И в сотый раз всё об одном же. Или о воспитании собой. И себя.
Оригинал взят у loves_bach в И в сотый раз всё об одном же. Или о воспитании собой. И себя.
Думая и разговаривая даже не столько о разных методиках развития и воспитания детей, сколько даже об образе жизни с ними, я всё больше и больше убеждаюсь, что для того, чтобы жить хорошо, гармонично, не трепать друг другу нервы и вырастить хороших во всех смыслах людей, нужно заниматься в первую очередь и, в общем-то, этим и ограничиться, нужно заниматься собой. Это всё вещи, много раз говоренные. И мне бы хотелось сказать «очевидные», если бы не сплошь и рядом наблюдаемые примеры, говорящие о том, что до очевидности еще очень далеко. Толстой исчерпывающе сказал и о воспитании и о попытках что-то эдакое влепить из детей, что в свое время не получилось вылепить из себя. Вот его слова: «"Я о воспитании никогда не писал, потому что полагаю, что воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, то есть самому двигаться, воспитываться, только этим люди влияют на других, воспитывают их, и тем более на детей, с которыми связаны. Быть правдивым и честным с детьми, не скрывая от них того, что происходит в душе, есть единственное воспитание.
Педагогика же есть наука о том, каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей, вроде того есть наша медицина - как, живя противно законам природы, все-таки быть здоровым.
Науки хитрые и пустые, никогда не достигающие своей цели. Все трудности воспитания вытекают из того, что родители, не только не исправляя своих недостатков, но и оправдывая их в себе, хотят не видеть эти недостатки в детях".
Я теперь, кажется, уже знаю, что всё, что ты хочешь видеть в ребенке, начинай делать сам. Если хочется, чтобы ребенок увлекался литературой, читал книги - читай, да читай при нем, обсуждай, разговаривай. Хочешь, чтобы рисовал? Рисуй же, да непременно вдохновенно. Хочешь, чтобы играл на скрипке? Играй тоже, да хоть на флейте, на чем угодно.
Но дело глубже. Очень легко довести эту идею до абсурда и подчинить свою жизнь развивающим занятиям и хобби в пользу ребенка. Если не хочется самому рисовать, то как заставить иным способом рисовать ребенка? Никак. Вот и всё. Но и рисовать через силу, корча вдохновенные морды и вытуживая из себя очередной очень уж произвольный шедевр, тоже не нужно. Вместо урока искусства легко преподнести ребенку урок лжи и притворства.
Правильным здесь мне кажется разобраться, что есть истинно важное для ребенка, а следовательно для человека вообще, и почему. Не столько даже в занятиях, а качествах вообще. Вот лично для меня что? Ну предположим какой-то минимум просто для примера: физическая ловкость, эрудиция, творческий взгляд, доброта - это все не претендуя на истину, а просто для конкретики. Подумать, раз это важно для ребенка моего, то важно ли это для меня? Почему в ребенке это нужно воспитывать, а в себе нет? И заняться опять же собой. Но уже не для ребенка, а для себя и исключительно для себя. Жить в этом и жить этим. Разрешая и пуская к себе ребенка.
Для меня всегда самой завидной участью (о чем, конечно, как и о многом, можно очень художественно и многословно поспорить) была участь тех детей, которых родители-актеры сызмальства таскали за собой по гастролям и кулисным теням. Детей художников, которые росли среди скульптур и пахнущих олифой и красками картин. Детей профессоров и просто преподавателей, которые слышали, как их родители возмущены не только ростом цен на молоко, но и тем, как некто товарищ Лебедев выдумал какой-то совершенно противоестественный метод, сволочь такая. Детей родителей-туристов, уже в пять лет умеющих разбить палатку и знающих весь репертуар Олега Митяева. Эти родители ничему не учили детей специально, они просто не мешали им учиться самим. При этом они не обрезали свою жизнь, не строили из нее нечто совсем не понятное, неудобное, но модное и полезное. Не впихивали в нее с усердием то, что не влезало даже урезанным и обтесанным. Булыжник - так булыжник. Грязь - так грязь. Искусство - так искусство, а не уступка и пародия. Без режима - так без него, зато вместе и с любовью. Ребенок увлеченного нумизмата - совсем не то же самое, что ребенок женщины, шьющей куклы. Они не так похожи между собой, как ограненные развивающей средой и специальными деревянными игрушками (а еще пуще «развивающими» музыкальными), а по сути не алмазы, а речная галечка. Они не похожи, но и общее у них есть. Жажда жить, интересоваться, любить и узнавать.
