Нефть 1
Оригинал взят у lex_divina в Нефть 1
Часть первая,
кратко описывающая энергетическую и сырьевую роль нефти в современном мире.
Контролируя нефть, вы контролируете целые государства; контролируя продовольствие, вы контролируете людей.
Генри Киссинджер
Мировая стоимость барреля нефти Brent на 31 декабря 2013 года составляла почти 111 долларов США. Много это или мало? Вообще говоря, это довольно близко к историческому рекорду ее стоимости, достигнутому летом 2008-года, многим памятного. В евро этот рекорд так и вовсе уже превышен, так как евро с тех пор изрядно ослабел к доллару, и да, нефть к этому тоже имеет отношение. Значит ли это, что она стоит слишком дорого, и в обозримом будущем должна подешеветь?
Я предлагаю взглянуть на нее с физической точки зрения, а не как на предмет спекулятивной торговли. Нефть - это прежде всего топливо (да простит меня Дмитрий Иванович). При сжигании одного барреля (то есть бочки, или почти 159 литров) нефти выделяется порядка 6 гигаджоулей тепловой энергии. Или 6 000 000 000 джоулей - в более развернутой записи.
Что такое 6 миллиардов джоулей? Это в 2 600 000 раз больше дульной энергии пули, выпущенной из АКМ (мне и вам, любезный читатель, за глаза хватило бы и одной, причем на двоих, если нас друг за дружкой поставить - в лучших традициях японских исследователей).
Это примерно 20 000 человеко-часов работы. Это 10 лет труда, причем труда хорошего, добротного, физического, не перекладывания бумажек. Вдумайтесь в это, читатель; представьте свою домашнюю ванну, заполненную нефтью, и осознайте, что ее хватит для совершения такого объема работы, который вы едва ли осилите за десятилетие.
И вот эта невероятная, изумительная, фантастическая жидкость стоит сейчас 70 центов за литр. Дешевле молока, пива и кока-колы. Дешевле бутилированной воды многих марок, отнюдь не премиальных даже, не о «Перье» речь! Жидкость, давно уже поднимаемая с глубин порядка одной-двух тысяч метров. Выйдите на свой задний двор и попытайтесь добыть там хоть что-то с глубины хотя бы в десять метров, оцените масштаб трудозатрат. А потом сделайте поправку на то, что нефтяникам нужно добыть не «хоть что-то», им нужна нефть, которая есть далеко не везде, и которую сперва надо хотя бы найти. На все той же километровой глубине, ага.
Вернитесь к своей ванне и слейте набранную в нее нефть в канализацию, только перед этим окуните туда брусок пемзы, который наверняка лежит где-то неподалеку на полочке. Поздравляю, вы только что получили примитивную модель нефтеносной породы. Качайте нефть. Что вы так на меня смотрите? Прямо из пемзы и качайте. Она же пористая, что-то успела впитать - так отсасывайте. Можете соломинкой для коктейля. В процессе отсасывания представляйте, что длина этой соломинки составляет километр. И что вы ее не сквозь готовую замочную скважину суете, а должны ей сперва пробурить километр породы. И оттуда, из-под земли, поднять на поверхность. Представили? Отлично, вы только что мысленно добыли нефть. Во глубине сибирских руд. На Таймыре. На Аляске. В аравийских песках. То есть там, где она, собственно, мало кому нужна. Там вообще мало кому что нужно. Потребители вашей нефти и продуктов ее переработки - в тысячах километров от вас, зачастую на другом краю планеты. Представьте все это в красках, проследите мысленно путь каждого барреля из неведомых земных глубин до бензобака вашего «Феррари» (ах, он у вас не жрет сырую нефть и даже соляру? фи, кому нужны такие привередливые машины!). И наградой за все это - 70 центов за литр? И это еще рекордная цена, а пятнадцать лет назад и о 20 центах мечтать не приходилось?
Вы все еще ждете падения цен на нефть? Ладно, к этому вопросу мы вернемся позже.
Забудем о штампованных монетках и резаной бумаге. Вернемся к истинным ценностям, энергетическим. Литр нефти - это почти 38 миллионов джоулей, или 9 000 килокалорий, что, наверное, будет ближе и понятнее для прекрасной половины моей аудитории (ха-ха, половины, не льстите себе, корнет!). На этом объеме энергии офисная планктоша женского пола может функционировать больше трех суток, причем сюда входят все ее энергозатраты, не только на раскладывание пасьянсов и расстреливание глазками менеджеров по продажам, а также и на дыхание, передвижение, поддержание постоянной температуры тела и прочие мелочи жизни. 2 500 Ккал в день ей достаточно для всего, дальше она уже начинает приятно округляться, но здесь мы говорим не о ласкающих взор округлостях, а о пропарывающих днища кораблей пиках. Каждый литр добытой нефти означает три дня жизни одного человека. И это не художественное преувеличение. Люди не потребляют нефть непосредственно в себя (хотя некоторым так и хочется порекомендовать, да), но без масштабнейшего применения продуктов на ее основе и механизмов на ее использовании современное высокопродуктивное сельское хозяйство просто немыслимо. Нефть - это продовольствие, но это и транспорт, который это самое продовольствие вам доставит. Кто контролирует нефть - контролирует государства; кто контролирует продовльствие - контролирует народы, не забыли? А ведь второе вытекает из первого. Кто контролирует нефть, тот контролирует и производство пищи.
