М. Ротбард "Экономическая мысль до А. Смита" Глава третья, часть третья
3.3 Полезность и деньги: Буридан и Орем
Великий французский ученый и философ Жан Буридан де Бетюн (1300-1358), родившийся в Пикардии и ставший ректором Парижского университета, сделал важный вклад в экономическую мысль в рамках традиции эссенциалистского томизма, несмотря на то, что сам был францисканцем и учеником Уильяма Оккама. В своих Quaestiones, подробных комментариях к «Этике» Аристотеля, Буридан в традициях Аристотеля и Фомы продолжил в анализ меновой ценности товаров, определяемой нуждами потребителей или полезностью. Однако особый акцент Буридан делал на то, что дом, к примеру, никогда не стал бы обмениваться на какой-то один предмет одежды, поскольку строитель в этом случае отказывался бы от блага, равного по ценности годовому запасу пищи, ради гораздо менее ценного блага. Иначе говоря, Буридан уже нащупывал концепцию альтернативных издержек при затратах на производство продукции и их влияния на предложение.
Еще важнее, что Буридан идет дальше Ричарда Миддлтона в анализе взаимной выгоды, которую каждая из сторон обязательно получает в результате обмена. Обсуждая обмен, Буридан отмечает, что в результате обе стороны оказываются в выигрыше, и что торговля не является, как многие полагают, разновидностью войны, в которой только одна сторона извлекает выгоду за счет другой. Более того, Буридан в ходе весьма изощренного анализа наглядно показывает, что при обмене двумя благами обе стороны могут извлекать пользу, даже если такой обмен считается аморальным и должен осуждаться по этическим или богословским основаниям.
Так Буридан высказывает весьма провокационную гипотезу:
Сократ потому охотно и с ее согласия предоставил свою жену Платону для прелюбодеяния, что в обмен получил десяток книг. Кто же тогда понес убытки, а кто оказался в выигрыше? ... Оба пострадали, в смысле ран душевных ... [но] в отношении внешнего блага каждый оказался в выигрыше, поскольку теперь имеет больше того, в чем нуждался.
Для Буридана, как и для большинства других схоластов, справедливой ценой была рыночная цена. Буридан подробно анализировал также, каким образом общие человеческие потребности и полезность воплощаются в рыночных ценах. Чем больше потребность и, следовательно, чем выше спрос, тем выше цена; кроме того, сокращение предложения продукта ведет к росту его рыночной цены. Кроме того, товар дороже в том месте, где он не производится, по сравнению с местом его производства, поскольку именно там на него имеется больший спрос; не хватало, опять-таки, лишь необходимой концепции предельной полезности, чтобы анализ спроса, предложения и цены получил законченный вид. У Буридана имеются также намёки на различия в оценках, которые делают участники рынка, и которые приводит в результате к единой цене, при этом психологический выигрыш для каждого участника - потребителя и производителя - оказывается различным.
Но главным достижением Жана Буридана в области экономической теории стало создание им теории денег в почти современном ее виде. Аристотель описал преимущества денег и показал, как они решают проблему бартера - двойное совпадение потребностей. Однако его наблюдения были омрачены той неискоренимой ненавистью, которую он испытывал к торговле и зарабатыванию денег. Для Аристотеля, следовательно, деньги не были чем-то естественным, они были результатом соглашения, они, по сути, являлись творением государства или полиса. Теория денег Аквината в основном ограничивается рамками-оковами аристотелевской теории. Сумел избавиться от этих оков только Жан Буридан, выдвинувший свою «металлическую» или товарную теорию денег, согласно которой деньги возникают естественным образом как полезный рыночный товар. И рынок сам выбирает средство обмена - это почти всегда металлы, если таковые имеются - обладающее наилучшими качествами, чтобы служить в качестве денег. Тогда, согласно Буридану, деньги есть рыночный товар и цена этих денег, как и в случае других рыночных товаров, «должна определяться человеческими потребностями». Подобно тому, как цены обмениваемых товаров «пропорциональны человеческим потребностям, они будут пропорциональными и по отношению к деньгам, которые сами пропорциональны человеческой потребности». Так Буридан замечательным образом обозначил метод определения ценности или цены денег на тех же принципах полезности, которые определяют рыночные цены и других товаров: метод, разработку которого австрийский экономист Людвиг фон Мизес завершил полностью лишь через шесть столетий - в 1912 году - в своей работе «Теория денег и фидуциарных средств обращения».
В книге «Теория денег и фидуциарных средств обращения» (1912) автор, в частности, интегрировал теорию предельной полезности и теорию денег, решив фундаментальную экономико-теоретическую проблему, которая до него считалась неразрешимой. Это решение он положил в основание теории ценности денег, трактуемых как самостоятельный класс товаров (наряду с предметами потребления и товарами производственного назначения), опроверг концепцию нейтральности денег, разработал исчерпывающую типологию денежных средств обмена. Введенное Мизесом понятие фидуциарных средств обращения (специфическая разновидность денежных заместителей) позволило ему дать корректное экономико-теоретическое описание банковской деятельности и выдвинуть теорию экономического цикла.
