Армения. Горы и селения. Часть 1
Начало здесь: https://li-kep.livejournal.com/214620.html
https://li-kep.livejournal.com/215033.html
Маршрут наш в общих чертах был следующим: из Еревана мы добрались до Севана (Мартуни), а затем сделав дугу на восток через Ехегнадзор (с заездом в Джермук) спустились к турецкой границе, проехали мимо Арарата и венулись в Ереван. Где то (в горах) шли пешком, где то на попутках, а где то на автобусах. Ночевали в палатках, иногда в школе. Кто то хотел побольше походить, кто то поснимать. Я плыла в общей струе, но была из тех, кто за "поснимать". С этим были проблемы:1. ограниченное время, 2. для того, чтобы выбрать точку съёмки нада здорово подвигатья, 3 нашему сопровождающему нужны были внимательные слушатели, а мы разбегались как тараканы на каждой остановке кто полазить, а кто поснимать.
И ещё: дни были праздничные, вдоль дорог часто встречались компании празднующих местных жителей, которые всегда предлагали угощение. С одной стороны было интересно пообщаться, с другой - был график, от которого не хотелось отклоняться. Поэтому старались не особенно увлекаться застольем. Кстати, армянский способ приготовления баранины (не шашлык) и армянский лаваш и зелень нам очень понравились.
Церкви в Армении расположены не так как у нас , на площадях наших поселений. Они вынесены за пределы, в горы. В этом есть, наверное, неосознанное (или осозннанное) желание приблизиться к вышему миру, укоротить путь молитвы к Богу, а для прихожан на время отойти от земных забот. Сделаны они, как правило из камня и выглядят как единое целое с окружающими их горами, нисколько не выделяясь из пейзажа, а напротив украшая его, и придавая ему некоторую теплоту присутсятвия человека в высшем его проявлении. Даже заброшенном и разрушенном состоянии, а в горах во время нашего путешествия они были именно в таком виде (я надеюсь, что сейчас они обрели своё былое состояние), они были великолепны. В основном именно их мы и встречали по ходу нашего маршрута. Была ещё одна разрушенная крепость и виадук. Основным украшением храмов, кроме формы, была резьба по камню - гимн таланту художников и камнерезов Армении. Резьбой были украшени и хачкары, которые окружали эти храмы.
На этой фотографии я пыталась запечатлеть цветущее дерево на фоне камней стены. Вот где пожалеешь о цвете в фотографии.
Последняя фотография - свидетельство того, что для людей даже разрушенные храмы остались местом, куда можно прийти, поговорить с Богом попросить его о важном, подарить ему платок.
Во время карантина у меня стало читаться то, до чего не доходили руки. И прочла я статью Леонида Леонова "У старого камня" из сборника "С любовью и тревогой". Статья написана аж в 1968 году!!!! Прочесть её целиком можно здесь:https://www.rulit.me/books/razdumya-u-starogo-kamnya-read-370711-4.html Так как он сформулировал, мне не сказать:
"На протяжении тысячелетий верховное понятие бога, как исходного начала всех начал, вместившее в себя множество философских ипостасей, национально окрашенных в фантастических мифах, когда-либо двигавших людьми моральных стимулов, ко всему прочему, служило емкой и неприкосновенной копилкой, куда человек с большой буквы - мыслитель и труженик, художник и зодчий - вносил наиболее отборное, бесценное, свое, концентрат из людских озарений и страданий, беззаветной мечты и неоправдавшейся надежды, наконец, свершений нечеловечески тяжкого труда.
Неизменно, сверх положенной дани, в размере десятины от трудов своих, люди отдавали небу треть, и половину, и все достояние целиком, включая самое жизнь иногда. Бессчетная вереница одержимых детской верой в свое же создание благоговейно возлагала на возвышенья алтарей свои черные гроши, пофазно переплавлявшиеся затем через восторг художника и щедрость мецената в пленяющие воображение архитектурные конструкции, населенные поэтическими причудами и химерами, в свою очередь изготовленными из неупотребляемых в быту чистейшего света и плотнейшего мрака, - воистину божественные шедевры, уже тем одним священные для всех нас, что в них сосредоточился совместный порыв иногда нескольких подряд людских генераций.