* * *
Красавец, в полном цвете лет,
Фанат Талеба и поэт,
Он из Америки туманной
Привез учености плоды:
О дауншифтинге мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
И нервно-путаную речь
Про резанье кредитных плеч.
С 2008 года в моду вошла финансовая онолитека. С тех пор все прогрессивные блогеры пополнили свой лексикон новыми терминами и понятиями: деривативы, хеджирование, леверидж. Не будем выпадать из тренда. Финансисты из моей ленты вообще изъясняются сплошными стихотворениями в прозе: черный лебедь, мертвая кошка, однорукий экономист...
Обращусь к метафорам и я. Леверидж, не побоюсь этого слова, - понятие универсальное.
Вы можете не прибегать к ресурсам инвестбанков, чтобы преумножить свои финансовые возможности при игре на бирже, да и вообще можете играть только в сапёра, но вы в любом случае будете использовать энергетический рычаг, прямо или косвенно. Это случается всякий раз, когда вы пользуетесь продуктами работы машин и механизмов (в том числе биологических), мощность которых превышает вашу собственную. Конник перемещается дальше и быстрее пешего воина. Самурай без мяча подобен самураю с мячом, только без мяча.
Суровая проза нашей гетеротрофной гомойотермной жизни заключается в том, что мы попросту не способны самостоятельно обеспечить энергией даже собственное существование. Даже в биологическом аспекте (не говоря уже о социальных) любой человек - это не отдельная автомномная особь, а вершина достаточно многоэтажной трофической пирамиды, не способная существовать отдельно от нижних ее этажей.
А что представляет собой хищничество (в широком смысле, включая сюда поедание и растений)? Именно энергетический леверидж. Представители нижних этажей трофической пирамиды пропускают через себя колоссальный (за счет своей многочисленности и терпеливости) поток энергии, который почти целиком идет на поддержание их собственной негэнтропии и обогрев окружающей среды, но в небольшой своей части запасается в их организмах. Хищники попросту поглощают эту запасенную энергию в готовом виде, вместо того, чтобы самостоятельно проходить долгий и кропотливый путь ее сбора и усвоения из естественных потоков. Да, львиную долю потребленной собой энергии антилопа до льва не доносит, но это и не важно. Важно, что та доля, которую она все же доносит, превышает затраты льва на ее поимку и переваривание. Сажаем четыре мешка картошки, собираем десять, прибыль налицо © Это и есть энергетический рычаг, позволяющий получать из окружающей среды больше энергии, чем было затрачено на ее получение. Все мы можем существовать только так. Любое существо, отлученное от энергетического рычага, неизбежно истощается и гибнет, терпя необратимое поражение в вечной борьбе со Вторым началом.
Но это, скажем так, рычаг потребления. Есть еще и рычаг производства. Человек может рыхлить засеянное поле мотыгой, а может - упряжкой волов, а может - выносливой лошадью, не да не простой, а в удобном хомуте и с хорошим плугом. Результат рыхления во всех вышеуказанных случаях будет сильно разным. А можно воспользоваться трактором и комбайном, да. Работающим, совершенно верно, на жидком топливе на основе нефти. Мощность трактора превосходит мощность простого земледельца многократно, при этом он не конкурирует с ним за питательные злаки, как та же жрущая овес лошадь, а питается соляркой, которую люди все равно не пьют. Именно это и делает возможным тектонический переворот в сельском хозяйстве: в то время как аграрные общества, состоящие на 80-90% из земледельцев, едва-едва кормили сами себя, и попросту периодически начинали вымирать от голода, то современные индустриализованные экономики с занятостью в АПК в пределах 3-8% не только стабильно обеспечивают продовольствием себя самих, но и столь же стабильно поставляют его менее развитым соседям. Как 3% могут производить больше, чем 80%? Да за счет энергетического рычага, поднимающего производительность труда в десятки раз.
Энергетический леверидж настолько прочно и железобетонно вошел в нашу жизнь, что мы попросту не замечаем его, как не замечает здоровый человек собственного дыхания или ритма биения сердца. Отсюда и непонимание серьезности проблемы пика нефти. Современное сложное общество с высокой степенью разделения труда позволяет подавляющему большинству своих членов вообще не ощущать тех главных энергетических рычагов, на которых базируется весь социум.
Ну то есть теоретически-то они, конечно, вполне могут представить, что технологические цепочки сложны и многоступенчаты, что для прохождения каждого их звена требуется немало энергии, равно как немало ее требуется и для транспортировки промежуточных результатов к следующему звену, но это - сухое знание, рассудочное, не живое, не прочувствованное. Чем-то сродни знанию о том, что у Сатурна есть кольца. Ну есть, замечательно, но нам-то что с того?
