ворье
В автобусе не протолкнуться. Пассажиры так прочно впечатались друг в друга, что можно поджать ноги и запросто повиснуть на благодарных соседях. Марь Ивана, изловчившись, сунула руку в карман, и не обнаружила там специально оставленную накануне сторублевку для покупки талонов на проезд.
Она сама вечером вынула смятую, вывалившуюся из портмоне, бумажку, расправила и, аккуратно сложив пополам, сунула обратно, чтобы утром в толчее автобуса не возиться с кошельком. Теперь ее карман был ошеломляюще, неприятно пуст.
Марь Ивана подозрительно зыркнула на огромного небритого верзилу, который притерся к ней справа. «Вот харя воровская! Точно он, пьянь, упер», - неприязненно подумала Марь Ивана о соседе. С каменным лицом, всем своим видом вопия о попранной справедливости, Марь Ивана начала с демонстративной энергичностью шарить по карманам, по возможности зло растопыривая локти. Но вместо денег обнаружила только маленькую дырочку в уголке правого кармана.
Верзила мрачно покосился на Марь Ивану и многозначительно хмыкнул. В это время автобус сильно вильнул хвостом на выбоине. Водитель, как заправской бармен шейкером, энергично встряхнул пассажирами, и Марь Ивана мгновенно оказалась далеко от своего обидчика. Расстроенная потерей, неприятным соседом и так плохо начавшимся утром, она снова машинально сунула руку в карман и снова ничего там не обнаружила, кроме скатанного в горошину старого билета. «Гад какой, - горько вздохнула Марь Ивана, - еще и издевается, мусор мне подсунул. Ворье. Совсем эти москвичи совесть потеряли».
Ей стало так обидно, что слезы вдруг навернулись на глаза. Разве ж дело в стольнике? Просто долго добираться на этот долбаный Черкизовский. И спина ноет, весна никак не проклюнется, родных давно не бачила, по дочке соскучилась, а в станице ее сейчас солнышко пригревает и маманя первые грядки вскапывает. Солнце. Как эти москвичи живут без солнца? Совсем совесть потеряли.
А еще вчера она случайно поймала свое отражение в витрине, и в мыслях отстраненно мелькнуло: «Шо это за корова прет?»
Повертев скомканный билетик между пальцев, Марь Ивана сокрушенно засунула его обратно. Седовласый мужчина, стоявший теперь вместо верзилы справа от нее, и неодобрительно косившийся на ее манипуляции, укоризненно покачал головой. Марь Иване стало неловко. Наверное, заметил, что она не заплатила за проезд.
- Я гроши дома забыла, а може, упер кто, - сказала она негромко, обращаясь к новому соседу.
- Поэтому хотите мой билет стащить?
- Я? - изумилась Марь Ивана.
- Да, такая с виду милая женщина, а по чужим карманам шарите. Совсем приезжие совесть потеряли.
Марь Ивана опустила руку на этот раз в свой карман и обнаружила там сто рублей, чужой скомканный шарик билета и никакой дырочки.