Про ченьч
Вот сейчас на рынке очень много разного вида шуб, особенно модны стриженная норка или бобер. Что-то такое волшебное тоненькое, лёгкое, мягенькое, но теплое. Но может это стриженный кролик? Как узнать-то, кого остригли. Кролик это ж не comme il faut.
А у меня была когда-то шубка из кролика, первая моя взрослая шуба. Рыжая, пушистая. И казалось, лучше шубы не бывает.
Слово change в переводе с английского означает - менять. Жители, однажды открытого города Владивостока, из иностранных слов знали только немецкое «шнеля». Но с ворвавшимися в город иностранцами ими было познано новое слово «Ченьч». Первым в город привезли это слово американцы.
В 1992 году, когда указ Ельцына, об открытии порта Владивосток для иностранных граждан, вступил в силу, в город начали прибывать иностранные суда и суденышки. И было среди них американские военные суда из Сан-Диего - города побратима с Владивостоком. Что это было - уууу… Я не знаю каким экономически и тактически выгодным шагом было открытие города для страны, но то, что для простых людей, этот приезд американцев оказался культурным шоком - факт не нуждающийся в доказательстве.
На площадь Борцов за власть советов, вышло несколько тысяч советских жителей Владивостока, с американских кораблей спустились матросы, и начался ЧЕНЬЧ.
Кроме этого слова советские люди иных слов не понимали, но ЧЕНЬЧ поняли сразу.
Американцы вынесли со своих кают американские вещи - что-то невообразимое, что-то волшебное, что-то, что вызывало дрожь в коленках, даже обычный советский календарик на фоне американского мерк и казался туалетной бумажкой.
И вот стоят американские моряки, держат в руках разные разности, а советские дети, взрослые, бабушки, дедушки, весь город Владивосток достает из карманов что у него есть и делает ЧЕНЬЧ. Грубо говоря - меняет американские штучки, на сделанные в СССР.
Три дня и три ночи делали американцы ченьч, привезено ими было не многое, поэтому менять им особо было нечего, закончился ченьч уже обменом американского обмундирования, на советское. А потом уже и на доллары. Мой папа категорически отказался менять свой кортик на 250 американских долларов. За что ему большая уважуха, хотя тогда мне казалось, что кортик это ерунда, а вот 250 долларов… Но что я, ребенок ,понимала в реликвиях и в деньгах?
Американцы уплыли восвояси, а желание делать ченьч у советских людей осталось.
Город продолжал быть открытым, а полки продолжали оставаться пустыми. И на помощь жителям приморья поспешили китайцы. Они с радостью делали ченьч.
В пограничном городе - Артёме, недалеко от Владивостока, располагался основной пункт обмена алюминиевых кастрюль и другого металлолома, на вещи меден Чина. Ведь юаней у россиян не было, а китайцам рубли с изображением Ленина тоже были ни к чему, поэтому товар меняли на товар и все были счастливы, тогда-то присказка «русский и китаец - братья навек» была прочувствованна в полной мере русскими и китайцами.
Кортик это вам не шинель, и у папы шинелей было много, а кортик один, от того папа взял две шинели, одну шапку ушанку военную и поехал в Артём. Тем же вечером у меня появился китайский зелёный пуховик, в те времена вещь крайне модная и актуальная, ведь был уже ноябрь месяц. А так же первая в моей жизни натуральная рыжая кроличья шубка…
Из пуховика лезли перья как из курятника. Шубка износилась к весне. Но что-то во всём этом ченьче было такое, что до сих пор вспоминается как сказочное детство.
А у меня была когда-то шубка из кролика, первая моя взрослая шуба. Рыжая, пушистая. И казалось, лучше шубы не бывает.
Слово change в переводе с английского означает - менять. Жители, однажды открытого города Владивостока, из иностранных слов знали только немецкое «шнеля». Но с ворвавшимися в город иностранцами ими было познано новое слово «Ченьч». Первым в город привезли это слово американцы.
В 1992 году, когда указ Ельцына, об открытии порта Владивосток для иностранных граждан, вступил в силу, в город начали прибывать иностранные суда и суденышки. И было среди них американские военные суда из Сан-Диего - города побратима с Владивостоком. Что это было - уууу… Я не знаю каким экономически и тактически выгодным шагом было открытие города для страны, но то, что для простых людей, этот приезд американцев оказался культурным шоком - факт не нуждающийся в доказательстве.
На площадь Борцов за власть советов, вышло несколько тысяч советских жителей Владивостока, с американских кораблей спустились матросы, и начался ЧЕНЬЧ.
Кроме этого слова советские люди иных слов не понимали, но ЧЕНЬЧ поняли сразу.
Американцы вынесли со своих кают американские вещи - что-то невообразимое, что-то волшебное, что-то, что вызывало дрожь в коленках, даже обычный советский календарик на фоне американского мерк и казался туалетной бумажкой.
И вот стоят американские моряки, держат в руках разные разности, а советские дети, взрослые, бабушки, дедушки, весь город Владивосток достает из карманов что у него есть и делает ЧЕНЬЧ. Грубо говоря - меняет американские штучки, на сделанные в СССР.
Три дня и три ночи делали американцы ченьч, привезено ими было не многое, поэтому менять им особо было нечего, закончился ченьч уже обменом американского обмундирования, на советское. А потом уже и на доллары. Мой папа категорически отказался менять свой кортик на 250 американских долларов. За что ему большая уважуха, хотя тогда мне казалось, что кортик это ерунда, а вот 250 долларов… Но что я, ребенок ,понимала в реликвиях и в деньгах?
Американцы уплыли восвояси, а желание делать ченьч у советских людей осталось.
Город продолжал быть открытым, а полки продолжали оставаться пустыми. И на помощь жителям приморья поспешили китайцы. Они с радостью делали ченьч.
В пограничном городе - Артёме, недалеко от Владивостока, располагался основной пункт обмена алюминиевых кастрюль и другого металлолома, на вещи меден Чина. Ведь юаней у россиян не было, а китайцам рубли с изображением Ленина тоже были ни к чему, поэтому товар меняли на товар и все были счастливы, тогда-то присказка «русский и китаец - братья навек» была прочувствованна в полной мере русскими и китайцами.
Кортик это вам не шинель, и у папы шинелей было много, а кортик один, от того папа взял две шинели, одну шапку ушанку военную и поехал в Артём. Тем же вечером у меня появился китайский зелёный пуховик, в те времена вещь крайне модная и актуальная, ведь был уже ноябрь месяц. А так же первая в моей жизни натуральная рыжая кроличья шубка…
Из пуховика лезли перья как из курятника. Шубка износилась к весне. Но что-то во всём этом ченьче было такое, что до сих пор вспоминается как сказочное детство.