Полудвойка 01-09.05.2014
Идея спортивного похода пришла Саше в голову весьма некстати. Весна выдалась затяжная и снежная.
Муки и страдания ознаменовали открытие сезона веломарафонского...зато сезон горнолыжный заканчиваться и не собирался, и, в то время как Домбай заваливало снегом, в Теберде поливали дожди. Утром первого мая мы высадились из Газелей и перебежками спрятались под козырьками автобусных остановок, выглядывать откуда не было никакого желания.
Десять раз пожалел, что не купил своей Вишне нормальный дождевик, вздохнул и побрел под дождь.
Заброшенное кафе как нельзя лучше подошло для завтрака и перепаковки рюкзаков. Участники группы хвастались друг перед другом новыми ботинками. Витка соло тронулся в гору. Вскоре мы последовали за ним.
Перевал Джугутурлючат имеет в Ковчеге дурную славу: его безуспешно пытались пройти трижды. Двум группам сильно не повезло с погодой, подходы были завалены снегом, видимость была нулевой (молоко), результат, после многочисленных мучительных попыток вырваться из снежного плена - тоже. Третью группу завернули лесники. Нам повезло больше, но без приличной доли авантюризма и удачи не обошлось.
(На фото подходы к подходам к подходам к перевалу еще из-за поворота и не показались)
Достаточно сказать, что новость о том, что горнолыжный сезон в разгаре, при виде подходов к подходам к подходам к перевалу в мае, не удивляла уже никого.
Свежие, полные сил и решимости туристы, с еще непокрытыми солнечными ожогами лицами в итоге пережили: три ранних ночных подъема (3; 1:30; 3 часа ночи), две морозные ночевки на снегу, и все это подряд в первые же три дня похода.
(Фото, облетевшее мировые СМИ)
(ночевка на снегу - раз)
(Ночевка на снегу - два)
А вся проблема заключается в том, что верховья реки Азгек расположены в целой системе высокогорных (2900-3400 м.) ледниковых долин, и подъем на каждую морену представляет собой проблему с точки зрения лавинной безопасности.
(Потрясающей красоты Венера над Эльбрусом, спрятавшимся в предрассветных сумерках)
(Пер. Джугутурлючат в предрассветных сумерках)
И, да, снега здесь полно похоже последние несколько десятков тысяч лет, а часть маршрута, расположенная на высотах больше 2900 м. является весьма и весьма протяженной. Ледники здесь сливались и расползались, а оставшиеся после них моренные гряды высотой в сотни метров заставляют восхищаться былым и настоящим великолепием этих мест.
Сам перевал оказался достаточно заурядным, проходимым ногами по ступеням в смерзшемся насте.
(Спуск с пер. Хаджибей северный)
Спуск в долину Уллу-Марки показал, что есть пределы самому стойкому терпению и выносливости. Ноги подкашивались, и сначала - раздражительность, а потом агрессия и ненависть ко всему окружающему просто зашкаливали.
Аня заболела и решила сойти с маршрута. Вот он - мой шанс! Надо ж проводить девочку в Ростов и вырваться из этих холодных, промозглых гор. Но я просто обязан был встретить Вишню из ее первой единички. Как там она? Ругает меня наверно почем зря за то что я затащил ее в этот поход...
Ночь прошла в тревоге за Аню и Сашу с Артемом, отправившихся проводить ее.
(Под пер. Верхний Гурпун, на фото не виден)
Проснулся я в раздумьях о том, как мы будем тащить их тяжеленные рюкзаки в Красный Карачай, и куда звонить, чтобы найти невесть куда запропастившихся товарищей, но на вопрос: "Сколько вас?" из палатки ответили, что все на месте, что ребята вернулись в 4 утра, и что у нас внезапная дневка.
Погода была что ни на есть лучшей для отдыха, весь день с перерывами шел холодный дождь, а с верховьев долины дул ураганный ветер, который ломал и рвал палатки, а те, что не поддавались - просто уносил. Отсюда надо убираться, решила группа и Саша назначил подъем на очередные 2 утра.