Нередко эта иллюзия третьестепенности нефти подогревается даже в статьях, посвященных ее важности. К примеру, говоря о ее возможных применениях и, видимо, желая любой ценой расширить список, упоминают о таких курьезах, как нейлоновые чулки или цветные парафиновые карандаши. Ну конечно, блин, куда же нам в XXI век-то без парафиновых карандашей?
Нефть, кроме того, - это почти вся парфюмерная промышленность и немалая часть фармацевтической, ну и хозяйственная бытовая химия, конечно. Но даже и без духов, моющих средств и аспирина человечество сможет прожить, хотя по последнему пункту в эти дни у кого-то могут возникнуть и возражения. Однако же обратите внимание, что эти по отдельности мелкие лишения будут складываться, давая уже более ощутимый эффект. А мы ведь еще даже не дошли до действительно критичных применений нефти.
Внимательно оглядитесь вокруг себя и обратите внимание, сколько предметов вашего обихода сделаны из пластика. Да вот начиная с того лаптопа/планшета/телефона, с которого вы читаете этот текст. Мы давно отвыкли ценить такую обыденную и привычную вещь, как обычная пластмасса. Да она и не ценится, она доступна и повсеместна. Пластиковый корпус - дешевка, в идеале предпочтительнее дерево или металл, не правда ли? Особенно для тех предметов, которые не носятся с собой постоянно. Уже одна только необходимость заменить пластиковые вещи в вашем доме на металлические или деревянные очень ощутимо ударила бы по вашему кошельку... или по количеству этих вещей. Только не надо сейчас лезть на сайты интернет-магазинов и со ссылками доказывать мне, что телефон с металлическим корпусом, конечно, стоит подороже пластикового, но не так уж критично. Именно потому и не критично, что подавляющее большинство корпусов - пластмассовые. Почти весь массовый спрос удовлетворяется этой дешевой (и нефтяной!) альтернативой, так что небольшой остаток платежеспособного спроса становится не способен создать серьезного повышающего давления на цену металла для панелек смартфонов. Даже сейчас вещи из металла и дерева стоят дороже пластиковых; в мире же без нефти их цена уйдет еще выше. Уже хотя бы в силу того, что металл и древесина отнюдь не бесконечны. Наглядная картина сведения лесов в Европе:
Обратите внимание на даты - это всё античность, средневековье и Возрождение. Никаких современных лесозаготовительных комбайнов и деревообрабатывающих заводов не потребовалось, чтобы так обезлесить целый континент в мире без нефти. Хватило обычных очумелых ручек, вооруженных топорами. А теперь вспомните, сколько потребителей жило в Европе тогда - и сколько живет сейчас. Именно дешевая доступная нефть защищает леса нашей планеты от хищнического истребления в течение считанных десятилетий. Ну а как выглядит жизнь в изолированной экосистеме без лесов, поучительно показывает пример острова Пасхи.
Сырья не стало совсем, или же оно оказалось доступно лишь в очень ограниченном количестве - это коснулось всего, что изготавливалось из местных пород деревьев и птиц, включая древесину, веревки, кору для производства ткани и перья. Отсутствие строевого леса и канатов привело к остановке работ по транспортировке и установке статуй, равно как и строительства каноэ для дальних морских плаваний.
Нехватка или полное отсутствие дерева означало также, что люди лишились дров для отопления жилищ, приготовления пищи и согревания у пламени костров ветреными и дождливыми зимними ночами, когда температура падает до 10 градусов по Цельсию. Вместо этого после 1650 года приходилось жечь траву, солому, сушеный сахарный тростник и прочие отходы земледелия для отопления. За обладание оставшимися древовидными кустарниками должна была развернуться нешуточная борьба: нужда в тростнике и мелких ветках для покрытия крыш жилищ, в древесине для утвари и в коре для ткачества никуда не исчезла. Должны были измениться даже традиции погребения: кремация, которая требовала большого расхода дров в расчете на одно тело, вышла из употребления и уступила мумификации и захоронению.
Большая часть дикорастущих съедобных плодов исчезла вместе с лесами. Без пригодных к дальним плаваниям каноэ кости дельфинов (эти млекопитающие были главным источником мяса для островитян на протяжении первых столетий) практически исчезли из мусорных куч к 1500 году, так же как и кости тунца и морской рыбы. Количество найденных в пищевых отходах рыболовных крючков и рыбных костей в целом тоже уменьшилось, оставшиеся представлены в основном видами, которые можно было ловить на мелководье или с берега. Наземные птицы вымерли полностью, а количество видов морских птиц уменьшилось до трети от прежнего разнообразия, да и те гнездились в основном на нескольких небольших островках в некотором отдалении от острова Пасхи. Пальмовые орехи, малайские яблоки и другие дикие фрукты исчезли из рациона аборигенов. Стало меньше моллюсков, а сохранившиеся виды измельчали как по размеру отдельных особей, так и по общей численности. В дикой природе осталось неизменным наличие только одного источника пищи - крысиного мяса.