Непосильные для любой частной мошны, вобравшие в себя всякие первостепенные ценности эпохи, эти великие храмы от римского Петра до запомнившегося мне на всю жизнь, стрелой устремленного ввысь Йоркского собора, от циклопического Абу-Симбела, сберегаемого с нашей же помощью на месте Нильской плотины, до крохотной, так радовавшей москвичей несколько веков подряд расписной каменной игрушки, что стояла близ нынешнего генерального московского купалища (что на месте всемирно знаменитого храма Христа Спасителя), называвшейся Ризположенье и сметенной туда же, в яму насильственного забвения, резвой метлой тридцатых годов, - они становились вещественными показателями не только тогдашнего уровня техники, эстетического мышления, организации коллективного труда, но и факелами неугасимого творческого духа, интеллектуальными вехами века.
В том горе наше, что вечно возвышающиеся над нами поистине гималайские исполины, так сказать, запятнавшие себя прикосновением к церковной теме: Леонардо и Рублев, Бах и Микеланджело - доныне представляются иной худородной башке всего лишь. тупицами и прихвостнями феодально-купеческой касты, продавшимися в холуйство золотому тельцу. Наступление поздней зрелости во всех цивилизациях знаменовалось скептическим пересмотром потускневших миражей детства, но всегда неприглядной представлялась сомнительная доблесть - якобы в доказательство людского превосходства над божеством, по-свински гадить в алтаре, дырявить финкой Магдалину на холсте, обрубать нос беззащитному античному Юпитеру. Как и мы, еще не родившиеся души, разноликие боги тоже толпятся в ожидании своей очереди у порога бытия, но во все времена по смещении прежнего божества, перед интронизацией очередного, устаревшего переводили на вечный пенсион мифа, легенды, сказки, а их жилища, хотя бы и лишенные тайны, все же не утрачивали притягательной силы для посетителей. Только вместо прежних паломников последние именовались туристами. По недолету до небес, все заброшенные туда дохлые кошки неизменно возвращаются на темя содеявшего и вдохновителей. Но эти бедные, обветшалые камни заслуживают пощады и жалости также по причине очевидной выгоды.
Продажа входных билетов ценителям прекрасного в течение ближайших лет даст больше валюты, чести и выгоды, нежели одноразовое обращение милой национальной святыньки в щебенку для мощения непроездного колхозного проселка.
Сверхбанальные истины эти требуют неотложного внедрения в сознание подрастающей смены, коим послезавтра, может быть, суждено встать у штурвала государственного управления. Наравне с обучением незрелых отроков и отроковиц, как надлежит обращаться со школьным имуществом, телефонами-автоматами, с лифтами общественного пользования, с древесными посадками и вообще как вести себя в лоне природы, которая есть отчий дом твой, полагалось бы не оставлять без внушения и поощряющих их грустную резвость родителей, разумеется, постепенно и терпеливо, во избежание преждевременного износа их мозговых извилин. Пока не поздно, надо довести до их сознания, что сегодня - это только промежуточное звено между вчера и завтра, что все мы нынешние - лишь головной отряд бесчисленных поколений, пускай закопанных где-то далеко позади, однако отнюдь не исчезнувших вчистую, а и посмертно взирающих нам вдогонку.