Л. фон Мизес Теория денег и кредита. Издательство «Социум» 2012
Предвосхищая австрийцев Менгера и фон Мизеса, Буридан настаивал на том, что эффективно функционирующие деньги должны быть выполнены из материала, обладающего ценностью, независимой от его денежной роли, т.е. они должны быть рыночным товаром, изначально полезным для не монетарных целей. Затем Буридан перечислил те качества, благодаря которым рынок выбирает тот или иной товар в качестве средства обмена или денег: мобильность, высокая ценность на единицу веса, делимость и долговечность - качества которыми в наибольшей степени обладают драгоценные металлы - золото и серебро. Таким образом, Буридан предложил классификацию денежных качеств товаров, которая неизменно включалась в первую главу бесчисленных учебников по банковскому делу и денежному обращению вплоть до конца эры золотого стандарта, завершившейся в 1930-е годы.
Буридан не только выдвинул теорию денег как рыночного явления; он, таким образом, избавил деньги от мистического ореола исключительно государственного творения и поставил их в качестве товара в один ряд с другими рыночными товарами.
В 1930-х годах в рамках анализа кривой безразличия появилась не очень удачная современная производная буридановой теории волеизъявления. Буридан постулировал совершенно рационального осла, оказавшегося между двумя одинаково привлекательными охапками сена и на равном расстоянии от них. Не умея их различить и поэтому не в состоянии сделать выбор, совершенно рациональный осел не смог выбрать ни одну из них и, таким образом, умер с голоду. В этом примере упускается из виду, что существует и третий вариант, который предполагаемому ослу понравился бы меньше всего: умереть с голоду. Так что «совершенно рациональный» осел поэтому не умер бы с голоду, а скорее, выбрал бы, пусть и в случайном порядке, одну из двух охапок сена (а затем перешел и ко второй).
3. О Буридане и современном анализе безразличия см. Joseph A. Schumpeter, History of Economic Analysis (New York: Oxford University Press, 1954) pp. 94n, 1064. Критический анализ см. Murray N. Rothbard, Man, Economy and State (1962, Los Angeles: Nash Publishing
Co. 1970), I, pp. 267-8.)
Вплоть до самого последнего времени в стандартных учебниках по истории экономической мысли, если в них шла речь о каких-либо предшественниках меркантилистов или Адама Смита, кратко упоминались только два имени: св. Фома Аквинский и Николай Орем (1325-82).
Хотя Орем, прославленный французский математик, астроном и физик, был одним из самых значительных европейских интеллектуалов XIV века, его вклад в экономическую мысль едва ли удостоился столь же исключительного внимания. Орем был учеником и последователем Жана Буридана, автором схоластических комментариев к Аристотелю и преподавателем в Парижском университете, а в дальнейшем станет епископом Лизье. В 1350-х годах Орем пишет свою известную брошюру «Трактат о происхождении, природе, законе и перечеканке денег» (A Treatise on the Origin, Nature, Law and Alterations of Money), в которой он применяет учение своего наставника о твердых деньгах. К этому Орема подвигла лихорадочная порча денег, затеянная французскими королями в первой половине XIV века. В прошлые столетия, до появления бумажных денег в конце XVII века и до возникновения централизованной банковской системы, единственным способом, посредством которого монархи могли получить доход от манипуляций с деньгами, было обесценение монет - изменение определения денежной единицы путем облегчения ее веса относительно базовых денег, золота или серебра. Если, к примеру, денежная единица определялась равной 10 унциям серебра, то государство могло использовать свою монополию на чекан и переопределить денежную единицу как 9 унций серебра, а затем в процессе перечеканки прикарманить разницу. Оставшиеся унции пойдут на чекан новых монет для нужд короля и будут потрачены на войну, строительство дворцов, а также на другие якобы достойные вещи.
Британская денежная единица фунт стерлингов получила свое название много веков назад и первоначально определялась как просто один фунт серебра. Процесс порчи денег в Великобритании дошел до того, что «фунт» теперь «весит» меньше 1/4 серебряной унции.
До появления бумажных денег и центральных банков обесценение был единственным процессом, посредством которого правитель мог изменять ценность своей валюты и тем самым увеличивать денежное предложение (в смысле количества денежных единиц), вызывая тем самым ценовую инфляцию. У короля имелись все возможности, чтобы используя свое монопольное право на чеканку монет, осуществлять неоднократные обесценения денежной единицы ради собственной выгоды и за счет остальной части народа.