В дополнение к такому резкому уменьшению естественных источников продовольствия по разным причинам снизилась и урожайность сельскохозяйственных культур. Уничтожение лесов местами привело к ветровой и дождевой эрозии почвы, как видно по огромному увеличению количества вымытых из почвы ионов металлов в осадочных отложениях, исследованных Фленли. К примеру, раскопки на полуострове Поике показали, что изначально посевы злаков проводились на участках, где росли пальмы, кроны которых затеняли и предохраняли почву и насаждения от иссушающего солнца, чрезмерного испарения, ветра и размывания ливневыми дождями. Вырубка пальм привела к масштабной эрозии, в результате которой расположенные ниже по склону аху и постройки оказались погребены под слоем земли, а расположенные выше поля пришлось покинуть - произошло это примерно в 1400 году. Когда через некоторое время травяной покров восстановился, сельскохозяйственные работы на полуострове возобновились, с тем, однако, чтобы столетие спустя прерваться из-за второй волны эрозии. Кроме снижения урожаев, вырубка лесов нанесла урон почве и в другом отношении: в частности, произошло снижение увлажненности и вымывание питательных веществ. Крестьяне остались практически без листвы, плодов и ветвей дикорастущих растений, которые они использовали в качестве компоста для удобрения полей.
Все это было прямым следствием вырубки лесов и другого воздействия человека на окружающую среду. Более отдаленные последствия проявились, когда начался голод, население стало вымирать и опустилось до каннибализма. Воспоминания выживших островитян о голоде наглядно подтверждаются быстрым увеличением количества маленьких статуй моаи кавакава, изображающих изможденных людей со впалыми щеками и выступающими ребрами. Капитан Кук в 1774 году описывал туземцев как «невысоких, истощенных, робких и несчастных». По итогам раскопок, количество домов в прибрежных низинах, где проживало подавляющее большинство населения, к 1700-м годам сократилось на 70 процентов по отношению к максимальному уровню 1400-1600 годов, что означало и соответствующее падение численности населения. Вместо мяса, в прежние времена добываемого с помощью охоты и рыбной ловли, островитяне перешли к самому большому, дотоле ими не использованному ресурсу - человечине. Человеческие кости стали встречаться не только в захоронениях, но и - в раздробленном виде для извлечения костного мозга - в кучах пищевых отходов позднего периода. Устные предания туземцев преисполнены упоминаниями о каннибализме; самым страшным оскорблением, которое только можно было нанести врагу, было примерно такое высказывание: «Мясо твоей матери застряло у меня между зубов».
Раньше вожди и жрецы острова Пасхи обосновывали свой привилегированный статус принадлежащим им исключительным правом на отношения с богами и обещанием обеспечить процветание и щедрый урожай. Они подкрепляли эту идеологию монументальной архитектурой и торжественными церемониями, предназначенными производить должное впечатление на простой народ. Поскольку их обещания становились все более и более невыполнимыми, примерно в 1680 году власть вождей и жрецов была низвергнута военачальниками-мататоа, и бывшее до этого момента целостным общество острова Пасхи рухнуло в пучину гражданской войны. Копья из обсидиана (которые называются матаа) из той эпохи войн и сейчас разбросаны по всему острову. Простолюдины стали строить свои хижины в прибрежной зоне, которая прежде отводилась для жилья элиты (харе паенга). В целях безопасности многие жители начали заселять пещеры, которые дополнительно раскапывались изнутри для увеличения жизненного пространства, а входы частично замуровывались, превращаясь таким образом в узкие лазы, которые было легче защищать. Остатки пищи, швейные иглы из костей, деревянная утварь и мелкий инструмент для починки одежды из тапа - все говорит о том, что пещеры служили жилищем достаточно долгое время, а не были временным укрытием.
На исходе полинезийского периода истории острова Пасхи разрушению подверглись не только старое политическое мировоззрение, но и старая религия, влияние которой упало вместе с властью вождей. Предания гласят, что последние аху и моаи были воздвигнуты около 1620 года, в том числе и Паро - самая высокая статуя. Поля в горах, урожай с которых выращивался под надзором надсмотрщиков из правящей касты и шел на питание рабочих, занятых в производстве и установке статуй, между 1600 и 1680 годами были постепенно покинуты. То, что размеры статуй увеличивались, может не только указывать на соперничество стремившихся превзойти друг друга вождей, но и содержать в себе адресованный предкам крик отчаяния, вызванный неотвратимым разрушением окружающей среды и привычного уклада жизни. Около 1680 года, во время военного переворота, враждующие кланы переключились с установки все увеличивающихся статуй на свержение статуй противника, опрокидывая их на расположенные перед аху плиты с таким расчетом, чтобы статуя попадала на эти плиты и разбивалась.
Джаред Даймонд. Коллапс
К сожалению, история не сохранила для нас изображений этих мрачных событий, и позже их пришлось восстанавливать по косвенным свидетельствам. Но Клио большая шутница, вы же знаете?
На этом месте единый пост пришлось поделить надвое по техническим причинам. Это, блин, ЖЖ, или лядский твиттер?
