Очень серьезно про не личную жизнь
Большинство из нас наверняка когда-то мечтали слетать в космос, изобрести лекарство от рака, стать известным артистом... Росли, взрослели, и жизнь большинство из этого большинства отрезвляла и приземляла. Моя собственная мечта об ихтиологии моря обреченно сдалась перед семейными обстоятельствами и обернулась всего лишь биофаком пединститута. Только и этот выбор не стал судьбой: как ни горела я на практике в школе, как ни кайфовала от внимания учеников и признания меня учителями своей полноценной коллегой, а впереди было - замуж, дети, военный гарнизон среди Приморских сопок и «мест в школе нет».
И понеслось: секретарша, машинистка, ученица продавца в продуктовом в голодные годы, корректор в «окопной правде» (с биофаком, ага), многие годы в военной прокуратуре перекладывателем бумаг, сокращение конторы, переезд сюда и десять лет «бесполезности для общества». Жалуюсь? Ничуть. А уж последние эти десять лет...
Удовольствие от свободы затерло главный осадок десятилетий работы: ты - никто. Ты винтик, функция. Ты можешь доводить до совершенства отданную в печать рукопись, а на тебя же еще и наорут, мол, как смела исправлять начальственную «авторскую орфографию». Ты заменима на счет раз. Твои умения больше всего нужны для поддержания в покое рутины и лихорадочной маскировки чужих ошибок. Нет, 8 марта ты, конечно, услышишь правильные слова. Ну, ладно, услышишь еще и спасибо от мам и бабушек солдатиков, которым помогла втихую от начальства написать обращения так, что этому твоему начальству приходилось на них правильно реагировать. Лягушачья фронда в болоте)) Ну, хоть кому-то помогла...
А однажды ты вдруг понимаешь, что так будет всегда и никакого признания тебе не будет, потому что признавать-то на самом деле нечего. Заслуг нет, стажа не будет, так что даже ветеран труда - не судьба, а потом уж и сами ветераны куда-то подевались. Почему понимаешь именно вдруг? Да потому что ты пришла в гости к человеку, нет, Человеку, которого всемерно уважаешь. Человеку, который прошел всю войну, став полным кавалером орденов солдатской Славы, который строил ГЭС по всей стране, и ту самую, у которой ты сейчас живешь, тоже строил он. Ты пришла к нему, смотришь на стоящие за стеклом советской «стенки» памятные награды почетному строителю, тяжелые, красивые, все эти стилизованные шестеренки и турбины на мраморных основаниях, смотришь и понимаешь, что у тебя такого - ни-ког-да! Ты ничего не построишь, ничего не создашь, от тебя просто нет особого толку. И потому ты прыгаешь от радости, когда тебя сокращают, ведь работа без смысла - каторга. Но неудовлетворенность внутри засела занозой, эйфория свободы сменяется скукой, скука заставляет искать себе все новые занятия, ты мечешься, мечешься... Все - игра, все - хобби, пока одно из них не приводит тебя однажды на палубу большого белого круизного теплохода. Я теперь думаю, что в то мгновение где-то за моим плечом колокольчиком засмеялся ангел.
Дальше вы знаете все. Весь этот дневник о том, что было дальше. Вы пока не знаете только одного: мне вчера вручили именно такую памятную награду. Такую, что ни-ког-да. Можно, я ничего, кроме благодарности моему «Мостурфлоту», больше не скажу? Да и не могу больше ничего сказать, комок счастья в горле не дает)
И понеслось: секретарша, машинистка, ученица продавца в продуктовом в голодные годы, корректор в «окопной правде» (с биофаком, ага), многие годы в военной прокуратуре перекладывателем бумаг, сокращение конторы, переезд сюда и десять лет «бесполезности для общества». Жалуюсь? Ничуть. А уж последние эти десять лет...
Удовольствие от свободы затерло главный осадок десятилетий работы: ты - никто. Ты винтик, функция. Ты можешь доводить до совершенства отданную в печать рукопись, а на тебя же еще и наорут, мол, как смела исправлять начальственную «авторскую орфографию». Ты заменима на счет раз. Твои умения больше всего нужны для поддержания в покое рутины и лихорадочной маскировки чужих ошибок. Нет, 8 марта ты, конечно, услышишь правильные слова. Ну, ладно, услышишь еще и спасибо от мам и бабушек солдатиков, которым помогла втихую от начальства написать обращения так, что этому твоему начальству приходилось на них правильно реагировать. Лягушачья фронда в болоте)) Ну, хоть кому-то помогла...
А однажды ты вдруг понимаешь, что так будет всегда и никакого признания тебе не будет, потому что признавать-то на самом деле нечего. Заслуг нет, стажа не будет, так что даже ветеран труда - не судьба, а потом уж и сами ветераны куда-то подевались. Почему понимаешь именно вдруг? Да потому что ты пришла в гости к человеку, нет, Человеку, которого всемерно уважаешь. Человеку, который прошел всю войну, став полным кавалером орденов солдатской Славы, который строил ГЭС по всей стране, и ту самую, у которой ты сейчас живешь, тоже строил он. Ты пришла к нему, смотришь на стоящие за стеклом советской «стенки» памятные награды почетному строителю, тяжелые, красивые, все эти стилизованные шестеренки и турбины на мраморных основаниях, смотришь и понимаешь, что у тебя такого - ни-ког-да! Ты ничего не построишь, ничего не создашь, от тебя просто нет особого толку. И потому ты прыгаешь от радости, когда тебя сокращают, ведь работа без смысла - каторга. Но неудовлетворенность внутри засела занозой, эйфория свободы сменяется скукой, скука заставляет искать себе все новые занятия, ты мечешься, мечешься... Все - игра, все - хобби, пока одно из них не приводит тебя однажды на палубу большого белого круизного теплохода. Я теперь думаю, что в то мгновение где-то за моим плечом колокольчиком засмеялся ангел.
Дальше вы знаете все. Весь этот дневник о том, что было дальше. Вы пока не знаете только одного: мне вчера вручили именно такую памятную награду. Такую, что ни-ког-да. Можно, я ничего, кроме благодарности моему «Мостурфлоту», больше не скажу? Да и не могу больше ничего сказать, комок счастья в горле не дает)