ОШИБКА.
Правильнее было бы назвать «нервный срыв» или «эмоциональный взрыв», так как повествование своё я поведу вовсе не о своей поездке в город Чайковский, как планировал изначально. Речь пойдёт об ошибках, досадно допущенных мной в ходе общения с управляющим персоналом, потому что эмоциональное состояние моё в данную минуту не позволяет приступить к живописанию красот русской осени. Итак, прежде чем приступить собственно к работе над ошибками, позволю себе небольшую преамбулу.
Работая в детском саду и наблюдая ежедневно чинимую руководством несправедливость, я нажил неимоверную кучу врагов, борясь с этой самой несправедливостью. «Враги у нас всегда найдутся, была бы честь», - так, кажется, пелось в одной из перестроечных песен. Не только потому, что я боец по духу и защитник слабых мира сего, появляются у меня враги-любители поглумиться над беззащитными. И не потому только, что избрал я для себя в качестве ценностного ориентира коммунистические идеалы, которым истово служили мои предки и от которых камня на камне не оставили эти капиталистические хари в перестроечную эпоху.
Для меня детский садик - это воплощение русской советской мечты - тотальной, многоуровневой заботы о детях. Некий Храм Детства. Квинтэссенция этой мечты, если можно так выразиться. Ведь что такое забота и воспитание детей? Это - ни много ни мало - связь поколений, связь времён. Это задел в будущее. «Дети - наше будущее», «дети - самый привилегированный класс», «дети - цветы жизни» - лозунги говорящие сами за себя. Причём предки наши великие, отнюдь не собирались ограничиваться высокими словами. Они не просто построили тысячи и тысячи детских садов по всей стране, они создали уникальную самоорганизующуюся систему дошкольного образования. А теперь какие-то непонятные хари, не имеющие к детству никакого отношения, растаскивают всё это великое наследие по кускам, да ещё и ведут себя, как какие-то помещики или даже кочевники. Как не вступить с такими в борьбу?
С каким упорством наши предки боролись с беспризорностью, сколько было брошено сил и средств на борьбу с неграмотностью! Они, как врачи скорой помощи, хватались за все язвы тогдашней социальной жизни и оказывали первейшую неотложную помощь, вытаскивая страну с того света, из небытия. До сих пор у меня стоит перед глазами картинка из детской книжки о пионерах-героях, ни автора, ни названия которой моя память, увы, не сохранила. На картинке изображено полуразрушенное, полутёмное холодное помещение, освещённое несколькими лучинами. На фоне заколоченного окна возле обрубка школьной доски стоит молоденькая учительница. Она ведёт урок для детишек, что от мала до велика в своих оборванных фуфайках да тулупах приютились за какими-то обломками парт-столов и заворожено слушают её неторопливый рассказ. Учительница, держа в руках книгу, смотрит поверх стриженных голов ребят куда-то вдаль. Её одухотворённый взгляд направлен далеко в будущее, она повествует о мечте целого народа, а может быть даже о мечте всего человечества.
Вдумайтесь только, идёт беспощадная война - кругом разруха, голод, огромное - величиной с мир- человеческое горе, неизбывное и всеобъемлющее, а у них - мечта! Какой-то размытый едва различимый образ на горизонте, ещё не обретший ни ясных очертаний, ни четкой словесной оболочки. Но их вера (почти религиозная, иначе и не скажешь) каждый день делает этот образ ближе и ближе, облекая его в плоть, наполняя его кровью, вдыхая в него жизнь. Вот что такое для меня Советский проект. Упорное даже упёртое создание нового человека, несмотря ни на что, ни на какие издержки. Так, будто предки наши решили жить тысячу лет. Или будто пришли навсегда.
И насколько мелки ничтожества, собравшиеся уничтожить этот проект до конца. И насколько ничтожен я сам, если не даю этому отпор!
Звонок человека, который почему-то возомнил о себе, что его произвели в начальники надо мной. Этакий мелкий князёк, выбившийся из грязи. Звонку этому предшествовал звонок жены, сообщивший мне о том, что в очередной раз неугомонная наша соседка-пенсионерка набросилась на мою жену (что характерно, в моё отсутствие) с оскорблениями и обвинениями в разгильдяйстве и тунеядстве. Тут я понял, что расслабляться нельзя, нужно быть всегда начеку. Враг не дремлет и вовсе не собирается уступать или отступать. На то враги нам и даны, чтобы мобилизовывать нас на борьбу. Если нечем себя подстегнуть, побороть в себе лень - заведи врага. Тогда будешь находиться в постоянном тонусе.
