, но т. к. парез распространяется и на правую половину лица, улыбка выходит страшной и щемящей.
Находясь на дежурстве в его палате, в отделенни нейрохихургии, я видела очень точные иллюстрации к слову "пиздец". Особенно когда ты удерживаешь его тело, тошнящее фонтаном и бьющееся в мелких конвульсиях, а доктор просит разжать ему руки. Т. к. если руки разжимаются, то это всего лишь скачок температуры. А если не разжимаются - это судороги и очевидно, начинается-таки воспаление мозга и доктор уже на низком старте, и вызовет реаниматологов. А еще его спящего нужно время от времени похлапывать по щекам. Т. к. это может быть не сон, а вхождение в кому. И если он просыпается от тормошения - значит все не так уж плохо, значит, он просто спит. Ап-ап, каждый час, каждую ночь. На следующий день меня сменит мама, у которой из-за случившегося обострилась ишемия и я буду звонить ей каждые 2 часа, не упала ли она там, в палате...
В голове пиздец и бред перевернувшегося сознания. Я пою его из трубочки, он задыхается и кашляет, и я думаю, может быть, пусть это закончится поскорей? Не в том смысле, что я желаю ему смерти, а в том, чтоб ему мучиться поменьше... Вся реальность как третьесортный непотребный фарс, воняет лекарствами и адским горем, когда тетки выходят из кабинета главврача нейрохирургии и в голос рыдают. Хочется взорвать этот мир, напиться и застрелиться.
Я очень люблю своего папу, старого доброго человечка, который играл со мной, обнимал, делал уроки, рассказывал о мире. У него всегда находилась минутка для своей девочки, даже если рассказывая сказку, он засыпал от усталости, а я в темноте однокомнатной квартиры канючила "ну пааааапочка, а дааальше?".
"Сейчас ему уже лучше" - это чистая философия. Это значит, что он может очень медленно, но все же самостоятельно вставать с кровати и даже держать ложку. Это значит, что он может складывать слога в слова и произносить эти пару слов тихим шепотом, безбожно заикаясь и уставая. Он смотрит фотки Евы и пытается улыбаться, но т. к. парез распространяется и на правую половину лица, улыбка выходит страшной и щемящей.
Находясь на дежурстве в его палате, в отделенни нейрохихургии, я видела очень точные иллюстрации к слову "пиздец". Особенно когда ты удерживаешь его тело, тошнящее фонтаном и бьющееся в мелких конвульсиях, а доктор просит разжать ему руки. Т. к. если руки разжимаются, то это всего лишь скачок температуры. А если не разжимаются - это судороги и очевидно, начинается-таки воспаление мозга и доктор уже на низком старте, и вызовет реаниматологов. А еще его спящего нужно время от времени похлапывать по щекам. Т. к. это может быть не сон, а вхождение в кому. И если он просыпается от тормошения - значит все не так уж плохо, значит, он просто спит. Ап-ап, каждый час, каждую ночь. На следующий день меня сменит мама, у которой из-за случившегося обострилась ишемия и я буду звонить ей каждые 2 часа, не упала ли она там, в палате...
В голове пиздец и бред перевернувшегося сознания. Я пою его из трубочки, он задыхается и кашляет, и я думаю, может быть, пусть это закончится поскорей? Не в том смысле, что я желаю ему смерти, а в том, чтоб ему мучиться поменьше... Вся реальность как третьесортный непотребный фарс, воняет лекарствами и адским горем, когда тетки выходят из кабинета главврача нейрохирургии и в голос рыдают. Хочется взорвать этот мир, напиться и застрелиться.