Важнейшим вкладом Орема в денежную теорию стала впервые данная именно им четкая формулировка закона, впоследствии получившего известность как «закон Грешема», то есть идеи о том, что если относительная ценность двух или более денежных единиц законодательно устанавливается государством, тогда деньги, переоцененные государством, вытеснят из обращения недооцененные деньги. Таким образом, если правительство постановляет, скажем, что 1 унция золота по закону равна ценности 10 унций серебра, при том, что на свободном рынке она равняется 15, то люди начнут расплачиваться со своими кредиторами и поставщиками деньгами, переоцененными законом (серебро - это «плохие деньги). А копить станут недооцененные деньги (золото - это «хорошие» деньги) или будут экспортировать их в другую страну, где смогут продавать их по рыночной цене. Закон Грешема в просторечии часто сводился к тому, что: «плохие деньги вытесняют хорошие», однако такая формулировка ведет к парадоксам и является неудовлетворительной. Поскольку из нее следовало бы, что в то время как все остальные хорошие рыночные продукты вытесняют плохие, у свободного рынка имеется какой-то глубинный изъян, который вынуждает предпочитать плохие деньги хорошим. Но, как разъяснил в начале XX века Людвиг фон Мизес, закон Грешема является продуктом не свободного рынка, но государственного денежно-кредитного регулирования. Фиксация им относительной ценности денег является частным случаем общих последствий любого контроля цен, т.е. возникает дефицит блага, цена которого контролируется максимально, и «излишек» блага, ценовой контроль которого минимален. В случае денег, как в нашем примере, от максимального ценового контроля страдает золото и поэтому оно в дефиците, тогда как ценность серебра поддерживается искусственно и, следовательно, оно по отношению к золоту в избытке.
Самая первая формулировка закона Грешема озвучивалась в сатирической пьесе древнегреческого драматурга Аристофана, который в «Лягушках» делает характерное заявление: «В нашей республике плохих граждан предпочитают хорошим, так же, как плохие деньги остаются в обращении, тогда как хорошие деньги исчезают»
Или подробнее:
Часто кажется, что город граждан и сынов своих,
И достойных и негодных, ценит совершенно так,
Как старинную монету и сегодняшний чекан.
Настоящими деньгами, неподдельными ничуть,
Лучшими из самых лучших, знаменитыми везде
Среди эллинов и даже в дальней варварской стране,
С крепким, правильным чеканом, с пробой верной, золотой
Мы не пользуемся вовсе. Деньги медные в ходу,
Дурно выбитые, наспех, дрянь и порча, без цены.
Аристофан. «Лягушки».
Перевод с греческого - Пиотровский А. И.
4. Laurence Laughlin, The Principles of Money (New York: Charles Scribner's Sons, 1903), p. 420.
Однако Орем формулировал этот закон убедительно и строго, сделав акцент на том, что источником денежных нарушений является установление цен государством: «если юридически зафиксированное соотношение монет отличается от рыночной цены металлов, то недооцененная монета полностью исчезает из обращения, а переоцененная монета остается единственной валютой».
В своем «Трактате» Орем применил металлическую теорию денег своего наставника Буридана и подверг критике политику французских королей по обесценению монеты. Осуждать саму королевскую монополию на чекан Орем не стал, однако то, что всю проблему чеканки монет он перевел из сферы королевского суверенитета, тщательно укутанного покровом мистики, в сферу практического удобства, уже само по себе было подвигом. Поскольку король не имеет права укрывать чекан монет под мистическим покровом королевской прерогативы и абсолютной королевской воли, он должен управлять в интересах общества. Поэтому он обязан поддерживать стандарты веса и чеканки; частые изменения таких стандартов «разрушают уважение и порождают «скандалы и ропот среди народа и чреваты неповиновением»». Таким образом, определение ценности денежной единицы должно быть зафиксировано законом. Частые изменения и обесценения, отмечал Орем, ведут к тому, что деньги и монеты утрачивают свое свойство служить в качестве меры ценности; это вредит и внутренней, и внешней торговле. Это оттолкнет иностранных купцов, поскольку у них не будет хороших, безопасных денег, с которыми можно работать, а у отечественных купцов больше не будет каких-либо прочных коммерческих связей. Деньги нельзя будет безопасно ссужать, и не будет никакого способа правильно оценивать денежные доходы.
Более того, поскольку обесцененные деньги у себя стране будут цениться ниже, золото или серебро начнут вывозить за границу, где у них более высокая рыночная ценность. Таким образом, Орем первым, пожалуй, обратил внимание на то, что деньги стремятся перетекать в те районы и страны, где их ценность выше, и утекать из тех стран, где их ценность ниже.
У Николая Орема не было никаких иллюзий по поводу причин постоянно осуществляемого королями обесценения денег. Как выразился Орем: если король «вынужден говорить обычную ложь тирана о том, что прибыль от обесценивания направляется на нужды народа, то верить ему нельзя, потому что он мог бы точно также взять мое пальто и сказать, что оно необходимо ему для служения обществу».
В буриданов анализ возникновения денег из рыночных товаров Орем сделал свои дополнения: он сделал акцент на легкости перемещения и на высокой ценности на единицу веса. Он отметил также, что после эпохи, когда точные количества золота или серебра отвешивались при каждой сделке, наступило время, когда для того, чтобы гарантировать определенное количество золота или серебра в каждой монете люди стали чеканить из драгоценных металлов монеты с надписями и с изображением голов (правителей). При этом золото, как более ценные деньги, обычно использовалось для крупных сделок, тогда как серебро или даже медь, могли использоваться для мелких покупок.