Существуют и некоторые другие связи между генерациями, кроме социально-экономической преемственности. Только забвением этого магистрального родства и объясняется, что иная ходовая щука ищет сегодня себе за границей глубинку посытнее. И, кроме налагаемой ответственности, какая радость заключена в безотчетном ощущении суровых немигающих глаз, провожающих тебя вдогонку в неизвестность будущего."
https://li-kep.livejournal.com/215033.html
Маршрут наш в общих чертах был следующим: из Еревана мы добрались до Севана (Мартуни), а затем сделав дугу на восток через Ехегнадзор (с заездом в Джермук) спустились к турецкой границе, проехали мимо Арарата и венулись в Ереван. Где то (в горах) шли пешком, где то на попутках, а где то на автобусах. Ночевали в палатках, иногда в школе. Кто то хотел побольше походить, кто то поснимать. Я плыла в общей струе, но была из тех, кто за "поснимать". С этим были проблемы:1. ограниченное время, 2. для того, чтобы выбрать точку съёмки нада здорово подвигатья, 3 нашему сопровождающему нужны были внимательные слушатели, а мы разбегались как тараканы на каждой остановке кто полазить, а кто поснимать.
И ещё: дни были праздничные, вдоль дорог часто встречались компании празднующих местных жителей, которые всегда предлагали угощение. С одной стороны было интересно пообщаться, с другой - был график, от которого не хотелось отклоняться. Поэтому старались не особенно увлекаться застольем. Кстати, армянский способ приготовления баранины (не шашлык) и армянский лаваш и зелень нам очень понравились.
Церкви в Армении расположены не так как у нас , на площадях наших поселений. Они вынесены за пределы, в горы. В этом есть, наверное, неосознанное (или осозннанное) желание приблизиться к вышему миру, укоротить путь молитвы к Богу, а для прихожан на время отойти от земных забот. Сделаны они, как правило из камня и выглядят как единое целое с окружающими их горами, нисколько не выделяясь из пейзажа, а напротив украшая его, и придавая ему некоторую теплоту присутсятвия человека в высшем его проявлении. Даже заброшенном и разрушенном состоянии, а в горах во время нашего путешествия они были именно в таком виде (я надеюсь, что сейчас они обрели своё былое состояние), они были великолепны. В основном именно их мы и встречали по ходу нашего маршрута. Была ещё одна разрушенная крепость и виадук. Основным украшением храмов, кроме формы, была резьба по камню - гимн таланту художников и камнерезов Армении. Резьбой были украшени и хачкары, которые окружали эти храмы.
На этой фотографии я пыталась запечатлеть цветущее дерево на фоне камней стены. Вот где пожалеешь о цвете в фотографии.
Последняя фотография - свидетельство того, что для людей даже разрушенные храмы остались местом, куда можно прийти, поговорить с Богом попросить его о важном, подарить ему платок.
Во время карантина у меня стало читаться то, до чего не доходили руки. И прочла я статью Леонида Леонова "У старого камня" из сборника "С любовью и тревогой". Статья написана аж в 1968 году!!!! Прочесть её целиком можно здесь:https://www.rulit.me/books/razdumya-u-starogo-kamnya-read-370711-4.html Так как он сформулировал, мне не сказать:
"На протяжении тысячелетий верховное понятие бога, как исходного начала всех начал, вместившее в себя множество философских ипостасей, национально окрашенных в фантастических мифах, когда-либо двигавших людьми моральных стимулов, ко всему прочему, служило емкой и неприкосновенной копилкой, куда человек с большой буквы - мыслитель и труженик, художник и зодчий - вносил наиболее отборное, бесценное, свое, концентрат из людских озарений и страданий, беззаветной мечты и неоправдавшейся надежды, наконец, свершений нечеловечески тяжкого труда.
Неизменно, сверх положенной дани, в размере десятины от трудов своих, люди отдавали небу треть, и половину, и все достояние целиком, включая самое жизнь иногда. Бессчетная вереница одержимых детской верой в свое же создание благоговейно возлагала на возвышенья алтарей свои черные гроши, пофазно переплавлявшиеся затем через восторг художника и щедрость мецената в пленяющие воображение архитектурные конструкции, населенные поэтическими причудами и химерами, в свою очередь изготовленными из неупотребляемых в быту чистейшего света и плотнейшего мрака, - воистину божественные шедевры, уже тем одним священные для всех нас, что в них сосредоточился совместный порыв иногда нескольких подряд людских генераций.
