Пока без названия
Это был сон. Сначала, я хотел сказать «просто сон», но ведь, может быть и не «просто».
Конечно, не просто, если это первый из моих снов, о котором я решил рассказать.
Не могу вспомнить, с чего началась эта история, ведь сны такие неуловимые. Вы же знаете, как это бывает во снах - одно перетекает в другое без всякой видимой логики, и незаметно в какой момент.
Мне приснилось, что я живу на берегу небольшой речки, вроде той, что текла поблизости от дома, в котором началась моя жизнь. Но только, здесь, не было никаких других домов, только пара деревьев и трава, пожухлая и примятая, как это бывает поздней осенью. Мутной или чистой была вода в речке, я не знаю. Все вокруг было спокойным, как будто спящим, словно в теплый, но не солнечный день. Мой дом был странным жилищем, что-то между большой палаткой и фургоном, снятым с колес. Кажется, пол был земляным, кровать, маленькое окно, полумрак. Нет, этот сон вовсе не был мрачным, ничто меня не беспокоило, ничто мне не угрожало. Я чем-то был занят, хотя и не помню чем именно, обходил свой пустынный мир, смотрел вдаль, но, кажется, ничего не ждал, и ни в чем не нуждался.
Потом я увидел ее. Она стояла рядом с моим домом, черноволосая, одетая в темный плащ, и было видно, как теплый ветер прижимает ткань к ее телу. Это была моя первая жена Ольга, с которой я расстался множество лет назад. Пожалуй, окончательно, я понимаю это только сейчас, но и там, в моем сне, я, кажется, почувствовал это самым краешком своего сознания, или что там еще работает у нас в головах и сердце, когда мы спим…
Приблизившись к ней, я увидел, что ее лицо сплошь заросло волосом, таким же черным, как и на голове. Все знают, что такое встречается в жизни, но я не знаю, почему мне приснилось такое. Это не казалось страшно или противно, скорей любопытно.
А она о чем-то говорила мне, совершенно не помню, что именно, но что-то личное, предназначенное именно мне. Потом в ее руке оказались щипчики, какими обрезают ногти, ими она начала торопливо срезать волосы на своем лице, затем щипчики превратились в ножницы, а через мгновение ножницы оказались и в моих руках.
И вот ее лицо стало чистым. Не красавица, не уродина - такой же была и Ольга. Хотя лицо
Не помню, чтобы в моем сне возникало ее имя.
Она продолжала говорить со мной, я помню, что голос ее был приветлив и в нем слышались усталость и грусть. Эта грусть передалась и мне, словно я понял вдруг, что когда-то, совершил ошибку, и вот теперь получаю запоздавшее прощение.
Потом, уже в постели, мы касаемся друг друга телами в полумраке моего странного дома, без обжигающей страсти, без сказочного оргазма, какие бывают только во снах, но с тихой нежностью, которая, возникает между мужчиной и женщиной, которым есть что вспомнить, и которым хочется все простить. Потом мы лежали рядом, и я, вспоминая прошлое, пытался вспомнить, почему же я ушел от нее, и не мог понять, кто же из нас и в чем был тогда виноват. А она с грустью говорила о том, как любила меня все это время. И вдруг, коснувшись ее плечом, я увидел ее мысли, увидел себя - того, о любви к которому, сейчас, говорила она. Но это был не теперешний я, а тот молодой, симпатичный парень, что остался на моих старых фотографиях. И даже не его любила она, а его оболочку, а еще верней - себя рядом с ней. Теперь я знал, от чего не исчезла грусть в ее голосе, - той привлекательной оболочки на мне давно уже не было. И не любовь, и даже не память о любви привела ее к моему дому, но одиночество и наступившая невозможность иллюзий.
Я опять был обманут. Да, я вспомнил, почему я тогда ушел. Но теперь уже я не чувствовал ни обиды, ни ярости. Только то, что мне ее было жаль. Поэтому я не сказал, что она должна уйти, я вообще ничего не стал говорить. Просто, молча оставил ей мое, уютное, одиночество и мой странный дом. Я вновь ушел от нее, но, на этот раз, я ушел со спокойной душой.