Продолжение уже воспоследовало.
Часть первая,
кратко описывающая энергетическую и сырьевую роль нефти в современном мире.
Контролируя нефть, вы контролируете целые государства; контролируя продовольствие, вы контролируете людей.
Генри Киссинджер
Мировая стоимость барреля нефти Brent на 31 декабря 2013 года составляла почти 111 долларов США. Много это или мало? Вообще говоря, это довольно близко к историческому рекорду ее стоимости, достигнутому летом 2008-года, многим памятного. В евро этот рекорд так и вовсе уже превышен, так как евро с тех пор изрядно ослабел к доллару, и да, нефть к этому тоже имеет отношение. Значит ли это, что она стоит слишком дорого, и в обозримом будущем должна подешеветь?
Я предлагаю взглянуть на нее с физической точки зрения, а не как на предмет спекулятивной торговли. Нефть - это прежде всего топливо (да простит меня Дмитрий Иванович). При сжигании одного барреля (то есть бочки, или почти 159 литров) нефти выделяется порядка 6 гигаджоулей тепловой энергии. Или 6 000 000 000 джоулей - в более развернутой записи.
Что такое 6 миллиардов джоулей? Это в 2 600 000 раз больше дульной энергии пули, выпущенной из АКМ (мне и вам, любезный читатель, за глаза хватило бы и одной, причем на двоих, если нас друг за дружкой поставить - в лучших традициях японских исследователей).
Это примерно 20 000 человеко-часов работы. Это 10 лет труда, причем труда хорошего, добротного, физического, не перекладывания бумажек. Вдумайтесь в это, читатель; представьте свою домашнюю ванну, заполненную нефтью, и осознайте, что ее хватит для совершения такого объема работы, который вы едва ли осилите за десятилетие.
И вот эта невероятная, изумительная, фантастическая жидкость стоит сейчас 70 центов за литр. Дешевле молока, пива и кока-колы. Дешевле бутилированной воды многих марок, отнюдь не премиальных даже, не о «Перье» речь! Жидкость, давно уже поднимаемая с глубин порядка одной-двух тысяч метров. Выйдите на свой задний двор и попытайтесь добыть там хоть что-то с глубины хотя бы в десять метров, оцените масштаб трудозатрат. А потом сделайте поправку на то, что нефтяникам нужно добыть не «хоть что-то», им нужна нефть, которая есть далеко не везде, и которую сперва надо хотя бы найти. На все той же километровой глубине, ага.
Вернитесь к своей ванне и слейте набранную в нее нефть в канализацию, только перед этим окуните туда брусок пемзы, который наверняка лежит где-то неподалеку на полочке. Поздравляю, вы только что получили примитивную модель нефтеносной породы. Качайте нефть. Что вы так на меня смотрите? Прямо из пемзы и качайте. Она же пористая, что-то успела впитать - так отсасывайте. Можете соломинкой для коктейля. В процессе отсасывания представляйте, что длина этой соломинки составляет километр. И что вы ее не сквозь готовую замочную скважину суете, а должны ей сперва пробурить километр породы. И оттуда, из-под земли, поднять на поверхность. Представили? Отлично, вы только что мысленно добыли нефть. Во глубине сибирских руд. На Таймыре. На Аляске. В аравийских песках. То есть там, где она, собственно, мало кому нужна. Там вообще мало кому что нужно. Потребители вашей нефти и продуктов ее переработки - в тысячах километров от вас, зачастую на другом краю планеты. Представьте все это в красках, проследите мысленно путь каждого барреля из неведомых земных глубин до бензобака вашего «Феррари» (ах, он у вас не жрет сырую нефть и даже соляру? фи, кому нужны такие привередливые машины!). И наградой за все это - 70 центов за литр? И это еще рекордная цена, а пятнадцать лет назад и о 20 центах мечтать не приходилось?
Вы все еще ждете падения цен на нефть? Ладно, к этому вопросу мы вернемся позже.
Забудем о штампованных монетках и резаной бумаге. Вернемся к истинным ценностям, энергетическим. Литр нефти - это почти 38 миллионов джоулей, или 9 000 килокалорий, что, наверное, будет ближе и понятнее для прекрасной половины моей аудитории (ха-ха, половины, не льстите себе, корнет!). На этом объеме энергии офисная планктоша женского пола может функционировать больше трех суток, причем сюда входят все ее энергозатраты, не только на раскладывание пасьянсов и расстреливание глазками менеджеров по продажам, а также и на дыхание, передвижение, поддержание постоянной температуры тела и прочие мелочи жизни. 2 500 Ккал в день ей достаточно для всего, дальше она уже начинает приятно округляться, но здесь мы говорим не о ласкающих взор округлостях, а о пропарывающих днища кораблей пиках. Каждый литр добытой нефти означает три дня жизни одного человека. И это не художественное преувеличение. Люди не потребляют нефть непосредственно в себя (хотя некоторым так и хочется порекомендовать, да), но без масштабнейшего применения продуктов на ее основе и механизмов на ее использовании современное высокопродуктивное сельское хозяйство просто немыслимо. Нефть - это продовольствие, но это и транспорт, который это самое продовольствие вам доставит. Кто контролирует нефть - контролирует государства; кто контролирует продовльствие - контролирует народы, не забыли? А ведь второе вытекает из первого. Кто контролирует нефть, тот контролирует и производство пищи.