Ну, да и бог с ней, с убогой пенсионеркой нерусского происхождения, слова её бьют мимо цели. Меня больше тревожит другой звонок, на который я эмоционально отреагировал неправильно, безграмотно, если уж на то пошло. Второй звонок исходил от заместителя заведующего по АХЧ, той мелкой сошки, упомянутой вначале моего повествования. Эта должность подразумевает материальную ответственность со всеми вытекающими, а сторож, которым я работаю в детском саду - лицо не материально ответственное, поэтому в прямом её подчинении я находиться не могу, хотя как там, у гражданских, с этим я не очень-то понимаю. Вопрос о присваивании моей премии (попросту разворовывании премиального фонда) решает непосредственно заведующий прямым приказом в бухгалтерию. Т. е. с зам. зав. по АХЧ мы вообще пересекаться не должны, да её никто и не подпускает к вопросам финансов. Она отвечает за свою административно-хозяйственную часть, а я за сохранность помещения от пожара, затопления и проникновения посторонних лиц. За техническое состояние и исправность всех агрегатов, а также электроприборов и оборудования внутри помещения чрезвычайно сильно достаётся «на орехи» ей.
И, чтобы прикрыть свою «пятую точку» от этих самых «орехов», она вынуждает людей работать сверх нормы (зачастую и вовсе бесплатно) в выходные и праздничные дни. И вот тут-то появляюсь на арене я, как кость в горле, как палка в колесе, как заноза в её вышеупомянутой «5-й точке». Дело в том, что по трудовому законодательству работа в выходные и праздничные дни запрещена. Поэтому все её работники в выходной день для меня являются посторонними лицами без соответствующей служебной записки. А служебную записку по всей форме она писать не будет, да и не даст ей никто из администрации этого сделать, потому что оформление такой записки подразумевает наличие приказа о выведении людей на работу в выходной день и нарядов-допусков, прохождение соответствующих инструктажей с назначением ответственных лиц и т. д. и т. п.. Всё это придётся соответствующим образом оплачивать - всё-таки госучреждение, закон нарушать нельзя, а то всем достанется на эти пресловутые «орехи». Поэтому делается всё «шито-крыто», втихаря, по устной договорённости сторон. На какие деньги администрация будет по египтам с турциями разъезжать, если всё правильно оформлять документально по закону? Кто такой этот сторож, вставляющий палки в колёса их безудержной капиталистической колеснице? Подать его сюда!
Итак, позвонила она мне и как закричит нечеловеческим голосом: «Ты пошто, ирод, людишек моих не пускаешь?» А я как вылью на неё ушат словесной брани, дабы остудить её пыл - гляжу: в себя тётенька приходить стала, человеческим голосом заговорила.
Это была моя первая и, увы, не единственная ошибка. Я должен был сохранять спокойствие, выдержанный тон. Не нужно давать волю эмоциям и ни в коем случае не перекрикивать, что называется не брать горлом. К своему стыду, я уподобился ей, я перенял её манеру общения вместо того, чтобы навязать ей свою. Хуже того, я пропустил в себя её оскорбления и начал вести себя как униженный и оскорблённый, вместо того, чтобы парировать переход на личности и перевести разговор обратно к делу, к существу вопроса.
Но и это не самая страшная ошибка, допущенная мной в ходе так называемой «беседы». В ответ на её угрозы о расправе со мной я тоже начал угрожать написанием докладных записок в управление о несоответствии занимаемой должности. Этого категорически нельзя было допускать даже в форме защиты. Тем более в форме защиты.
Да, этот спор я с большой натяжкой выиграл, подавив противника тяжестью своих «аргументов». Но выиграл ли я сражение? Я ж не просто сорвался, не просто повёлся, я обнажил тем самым свои уязвимые места, да ещё вдобавок вскрыл свои козырные карты, чего делать я не имел никакого права, коль скоро я веду затяжную борьбу.
Целый поток непростительных ошибок, просто ошибка на ошибке ошибкою погоняет. Неужели первое оскорбление-обвинение в «тунеядстве» настолько неожиданно выбило у меня почву из-под ног, что я не смог (или не успел) придти в себя в момент второго нападения, где я потерял не только хладнокровие, но и благоразумие, и превратился в затравленного зверя? Нет, затравленный зверь делает свой последний бросок очень точно и выверено и, даже будучи раненным, не ошибается с выбором направления. А я просто скотина, уязвлённая первым ударом, не смертельным по своему характеру, бросившаяся на первого встречного, подвернувшегося под руку. Так заливаются-заходятся шавки под забором, пытаясь друг друга перетявкать.
Хладнокровие и ещё раз хладнокровие. Враг не дремлет, враг наращивает свою мощь! Когда я, наконец, пойму, что нахожусь на тропе войны и перестану расслаблять себя водкой? Правильно заметил барон Шлоссер своему «коллеге» из Гестапо (не помню фамилии персонажа, которого гениально играет Калягин в фильме «Вариант «Омега»»): «Алкоголь расшатывает нервную систему!». «Боевые сто грамм» хороши только на фронте, во время боевых действий, а в тылу они скорее противопоказаны.
Мало того, что падение СССР ввергло население нашей страны в пучину ЧЧВ, так ты ещё и сам окружил себя огромной кучищей врагов, бросая вызов всему миру сразу. Так чего же ты ждёшь, что тебя оставят в покое? «И вечный бой, покой нам только снится!» Прими же, наконец, боевую стойку, предуготовься к возможным ударам противника. И включи, наконец, голову, не забывая притом выключить эмоции.