параллельный поиск
В честь планового сезонного обострения внезапности я решил наконец раскрыть лучший рецепт лечения от короны. Итак, друзья: лучше всего от короны помогает регулярный секс, а также чай из травы "малотира" (Sideritis syriaca), которая растёт на острове Крит.
Не верите? Ну молодцы, так и надо. Однако и опровергнуть эту гипотезу вы не сможете. Потому что никто не исследовал влияние секса и критского горного чая на течение ковида.
И в этом, по-моему, главная проблема нынешней ситуации. Не в войне ваксеров с антиваксерами. А в том, что весь наш мир оказался вот таким одномерным, как школьная прямая между двух точек. Проблема в отсутствии множественных решений. Нет, даже хуже - в отсутствии самой идеи множественных решений.
Смотрите: зараза мутирует, она становится разнообразнее. А главное наше средство от заразы - академик Гинцбург - мутировать отказывается. Конечно, лет через пятьдесят российская наука научится размножать мутантов-гинцбургов быстрее, чем размножается вирус. И тогда вся эта армия очень разнообразных академиков в пробирках будет производить моментальные ответы на любую выходку заразы. Но пока Гинцбург со своим варевом у нас один. И решение у него одно: менять концентрацию в чане. Разведённый "Спутник лайт" уже был. Дальше будет твёрдый "Спутник харддт" в брикетах. Ну и всë, в одномерном мире других решений не бывает. Разнообразны в этом случае только отмазки при неудачах (что уже и делает академик).
Говоря понятным айтишным языком, мы видим тут попытку обогнать высокопараллельный компьютер с помощью одинокой лысой последовательной персоналки. Логичный вопрос: а возможен ли в этой истории другой, симметричный ответ?
Конечно, возможен. Человечество до сих пор выживало благодаря именно параллельному поиску, перебору множественных решений. И это касается не только биологических мутаций. Развитие науки - это тоже следствие параллельного поиска среди множества случайных идей и незапланированных косяков.
К примеру, отец вакцинации Луи Пастер даже не был врачом - но он был очень наблюдательным экспериментатором. Летом 1880 года он надолго забыл культуру с холерными вибрионами в термостате, где она практически высохла. И она не убила тех цыплят, которым Пастер ввёл эту "испорченную" холеру. Более того, когда он ввёл тем же цыплятам настоящую свежую холеру, они не заболели - так и возникла идея прививок ослабленной заразой. Однако первое выступление Пастера с этой идеей в научном обществе закончилось не только обвинением в шарлатанстве, но и дракой, а затем вызовом на дуэль со стороны одного уважаемого академика; и если бы тот академик умел стрелять, мир не получил бы вакцин от холеры, сибирской язвы и бешенства, созданных Пастером.
Вот на таких случайно-экспериментальных историях, с драками и оскорблениями авторитетов, была построена вся прорывная наука XIX века. Уж на что скромен и набожен был Чарльз Дарвин, но даже он умудрился развязать в научном мире настоящую войну благодаря простым натурным наблюдениям, опровергавшим кабинетные теории. При этом, делая свои наблюдения во время кругосветного плавания, Дарвин не был ни дипломированным медиком, ни биологом.
Во второй половине XX века этот дух свободного поиска стал улетучиваться из науки. Неформальные исследователи-революционеры, вроде Тура Хейердала и Джейн Гудолл, ещё встречались, но за ними всё сильнее закреплялся ярлык фриков. Любопытство и риск естествоиспытателей всё больше ограничивались государственно-корпорпоративными этиками. А персональная наблюдательность врачей сменилась стандартизованными протоколами лечения, удобными для фармацевтической индустрии. Как результат, медицина XX века даже потеряла ряд открытий, сделанных в XIX веке; просто они не вписывались в общепринятую науку.
Почему это произошло? На самом деле, такие процессы происходили не только в медицине. Летом в статье про устройство издательского бизнеса я рассказывал, что это общее свойство сильносвязных диссипативных систем с длинными цепными реакциями: в таких системах возникают очень острые пирамиды степенного распределения. Например, у нас есть тысячи талантливых программистов, однако большинство населения Земли пользуется одним поисковиком Google и одной социальной сетью Facebook. Такая вот глобальная деревня с одним певцом и одним кузнецом.