* * *
Красавец, в полном цвете лет,
Фанат Талеба и поэт,
Он из Америки туманной
Привез учености плоды:
О дауншифтинге мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
И нервно-путаную речь
Про резанье кредитных плеч.
С 2008 года в моду вошла финансовая онолитека. С тех пор все прогрессивные блогеры пополнили свой лексикон новыми терминами и понятиями: деривативы, хеджирование, леверидж. Не будем выпадать из тренда. Финансисты из моей ленты вообще изъясняются сплошными стихотворениями в прозе: черный лебедь, мертвая кошка, однорукий экономист...
Обращусь к метафорам и я. Леверидж, не побоюсь этого слова, - понятие универсальное.
Вы можете не прибегать к ресурсам инвестбанков, чтобы преумножить свои финансовые возможности при игре на бирже, да и вообще можете играть только в сапёра, но вы в любом случае будете использовать энергетический рычаг, прямо или косвенно. Это случается всякий раз, когда вы пользуетесь продуктами работы машин и механизмов (в том числе биологических), мощность которых превышает вашу собственную. Конник перемещается дальше и быстрее пешего воина. Самурай без мяча подобен самураю с мячом, только без мяча.
Суровая проза нашей гетеротрофной гомойотермной жизни заключается в том, что мы попросту не способны самостоятельно обеспечить энергией даже собственное существование. Даже в биологическом аспекте (не говоря уже о социальных) любой человек - это не отдельная автомномная особь, а вершина достаточно многоэтажной трофической пирамиды, не способная существовать отдельно от нижних ее этажей.
А что представляет собой хищничество (в широком смысле, включая сюда поедание и растений)? Именно энергетический леверидж. Представители нижних этажей трофической пирамиды пропускают через себя колоссальный (за счет своей многочисленности и терпеливости) поток энергии, который почти целиком идет на поддержание их собственной негэнтропии и обогрев окружающей среды, но в небольшой своей части запасается в их организмах. Хищники попросту поглощают эту запасенную энергию в готовом виде, вместо того, чтобы самостоятельно проходить долгий и кропотливый путь ее сбора и усвоения из естественных потоков. Да, львиную долю потребленной собой энергии антилопа до льва не доносит, но это и не важно. Важно, что та доля, которую она все же доносит, превышает затраты льва на ее поимку и переваривание. Сажаем четыре мешка картошки, собираем десять, прибыль налицо © Это и есть энергетический рычаг, позволяющий получать из окружающей среды больше энергии, чем было затрачено на ее получение. Все мы можем существовать только так. Любое существо, отлученное от энергетического рычага, неизбежно истощается и гибнет, терпя необратимое поражение в вечной борьбе со Вторым началом.
Но это, скажем так, рычаг потребления. Есть еще и рычаг производства. Человек может рыхлить засеянное поле мотыгой, а может - упряжкой волов, а может - выносливой лошадью, не да не простой, а в удобном хомуте и с хорошим плугом. Результат рыхления во всех вышеуказанных случаях будет сильно разным. А можно воспользоваться трактором и комбайном, да. Работающим, совершенно верно, на жидком топливе на основе нефти. Мощность трактора превосходит мощность простого земледельца многократно, при этом он не конкурирует с ним за питательные злаки, как та же жрущая овес лошадь, а питается соляркой, которую люди все равно не пьют. Именно это и делает возможным тектонический переворот в сельском хозяйстве: в то время как аграрные общества, состоящие на 80-90% из земледельцев, едва-едва кормили сами себя, и попросту периодически начинали вымирать от голода, то современные индустриализованные экономики с занятостью в АПК в пределах 3-8% не только стабильно обеспечивают продовольствием себя самих, но и столь же стабильно поставляют его менее развитым соседям. Как 3% могут производить больше, чем 80%? Да за счет энергетического рычага, поднимающего производительность труда в десятки раз.
Энергетический леверидж настолько прочно и железобетонно вошел в нашу жизнь, что мы попросту не замечаем его, как не замечает здоровый человек собственного дыхания или ритма биения сердца. Отсюда и непонимание серьезности проблемы пика нефти. Современное сложное общество с высокой степенью разделения труда позволяет подавляющему большинству своих членов вообще не ощущать тех главных энергетических рычагов, на которых базируется весь социум.
Ну то есть теоретически-то они, конечно, вполне могут представить, что технологические цепочки сложны и многоступенчаты, что для прохождения каждого их звена требуется немало энергии, равно как немало ее требуется и для транспортировки промежуточных результатов к следующему звену, но это - сухое знание, рассудочное, не живое, не прочувствованное. Чем-то сродни знанию о том, что у Сатурна есть кольца. Ну есть, замечательно, но нам-то что с того?
