Кому древнего величия? Недорого!
Километров за 30 стали появляется таблички “Всемирное наследие замок и храмы Никко”. Я не слышал раньше об этом городе, но знаю имя Токагава- великого полководца и государственного деятеля, в XVI веке завершивший объединение Японии. Книга “Честь Самурая” написана о его предшественнике и друге Тоётоми Хидэёси, но Токагаве отведено в ней внимание.Сегун захоронен в синтоистском святилище Тосё-гу в Никко. Место числится под охраной ЮНЕСКО.
Дарога постоянно идет вверх на фоне отвесных склонов, неприступных стен сторожимых мощными стволами японских кедров.
Я прибыл в город вечером третьего дня с момента выезда из Токио. Но не дорога привел меня в негодность, а путь мысленный, который я начал покинув Сендай. Зона цунами потрясла меня. Не осознаю до конца чем, но я написал о ней три поста и могу сказать, что редко писал с таким интересом вниманием и готовностью. Сырость серость и сорняк этих мест на фоне синего океана сопровождали меня потом в Токио, где я обрел уют и тепло, увлекался веселыми разговорами и силуэтами небоскребов на фоне заката. Сложно было заставить себя, снова собрать разбросанные по комнате вещи в две сумки и выехать под крышу неба, условное направление- север, место ночлега- неопределенно. Все три дня я ехал молча, за исключением коротких встреч, ночевал в палатке и ел за троих. Пытался что-то писать, но как только открывал ноутбук, меня сразу клонило в сон.
В Никко оживление и непривычно много европейских лиц. Я остановился в гостевом доме в одной комнате с британцем и индийцем. Британец забронировал в Никко комнату в хостеле, через интернет, но забыл в каком. К его счастью, тут оказалась свободная кровать. Индиец, двадцати семи лет, работает над докторатом в Гонконге, а в Японию приехал на фестиваль транса.
- Фестиваль транса? В лесу который?
- е-е-е, ты понял о чем я- он посмеялся наркоманским смехом.
Потом будущий доктор рассказал мне о влиянии ЛСД и почему не стоит принимать его когда тебе грустно.
На стене в гостевом доме висит карта, на ней каждый посетитель отмечает свой родной город. Особенно приятно было увидеть желтую булавку торчащую из Южно-Сахалинска. Израильтяне тоже оставили тут свой след и даже подвесили на булавке маленькую деревянную хамсу. На улице я встретил израильтянку и впервые за полтора месяца поговорил на иврите. Хотя нет, все было не так. Телефон израильтянки я получил от Петера в Токио. Она в данный момент волонтер в местном доме престарелых, учит японский и вроде собирается потом в Китай. Волонтерство- еще один способ дешево путешествовать. Я позвонил ей.
- От куда ты?
- Из Израиля.
- Ты говоришь на иврите?
- Да- я по прежнему отвечал на английском, ведь на иврите не говорил с самого отъезда и похоже забыл как. Потом попытался и вставлял слова на английском в каждом предложении, странно было слышать свой голос. Места для меня у нее не оказалась из-за каких-то планов на выходные, но она зашла в гостевой дом поздороваться. Так собственно мы и встретились.
Утром я отправился в храм. в девять утра туристические автобусы уже выплевывали голодных до зрелищ туристов на тротуар перед табличкой “Всемирное наследие ЮНЕСКО”. Китаец лет сорока в белой рубашке и шортах, проходя мимо группы позирующей на камеру у камня с надписью, нехотя, на всякий случай щелкнул его тоже. В потоке толпы я начал подъем на гору, с четырьмя храмами или их было пять- уже спустя пять минут мне стало не важно, как впрочем и названия храмов. Ничто так не губит величие древних построек, как охрана ЮНЕСКО.
- Это новое здание? - я спросил у продавщицы благовоний сидевшей в кимано в одном из храмов.
- Какое?
- Вот это- постучал по алюминиевой опоре выкрашенной в красный цвет.
- Нет это древний храм [какой-то].
Торговля тут идет полным ходом. Мороженное, брелки, благовонии. Самый главный храм сегодня на реставрации- вместо него стоит огромный металический ангар. На стене ангара изображен этот храм в полный рост и выпилен вход. Вход стоит денег. Разноцветные туристы рассеянным взгядом ищут где сфотографироваться. Ворота, здание, столб. А это что за очередь? Каменный дракон. Все фотографируются, надо бы тоже- скучающий китаец не глядя направляет камеру и щелкает.
В другом храме, лысый манах изгоняет духов. Живая аттракция пользуется особой популярностью, фотографировать нельзя- святое место. Лысый монах колдует над панамками и кепками туристов. Говорит что-то шепотом и срывается на крик энергично маша руками.
Вау! Wow- зритили заворожены, монах вспотел. Очищенные и счастливые пряча улыбки отходят, их место занимает другая группа панамок. Монах оглядывается на них, у него легкая отдышка- тяжелый сегодня день. Но нельзя терять марку, деньги заплачены- духов надо изгнать. Монах кричит, усталые руки энергично машут влево вправо, высекая “вау” из зрителей. Этот эффект “вау” обязателен- возможно очищение могло бы пройти и на более низких тонах, но что бы тогда привезли домой туристы? Им нужно подать искусственный концентрат впечатлений в одном флаконе, чтоб вернувшись домой с фотографиями, они сказали своим близким “вау!”, написали “вау!” в своих блогах, фейсбуках и твиттерах и привлекли сюда новых жаждущих зрелищ. Жаль самого Токагаву нельзя воскресить и привязать цепью к какому нибудь столбу- это сильно повысило бы продажи.
Нигде в этом месте не прочувствовать былых времен, ни на одной тропинке не представить бредущего монаха, лишь необъятные кедры по метру в диаметре стоят отстраненно не привлекая глаз разноцветной тряпичной массы.
Из Никко я отправился к озеру Chuzenji- еще выше в горах.
http://doingjapan.ru/?p=856