Точно так же и пространство решений проблемы ковида сократилось до "единственно верного". В новостях просто не слышно никаких других вариантов борьбы с болезнью. Либо вакцина, либо опять вакцина. И третий раз тоже вакцина.
Причём всё это происходит во времена, когда собирается огромное количество персональных данных, на основе которых можно искать альтернативные решения. Просто бери медкарты людей, которые перенесли болезнь легко - и проводи ретроанализ, лови корреляции: чем они лечились, что ели, какой образ жизни вели? А товарищи зоологи меж тем могли бы понаблюдать, как лечатся летучие мыши - если вирус от них, так может, и лекарство найдётся там же?
Но ничего подобного мы не видим. Редкие истории альтернативного лечения - про китайских курильщиков, про бразильский инвермектин - быстро объявляются ересью и заметаются по ковёр. В СМИ опять остаётся только одно: ехал Гинцбург через Гинцбург, повстречал Шарлотту Гинцбург.
На днях даже наш президент, в целом очень аккуратный, вляпался в этот одномерный мир. Я специально пошёл почитать стенограмму - может, он какую-то более общую формулировку там сказал на саммите G20? Ну типа, давайте вместе искать методы борьбы с ковидом... Но нет, там именно призыв "выработать механизмы системного и оперативного обновления вакцин". Сразу представилась та несчастная Windows XP, которая до сих пор ждёт обновлений.
Но если мы до сих пор живы - значит, запас множественных решений у нас ещё есть. И альтернативные методы борьбы с ковидом обязательно будут найдены. Может быть, это будет мутация какого-то гена, которая есть не у всех ( такое уже бывало в эволюции человека). А может быть, это будет нечто помогающее сразу всем, как изобретение мыла и пастеризации. Лично я, как сказано выше, рекомендовал бы товарищам учёным исследовать вариант с сексом. Ну и горный чай с Крита тоже отличная штука.
В любом случае, ответом на эту заразу должен быть настоящий научный поиск, параллельная проработка множественных решений. А не бесконечное впаривание нам одного фармацевтического продукта с названием от космического аппарата 50-х годов. Даже если это средство работает, оно не должно быть единственным. Система с единственным решением - очень хрупкая система.
Ещё по теме: Без прививки: в защиту большинства // Гирлянда для бедных
Не верите? Ну молодцы, так и надо. Однако и опровергнуть эту гипотезу вы не сможете. Потому что никто не исследовал влияние секса и критского горного чая на течение ковида.
И в этом, по-моему, главная проблема нынешней ситуации. Не в войне ваксеров с антиваксерами. А в том, что весь наш мир оказался вот таким одномерным, как школьная прямая между двух точек. Проблема в отсутствии множественных решений. Нет, даже хуже - в отсутствии самой идеи множественных решений.
Смотрите: зараза мутирует, она становится разнообразнее. А главное наше средство от заразы - академик Гинцбург - мутировать отказывается. Конечно, лет через пятьдесят российская наука научится размножать мутантов-гинцбургов быстрее, чем размножается вирус. И тогда вся эта армия очень разнообразных академиков в пробирках будет производить моментальные ответы на любую выходку заразы. Но пока Гинцбург со своим варевом у нас один. И решение у него одно: менять концентрацию в чане. Разведённый "Спутник лайт" уже был. Дальше будет твёрдый "Спутник харддт" в брикетах. Ну и всë, в одномерном мире других решений не бывает. Разнообразны в этом случае только отмазки при неудачах (что уже и делает академик).
Говоря понятным айтишным языком, мы видим тут попытку обогнать высокопараллельный компьютер с помощью одинокой лысой последовательной персоналки. Логичный вопрос: а возможен ли в этой истории другой, симметричный ответ?
Конечно, возможен. Человечество до сих пор выживало благодаря именно параллельному поиску, перебору множественных решений. И это касается не только биологических мутаций. Развитие науки - это тоже следствие параллельного поиска среди множества случайных идей и незапланированных косяков.