Нередко эта иллюзия третьестепенности нефти подогревается даже в статьях, посвященных ее важности. К примеру, говоря о ее возможных применениях и, видимо, желая любой ценой расширить список, упоминают о таких курьезах, как нейлоновые чулки или цветные парафиновые карандаши. Ну конечно, блин, куда же нам в XXI век-то без парафиновых карандашей?
Нефть, кроме того, - это почти вся парфюмерная промышленность и немалая часть фармацевтической, ну и хозяйственная бытовая химия, конечно. Но даже и без духов, моющих средств и аспирина человечество сможет прожить, хотя по последнему пункту в эти дни у кого-то могут возникнуть и возражения. Однако же обратите внимание, что эти по отдельности мелкие лишения будут складываться, давая уже более ощутимый эффект. А мы ведь еще даже не дошли до действительно критичных применений нефти.
Внимательно оглядитесь вокруг себя и обратите внимание, сколько предметов вашего обихода сделаны из пластика. Да вот начиная с того лаптопа/планшета/телефона, с которого вы читаете этот текст. Мы давно отвыкли ценить такую обыденную и привычную вещь, как обычная пластмасса. Да она и не ценится, она доступна и повсеместна. Пластиковый корпус - дешевка, в идеале предпочтительнее дерево или металл, не правда ли? Особенно для тех предметов, которые не носятся с собой постоянно. Уже одна только необходимость заменить пластиковые вещи в вашем доме на металлические или деревянные очень ощутимо ударила бы по вашему кошельку... или по количеству этих вещей. Только не надо сейчас лезть на сайты интернет-магазинов и со ссылками доказывать мне, что телефон с металлическим корпусом, конечно, стоит подороже пластикового, но не так уж критично. Именно потому и не критично, что подавляющее большинство корпусов - пластмассовые. Почти весь массовый спрос удовлетворяется этой дешевой (и нефтяной!) альтернативой, так что небольшой остаток платежеспособного спроса становится не способен создать серьезного повышающего давления на цену металла для панелек смартфонов. Даже сейчас вещи из металла и дерева стоят дороже пластиковых; в мире же без нефти их цена уйдет еще выше. Уже хотя бы в силу того, что металл и древесина отнюдь не бесконечны. Наглядная картина сведения лесов в Европе:
Обратите внимание на даты - это всё античность, средневековье и Возрождение. Никаких современных лесозаготовительных комбайнов и деревообрабатывающих заводов не потребовалось, чтобы так обезлесить целый континент в мире без нефти. Хватило обычных очумелых ручек, вооруженных топорами. А теперь вспомните, сколько потребителей жило в Европе тогда - и сколько живет сейчас. Именно дешевая доступная нефть защищает леса нашей планеты от хищнического истребления в течение считанных десятилетий. Ну а как выглядит жизнь в изолированной экосистеме без лесов, поучительно показывает пример острова Пасхи.
Сырья не стало совсем, или же оно оказалось доступно лишь в очень ограниченном количестве - это коснулось всего, что изготавливалось из местных пород деревьев и птиц, включая древесину, веревки, кору для производства ткани и перья. Отсутствие строевого леса и канатов привело к остановке работ по транспортировке и установке статуй, равно как и строительства каноэ для дальних морских плаваний.
Нехватка или полное отсутствие дерева означало также, что люди лишились дров для отопления жилищ, приготовления пищи и согревания у пламени костров ветреными и дождливыми зимними ночами, когда температура падает до 10 градусов по Цельсию. Вместо этого после 1650 года приходилось жечь траву, солому, сушеный сахарный тростник и прочие отходы земледелия для отопления. За обладание оставшимися древовидными кустарниками должна была развернуться нешуточная борьба: нужда в тростнике и мелких ветках для покрытия крыш жилищ, в древесине для утвари и в коре для ткачества никуда не исчезла. Должны были измениться даже традиции погребения: кремация, которая требовала большого расхода дров в расчете на одно тело, вышла из употребления и уступила мумификации и захоронению.
Большая часть дикорастущих съедобных плодов исчезла вместе с лесами. Без пригодных к дальним плаваниям каноэ кости дельфинов (эти млекопитающие были главным источником мяса для островитян на протяжении первых столетий) практически исчезли из мусорных куч к 1500 году, так же как и кости тунца и морской рыбы. Количество найденных в пищевых отходах рыболовных крючков и рыбных костей в целом тоже уменьшилось, оставшиеся представлены в основном видами, которые можно было ловить на мелководье или с берега. Наземные птицы вымерли полностью, а количество видов морских птиц уменьшилось до трети от прежнего разнообразия, да и те гнездились в основном на нескольких небольших островках в некотором отдалении от острова Пасхи. Пальмовые орехи, малайские яблоки и другие дикие фрукты исчезли из рациона аборигенов. Стало меньше моллюсков, а сохранившиеся виды измельчали как по размеру отдельных особей, так и по общей численности. В дикой природе осталось неизменным наличие только одного источника пищи - крысиного мяса.