Не могу не думать - это к чему бы?
Конечно, не просто, если это первый из моих снов, о котором я решил рассказать.
Не могу вспомнить, с чего началась эта история, ведь сны такие неуловимые. Вы же знаете, как это бывает во снах - одно перетекает в другое без всякой видимой логики, и незаметно в какой момент.
Мне приснилось, что я живу на берегу небольшой речки, вроде той, что текла поблизости от дома, в котором началась моя жизнь. Но только, здесь, не было никаких других домов, только пара деревьев и трава, пожухлая и примятая, как это бывает поздней осенью. Мутной или чистой была вода в речке, я не знаю. Все вокруг было спокойным, как будто спящим, словно в теплый, но не солнечный день. Мой дом был странным жилищем, что-то между большой палаткой и фургоном, снятым с колес. Кажется, пол был земляным, кровать, маленькое окно, полумрак. Нет, этот сон вовсе не был мрачным, ничто меня не беспокоило, ничто мне не угрожало. Я чем-то был занят, хотя и не помню чем именно, обходил свой пустынный мир, смотрел вдаль, но, кажется, ничего не ждал, и ни в чем не нуждался.
Потом я увидел ее. Она стояла рядом с моим домом, черноволосая, одетая в темный плащ, и было видно, как теплый ветер прижимает ткань к ее телу. Это была моя первая жена Ольга, с которой я расстался множество лет назад. Пожалуй, окончательно, я понимаю это только сейчас, но и там, в моем сне, я, кажется, почувствовал это самым краешком своего сознания, или что там еще работает у нас в головах и сердце, когда мы спим…
Приблизившись к ней, я увидел, что ее лицо сплошь заросло волосом, таким же черным, как и на голове. Все знают, что такое встречается в жизни, но я не знаю, почему мне приснилось такое. Это не казалось страшно или противно, скорей любопытно.
А она о чем-то говорила мне, совершенно не помню, что именно, но что-то личное, предназначенное именно мне. Потом в ее руке оказались щипчики, какими обрезают ногти, ими она начала торопливо срезать волосы на своем лице, затем щипчики превратились в ножницы, а через мгновение ножницы оказались и в моих руках.
И вот ее лицо стало чистым. Не красавица, не уродина - такой же была и Ольга. Хотя лицо
Не помню, чтобы в моем сне возникало ее имя.
Она продолжала говорить со мной, я помню, что голос ее был приветлив и в нем слышались усталость и грусть. Эта грусть передалась и мне, словно я понял вдруг, что когда-то, совершил ошибку, и вот теперь получаю запоздавшее прощение.
Потом, уже в постели, мы касаемся друг друга телами в полумраке моего странного дома, без обжигающей страсти, без сказочного оргазма, какие бывают только во снах, но с тихой нежностью, которая, возникает между мужчиной и женщиной, которым есть что вспомнить, и которым хочется все простить. Потом мы лежали рядом, и я, вспоминая прошлое, пытался вспомнить, почему же я ушел от нее, и не мог понять, кто же из нас и в чем был тогда виноват. А она с грустью говорила о том, как любила меня все это время. И вдруг, коснувшись ее плечом, я увидел ее мысли, увидел себя - того, о любви к которому, сейчас, говорила она. Но это был не теперешний я, а тот молодой, симпатичный парень, что остался на моих старых фотографиях. И даже не его любила она, а его оболочку, а еще верней - себя рядом с ней. Теперь я знал, от чего не исчезла грусть в ее голосе, - той привлекательной оболочки на мне давно уже не было. И не любовь, и даже не память о любви привела ее к моему дому, но одиночество и наступившая невозможность иллюзий.
Я опять был обманут. Да, я вспомнил, почему я тогда ушел. Но теперь уже я не чувствовал ни обиды, ни ярости. Только то, что мне ее было жаль. Поэтому я не сказал, что она должна уйти, я вообще ничего не стал говорить. Просто, молча оставил ей мое, уютное, одиночество и мой странный дом. Я вновь ушел от нее, но, на этот раз, я ушел со спокойной душой.
Не могу не думать - это к чему бы?