К примеру, отец вакцинации Луи Пастер даже не был врачом - но он был очень наблюдательным экспериментатором. Летом 1880 года он надолго забыл культуру с холерными вибрионами в термостате, где она практически высохла. И она не убила тех цыплят, которым Пастер ввёл эту "испорченную" холеру. Более того, когда он ввёл тем же цыплятам настоящую свежую холеру, они не заболели - так и возникла идея прививок ослабленной заразой. Однако первое выступление Пастера с этой идеей в научном обществе закончилось не только обвинением в шарлатанстве, но и дракой, а затем вызовом на дуэль со стороны одного уважаемого академика; и если бы тот академик умел стрелять, мир не получил бы вакцин от холеры, сибирской язвы и бешенства, созданных Пастером.
Вот на таких случайно-экспериментальных историях, с драками и оскорблениями авторитетов, была построена вся прорывная наука XIX века. Уж на что скромен и набожен был Чарльз Дарвин, но даже он умудрился развязать в научном мире настоящую войну благодаря простым натурным наблюдениям, опровергавшим кабинетные теории. При этом, делая свои наблюдения во время кругосветного плавания, Дарвин не был ни дипломированным медиком, ни биологом.
Во второй половине XX века этот дух свободного поиска стал улетучиваться из науки. Неформальные исследователи-революционеры, вроде Тура Хейердала и Джейн Гудолл, ещё встречались, но за ними всё сильнее закреплялся ярлык фриков. Любопытство и риск естествоиспытателей всё больше ограничивались государственно-корпорпоративными этиками. А персональная наблюдательность врачей сменилась стандартизованными протоколами лечения, удобными для фармацевтической индустрии. Как результат, медицина XX века даже потеряла ряд открытий, сделанных в XIX веке; просто они не вписывались в общепринятую науку.
Почему это произошло? На самом деле, такие процессы происходили не только в медицине. Летом в статье про устройство издательского бизнеса я рассказывал, что это общее свойство сильносвязных диссипативных систем с длинными цепными реакциями: в таких системах возникают очень острые пирамиды степенного распределения. Например, у нас есть тысячи талантливых программистов, однако большинство населения Земли пользуется одним поисковиком Google и одной социальной сетью Facebook. Такая вот глобальная деревня с одним певцом и одним кузнецом.
Точно так же и пространство решений проблемы ковида сократилось до "единственно верного". В новостях просто не слышно никаких других вариантов борьбы с болезнью. Либо вакцина, либо опять вакцина. И третий раз тоже вакцина.
Причём всё это происходит во времена, когда собирается огромное количество персональных данных, на основе которых можно искать альтернативные решения. Просто бери медкарты людей, которые перенесли болезнь легко - и проводи ретроанализ, лови корреляции: чем они лечились, что ели, какой образ жизни вели? А товарищи зоологи меж тем могли бы понаблюдать, как лечатся летучие мыши - если вирус от них, так может, и лекарство найдётся там же?
Но ничего подобного мы не видим. Редкие истории альтернативного лечения - про китайских курильщиков, про бразильский инвермектин - быстро объявляются ересью и заметаются по ковёр. В СМИ опять остаётся только одно: ехал Гинцбург через Гинцбург, повстречал Шарлотту Гинцбург.
На днях даже наш президент, в целом очень аккуратный, вляпался в этот одномерный мир. Я специально пошёл почитать стенограмму - может, он какую-то более общую формулировку там сказал на саммите G20? Ну типа, давайте вместе искать методы борьбы с ковидом... Но нет, там именно призыв "выработать механизмы системного и оперативного обновления вакцин". Сразу представилась та несчастная Windows XP, которая до сих пор ждёт обновлений.
Но если мы до сих пор живы - значит, запас множественных решений у нас ещё есть. И альтернативные методы борьбы с ковидом обязательно будут найдены. Может быть, это будет мутация какого-то гена, которая есть не у всех ( такое уже бывало в эволюции человека). А может быть, это будет нечто помогающее сразу всем, как изобретение мыла и пастеризации. Лично я, как сказано выше, рекомендовал бы товарищам учёным исследовать вариант с сексом. Ну и горный чай с Крита тоже отличная штука.
В любом случае, ответом на эту заразу должен быть настоящий научный поиск, параллельная проработка множественных решений. А не бесконечное впаривание нам одного фармацевтического продукта с названием от космического аппарата 50-х годов. Даже если это средство работает, оно не должно быть единственным. Система с единственным решением - очень хрупкая система.
Ещё по теме: Без прививки: в защиту большинства // Гирлянда для бедных