Думая и разговаривая даже не столько о разных методиках развития и воспитания детей, сколько даже об образе жизни с ними, я всё больше и больше убеждаюсь, что для того, чтобы жить хорошо, гармонично, не трепать друг другу нервы и вырастить хороших во всех смыслах людей, нужно заниматься в первую очередь и, в общем-то, этим и ограничиться, нужно заниматься собой. Это всё вещи, много раз говоренные. И мне бы хотелось сказать «очевидные», если бы не сплошь и рядом наблюдаемые примеры, говорящие о том, что до очевидности еще очень далеко. Толстой исчерпывающе сказал и о воспитании и о попытках что-то эдакое влепить из детей, что в свое время не получилось вылепить из себя. Вот его слова: «"Я о воспитании никогда не писал, потому что полагаю, что воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, то есть самому двигаться, воспитываться, только этим люди влияют на других, воспитывают их, и тем более на детей, с которыми связаны. Быть правдивым и честным с детьми, не скрывая от них того, что происходит в душе, есть единственное воспитание.
Педагогика же есть наука о том, каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей, вроде того есть наша медицина - как, живя противно законам природы, все-таки быть здоровым.
Науки хитрые и пустые, никогда не достигающие своей цели. Все трудности воспитания вытекают из того, что родители, не только не исправляя своих недостатков, но и оправдывая их в себе, хотят не видеть эти недостатки в детях".
Я теперь, кажется, уже знаю, что всё, что ты хочешь видеть в ребенке, начинай делать сам. Если хочется, чтобы ребенок увлекался литературой, читал книги - читай, да читай при нем, обсуждай, разговаривай. Хочешь, чтобы рисовал? Рисуй же, да непременно вдохновенно. Хочешь, чтобы играл на скрипке? Играй тоже, да хоть на флейте, на чем угодно.
Но дело глубже. Очень легко довести эту идею до абсурда и подчинить свою жизнь развивающим занятиям и хобби в пользу ребенка. Если не хочется самому рисовать, то как заставить иным способом рисовать ребенка? Никак. Вот и всё. Но и рисовать через силу, корча вдохновенные морды и вытуживая из себя очередной очень уж произвольный шедевр, тоже не нужно. Вместо урока искусства легко преподнести ребенку урок лжи и притворства.
Правильным здесь мне кажется разобраться, что есть истинно важное для ребенка, а следовательно для человека вообще, и почему. Не столько даже в занятиях, а качествах вообще. Вот лично для меня что? Ну предположим какой-то минимум просто для примера: физическая ловкость, эрудиция, творческий взгляд, доброта - это все не претендуя на истину, а просто для конкретики. Подумать, раз это важно для ребенка моего, то важно ли это для меня? Почему в ребенке это нужно воспитывать, а в себе нет? И заняться опять же собой. Но уже не для ребенка, а для себя и исключительно для себя. Жить в этом и жить этим. Разрешая и пуская к себе ребенка.
Для меня всегда самой завидной участью (о чем, конечно, как и о многом, можно очень художественно и многословно поспорить) была участь тех детей, которых родители-актеры сызмальства таскали за собой по гастролям и кулисным теням. Детей художников, которые росли среди скульптур и пахнущих олифой и красками картин. Детей профессоров и просто преподавателей, которые слышали, как их родители возмущены не только ростом цен на молоко, но и тем, как некто товарищ Лебедев выдумал какой-то совершенно противоестественный метод, сволочь такая. Детей родителей-туристов, уже в пять лет умеющих разбить палатку и знающих весь репертуар Олега Митяева. Эти родители ничему не учили детей специально, они просто не мешали им учиться самим. При этом они не обрезали свою жизнь, не строили из нее нечто совсем не понятное, неудобное, но модное и полезное. Не впихивали в нее с усердием то, что не влезало даже урезанным и обтесанным. Булыжник - так булыжник. Грязь - так грязь. Искусство - так искусство, а не уступка и пародия. Без режима - так без него, зато вместе и с любовью. Ребенок увлеченного нумизмата - совсем не то же самое, что ребенок женщины, шьющей куклы. Они не так похожи между собой, как ограненные развивающей средой и специальными деревянными игрушками (а еще пуще «развивающими» музыкальными), а по сути не алмазы, а речная галечка. Они не похожи, но и общее у них есть. Жажда жить, интересоваться, любить и узнавать.