В дополнение к такому резкому уменьшению естественных источников продовольствия по разным причинам снизилась и урожайность сельскохозяйственных культур. Уничтожение лесов местами привело к ветровой и дождевой эрозии почвы, как видно по огромному увеличению количества вымытых из почвы ионов металлов в осадочных отложениях, исследованных Фленли. К примеру, раскопки на полуострове Поике показали, что изначально посевы злаков проводились на участках, где росли пальмы, кроны которых затеняли и предохраняли почву и насаждения от иссушающего солнца, чрезмерного испарения, ветра и размывания ливневыми дождями. Вырубка пальм привела к масштабной эрозии, в результате которой расположенные ниже по склону аху и постройки оказались погребены под слоем земли, а расположенные выше поля пришлось покинуть - произошло это примерно в 1400 году. Когда через некоторое время травяной покров восстановился, сельскохозяйственные работы на полуострове возобновились, с тем, однако, чтобы столетие спустя прерваться из-за второй волны эрозии. Кроме снижения урожаев, вырубка лесов нанесла урон почве и в другом отношении: в частности, произошло снижение увлажненности и вымывание питательных веществ. Крестьяне остались практически без листвы, плодов и ветвей дикорастущих растений, которые они использовали в качестве компоста для удобрения полей.
Все это было прямым следствием вырубки лесов и другого воздействия человека на окружающую среду. Более отдаленные последствия проявились, когда начался голод, население стало вымирать и опустилось до каннибализма. Воспоминания выживших островитян о голоде наглядно подтверждаются быстрым увеличением количества маленьких статуй моаи кавакава, изображающих изможденных людей со впалыми щеками и выступающими ребрами. Капитан Кук в 1774 году описывал туземцев как «невысоких, истощенных, робких и несчастных». По итогам раскопок, количество домов в прибрежных низинах, где проживало подавляющее большинство населения, к 1700-м годам сократилось на 70 процентов по отношению к максимальному уровню 1400-1600 годов, что означало и соответствующее падение численности населения. Вместо мяса, в прежние времена добываемого с помощью охоты и рыбной ловли, островитяне перешли к самому большому, дотоле ими не использованному ресурсу - человечине. Человеческие кости стали встречаться не только в захоронениях, но и - в раздробленном виде для извлечения костного мозга - в кучах пищевых отходов позднего периода. Устные предания туземцев преисполнены упоминаниями о каннибализме; самым страшным оскорблением, которое только можно было нанести врагу, было примерно такое высказывание: «Мясо твоей матери застряло у меня между зубов».
Раньше вожди и жрецы острова Пасхи обосновывали свой привилегированный статус принадлежащим им исключительным правом на отношения с богами и обещанием обеспечить процветание и щедрый урожай. Они подкрепляли эту идеологию монументальной архитектурой и торжественными церемониями, предназначенными производить должное впечатление на простой народ. Поскольку их обещания становились все более и более невыполнимыми, примерно в 1680 году власть вождей и жрецов была низвергнута военачальниками-мататоа, и бывшее до этого момента целостным общество острова Пасхи рухнуло в пучину гражданской войны. Копья из обсидиана (которые называются матаа) из той эпохи войн и сейчас разбросаны по всему острову. Простолюдины стали строить свои хижины в прибрежной зоне, которая прежде отводилась для жилья элиты (харе паенга). В целях безопасности многие жители начали заселять пещеры, которые дополнительно раскапывались изнутри для увеличения жизненного пространства, а входы частично замуровывались, превращаясь таким образом в узкие лазы, которые было легче защищать. Остатки пищи, швейные иглы из костей, деревянная утварь и мелкий инструмент для починки одежды из тапа - все говорит о том, что пещеры служили жилищем достаточно долгое время, а не были временным укрытием.
На исходе полинезийского периода истории острова Пасхи разрушению подверглись не только старое политическое мировоззрение, но и старая религия, влияние которой упало вместе с властью вождей. Предания гласят, что последние аху и моаи были воздвигнуты около 1620 года, в том числе и Паро - самая высокая статуя. Поля в горах, урожай с которых выращивался под надзором надсмотрщиков из правящей касты и шел на питание рабочих, занятых в производстве и установке статуй, между 1600 и 1680 годами были постепенно покинуты. То, что размеры статуй увеличивались, может не только указывать на соперничество стремившихся превзойти друг друга вождей, но и содержать в себе адресованный предкам крик отчаяния, вызванный неотвратимым разрушением окружающей среды и привычного уклада жизни. Около 1680 года, во время военного переворота, враждующие кланы переключились с установки все увеличивающихся статуй на свержение статуй противника, опрокидывая их на расположенные перед аху плиты с таким расчетом, чтобы статуя попадала на эти плиты и разбивалась.
Джаред Даймонд. Коллапс
К сожалению, история не сохранила для нас изображений этих мрачных событий, и позже их пришлось восстанавливать по косвенным свидетельствам. Но Клио большая шутница, вы же знаете?
На этом месте единый пост пришлось поделить надвое по техническим причинам. Это, блин, ЖЖ, или лядский твиттер?
Продолжение уже воспоследовало.