Чувство юмора - это серьезно
Оглавление: Москва-Саратов
В конструкторы я попала непосредственно из цеха, где работала контролером.
Если учесть, что контролеры умеют читать и чертежи тоже, то ничего страшного при смене места работы не должно было произойти.
Если учесть, что контролировала я самолеты, а проектировать собиралась станки, то налицо был явный подлог.
Сменив микрометр на карандаш, я постоянно опасалась обвинения в самозванстве. И хотя я вступила не на чужой престол, а всего лишь вскарабкалась ступенькой выше по обычной иерархической лестнице, опасность свержения преследовала меня в течение первого месяца работы в конструкторском бюро. И хотя при падении с занятой мною ступеньки ног не переломаешь (ниже меня, техника-конструктора, находились только чертежники), но престиж...
- А что ты делаешь?
Странный вопрос, заданный в спину человеку, который совершенно открыто водил карандашом по ватману, прозвучал для меня, как тот гром, после которого, хоть не рассветай...
- Дрова рублю, - сказала я на всякий случай.
В ответ раздался громкий хохот. Мне много не надо было, чтобы присоединиться.
С тех пор так и повелось. Мы с Людмилой хохотали по любому поводу. Сотрудники уверяли, что от нашего хохота дребезжат оконные стекла. Но это было явной инсинуацией. Полы и окна в здании нашего КБ содрогались не от нас, а от времени. К моему сожалению, Людмила вскоре подалась из чертежниц в художницы. От этого выиграло искусство, сама Люда и окна КБ: без Людмилы, какой хохот? Так... смех один...
Трудно себе представить, что столь жизнерадостный человек, улыбкой реагирующий на все вокруг, может быть обделен чувством юмора. А ведь я однажды чуть было не потеряла подругу. Малоежка, она из вежливости поддалась на Лизины уговоры съесть еще один сырник... и еще один... и еще...
- Я уже пять съела! - жалобно протянула Людмила.
- Не пять, а шесть, но кто в нашем доме считает? - тут же парировала Лиза.
От смеха меня удержали слезы, готовые выкатится из глаз подружки:
- Нет, пять... правда, только пять...
Несколько дней потом я пыталась убедить Людмилу, что в нашем доме так шутят...
В доме у Людмилы, шутили только всерьез. Вскоре я испытала это на своей собственной шкуре. Помнится, в пору новой волны нашей дружбы Людмиле пришла в голову счастливая мысль затащить меня сначала на концерт авторской песни, а потом на странные посиделки весьма странных людей. Естественно, что посиделки закончились далеко за полночь.
- Вы знаете, кто возвращается домой в такое время? - встретила нас на пороге мама Людмилы.
Я поперхнулась смехом, натолкнувшись на суровый взгляд Людиной мамы.
Так что к Людмиле не могло быть никаких претензий. И я взвалила на свои плечи благородную задачу воспитания у Людмилы чувства юмора.
Горжусь. Кажется, Людмила единственный в мире человек, которого я чему-то полезному научила...
Честно признаться, историю нашего знакомства напомнила мне Люда при нашей недавней встрече в Саратове. По ее задумке сакраментальный вопрос: "А что ты делаешь?" - должен был послужить паролем. В ответ она ожидала, если и не "дрова рублю", то что-то такое же бессмысленное.
Ее смех в телефонной трубке оказался лучше всякого пароля.
Продолжение следует
В конструкторы я попала непосредственно из цеха, где работала контролером.
Если учесть, что контролеры умеют читать и чертежи тоже, то ничего страшного при смене места работы не должно было произойти.
Если учесть, что контролировала я самолеты, а проектировать собиралась станки, то налицо был явный подлог.
Сменив микрометр на карандаш, я постоянно опасалась обвинения в самозванстве. И хотя я вступила не на чужой престол, а всего лишь вскарабкалась ступенькой выше по обычной иерархической лестнице, опасность свержения преследовала меня в течение первого месяца работы в конструкторском бюро. И хотя при падении с занятой мною ступеньки ног не переломаешь (ниже меня, техника-конструктора, находились только чертежники), но престиж...
- А что ты делаешь?
Странный вопрос, заданный в спину человеку, который совершенно открыто водил карандашом по ватману, прозвучал для меня, как тот гром, после которого, хоть не рассветай...
- Дрова рублю, - сказала я на всякий случай.
В ответ раздался громкий хохот. Мне много не надо было, чтобы присоединиться.
С тех пор так и повелось. Мы с Людмилой хохотали по любому поводу. Сотрудники уверяли, что от нашего хохота дребезжат оконные стекла. Но это было явной инсинуацией. Полы и окна в здании нашего КБ содрогались не от нас, а от времени. К моему сожалению, Людмила вскоре подалась из чертежниц в художницы. От этого выиграло искусство, сама Люда и окна КБ: без Людмилы, какой хохот? Так... смех один...
Трудно себе представить, что столь жизнерадостный человек, улыбкой реагирующий на все вокруг, может быть обделен чувством юмора. А ведь я однажды чуть было не потеряла подругу. Малоежка, она из вежливости поддалась на Лизины уговоры съесть еще один сырник... и еще один... и еще...
- Я уже пять съела! - жалобно протянула Людмила.
- Не пять, а шесть, но кто в нашем доме считает? - тут же парировала Лиза.
От смеха меня удержали слезы, готовые выкатится из глаз подружки:
- Нет, пять... правда, только пять...
Несколько дней потом я пыталась убедить Людмилу, что в нашем доме так шутят...
В доме у Людмилы, шутили только всерьез. Вскоре я испытала это на своей собственной шкуре. Помнится, в пору новой волны нашей дружбы Людмиле пришла в голову счастливая мысль затащить меня сначала на концерт авторской песни, а потом на странные посиделки весьма странных людей. Естественно, что посиделки закончились далеко за полночь.
- Вы знаете, кто возвращается домой в такое время? - встретила нас на пороге мама Людмилы.
Я поперхнулась смехом, натолкнувшись на суровый взгляд Людиной мамы.
Так что к Людмиле не могло быть никаких претензий. И я взвалила на свои плечи благородную задачу воспитания у Людмилы чувства юмора.
Горжусь. Кажется, Людмила единственный в мире человек, которого я чему-то полезному научила...
Честно признаться, историю нашего знакомства напомнила мне Люда при нашей недавней встрече в Саратове. По ее задумке сакраментальный вопрос: "А что ты делаешь?" - должен был послужить паролем. В ответ она ожидала, если и не "дрова рублю", то что-то такое же бессмысленное.
Ее смех в телефонной трубке оказался лучше всякого пароля.
Продолжение следует