Непосильные для любой частной мошны, вобравшие в себя всякие первостепенные ценности эпохи, эти великие храмы от римского Петра до запомнившегося мне на всю жизнь, стрелой устремленного ввысь Йоркского собора, от циклопического Абу-Симбела, сберегаемого с нашей же помощью на месте Нильской плотины, до крохотной, так радовавшей москвичей несколько веков подряд расписной каменной игрушки, что стояла близ нынешнего генерального московского купалища (что на месте всемирно знаменитого храма Христа Спасителя), называвшейся Ризположенье и сметенной туда же, в яму насильственного забвения, резвой метлой тридцатых годов, - они становились вещественными показателями не только тогдашнего уровня техники, эстетического мышления, организации коллективного труда, но и факелами неугасимого творческого духа, интеллектуальными вехами века.
В том горе наше, что вечно возвышающиеся над нами поистине гималайские исполины, так сказать, запятнавшие себя прикосновением к церковной теме: Леонардо и Рублев, Бах и Микеланджело - доныне представляются иной худородной башке всего лишь. тупицами и прихвостнями феодально-купеческой касты, продавшимися в холуйство золотому тельцу. Наступление поздней зрелости во всех цивилизациях знаменовалось скептическим пересмотром потускневших миражей детства, но всегда неприглядной представлялась сомнительная доблесть - якобы в доказательство людского превосходства над божеством, по-свински гадить в алтаре, дырявить финкой Магдалину на холсте, обрубать нос беззащитному античному Юпитеру. Как и мы, еще не родившиеся души, разноликие боги тоже толпятся в ожидании своей очереди у порога бытия, но во все времена по смещении прежнего божества, перед интронизацией очередного, устаревшего переводили на вечный пенсион мифа, легенды, сказки, а их жилища, хотя бы и лишенные тайны, все же не утрачивали притягательной силы для посетителей. Только вместо прежних паломников последние именовались туристами. По недолету до небес, все заброшенные туда дохлые кошки неизменно возвращаются на темя содеявшего и вдохновителей. Но эти бедные, обветшалые камни заслуживают пощады и жалости также по причине очевидной выгоды.
Продажа входных билетов ценителям прекрасного в течение ближайших лет даст больше валюты, чести и выгоды, нежели одноразовое обращение милой национальной святыньки в щебенку для мощения непроездного колхозного проселка.
Сверхбанальные истины эти требуют неотложного внедрения в сознание подрастающей смены, коим послезавтра, может быть, суждено встать у штурвала государственного управления. Наравне с обучением незрелых отроков и отроковиц, как надлежит обращаться со школьным имуществом, телефонами-автоматами, с лифтами общественного пользования, с древесными посадками и вообще как вести себя в лоне природы, которая есть отчий дом твой, полагалось бы не оставлять без внушения и поощряющих их грустную резвость родителей, разумеется, постепенно и терпеливо, во избежание преждевременного износа их мозговых извилин. Пока не поздно, надо довести до их сознания, что сегодня - это только промежуточное звено между вчера и завтра, что все мы нынешние - лишь головной отряд бесчисленных поколений, пускай закопанных где-то далеко позади, однако отнюдь не исчезнувших вчистую, а и посмертно взирающих нам вдогонку.
Существуют и некоторые другие связи между генерациями, кроме социально-экономической преемственности. Только забвением этого магистрального родства и объясняется, что иная ходовая щука ищет сегодня себе за границей глубинку посытнее. И, кроме налагаемой ответственности, какая радость заключена в безотчетном ощущении суровых немигающих глаз, провожающих тебя вдогонку в неизвестность будущего."