Контора, для которой мне посчастливилось однажды поработать тайным покупателем, предложила побыть волонтером на каком-то важном государственном мероприятии высшего уровня. Речь шла о встрече президента с какими-то иностранными представителями, на которой мне следовало побыть мальчиком на побегушках. Гости прибыли на борту большого военного крейсера, а наша сторона встречала их на территории какого-то мемориального комплекса, посвященному героям ВОВ. На больших экранах транслировалась прямая приветственная речь Путина, коробившая слух своей неподготовленностью, запинаниями и огромным количеством стилистических ошибок. Я бросил взгляд на имена, покоившихся здесь воинов, вошедших в историю стойкостью своего исполинского духа, провел рукой по крупным, выпирающим буквам, и испытал чувство собственной, рядом с ними, ничтожности, какое испытали хоббиты, проплывая на эльфийских челнах меж огромных изваяний Исилдура и Анариона. Наша работа проходила в древних застенках московского Кремля, отделенных от мест официальных мероприятий безвкусной пластиковой коробкой, как в зональной библиотеке РГУ. Суетилось много людей, все куда-то бегали, входили и выходили на древние каменные площади через узкие пластиковые двери.
Для меня дела пока не было. Я обратился к девушке за столом с напитками и булочками, она объяснила, что для обслуживающего персонала, представителем которого я сегодня являлся, питание оплачивается "бонусами", которые в конце рабочего дня оплачиваются настоящими деньгами. За 70 "бонусов" я взял булочку и стакан сока.
Меня определили работать в ресторан, окна которого были похожи на палаты из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". "Смотри" - сказал я товарищу, стоящему рядом: "В эти окна смотрели стражники Кремля, высматривающие неприятеля на протяжении сотен лет." Он обернулся, но пропасти столетий похоже не почувствовал.
Стали приходить люди. Мы стали у окон по стойке смирно: напротив меня было зеркало и я увидел как нелепо выгляжу, то одно плечо выше другого, то голова наклоняется набок...но как ни старался, солидной выправки так и не добился. Мои "коллеги" даже не пытались выглядеть достойно, они переминались с ноги на ногу и всячески кривлялись. У одного из них сидящая за столом девушка заказала вина: "Чего-нибудь итальянского" - уточнила она. Он кивнул и вышел. "Что бы сделал я?" - подумалось, "Я же совершенно не разбираюсь в вине...тем более в итальянском". В этот момент в помещение вошла еще одна девушка и властным голосом сказала: "Все, кто за 45-м идут работать на кухню!". Я уточнил у нее, за 45-м я или перед ним, я же здесь случайный гость. На что она ответила, что да, и чтобы я следовал за ней, она покажет мне дорогу на кухню. Я поспешил, едва успевая за ее быстрыми шагами, и обратил внимание на почти круглые, стоптанные ступени лестницы, выполненной в древнем византийском стиле и подумал, какое же кощунство так небрежно ступать по камням, по которым, должно быть, ходили древние исполины...Оторвав взгляд от ступеней и утонченных колонн, поросших плющом, я обнаружил, что безнадежно отстал и что не знаю, куда свернула девушка. Я повернул налево и очутился в здании хрущевского периода, с узкой, бледной и унылой лестницей. Поднявшись на пару этажей, словно по подъезду советской пятиэтажки, уткнулся в обрыв разрушенного лестничного пролета, от ступеней которого остались лишь выступы на стенах. По ним можно было подниматься и дальше, но меня же ждут на кухне...С лестницы я свернул в пустое помещение, низкий, немного давящий потолок которого выдавал его отнюдь не царское предназначение. На стенах были выбиты фамилии и инициалы тех, кто когда-то здесь трудился. Имена располагались с промежутком всего в пару метров и я понял, что это канцелярское здание, в котором кипела бюрократическая работа, а люди, запечатленные на стенах, проводили в нем десятилетия, а может и всю жизнь...Сердце наполнилось жалостью за довольно таки жалкую, почти тюремную судьбу этих людей, и я увидел смешную еврейскую фамилию "Лейкопласт" (видимо навеяно походом) и понял, что я такой же лейкопласт, как и тысячи других, от которых остались лишь буквы на стене.
Я поспешил вниз и свернул в дверь направо, попал в свежевыстроенную, пахнушую деревянную лестницу, где встретил свою проводницу: "Вот ты где" - сказала она и ввела в недавно отстроенное деревянное помещение, отдающее гулким эхом под ногами снующих людей. Начальник всего этого (шеф-повар или кто он там) сказал перебрать посуду, поставить ее на стеллаж и указал на груду тарелок разной глубины и размеров, лежащих на столе. На стеллаже были места для посуды соответствующего размера, но на каждом месте стояла уже беспорядочно поставленная посуда. Я не знал как поступить правильно: перебрать все, как вроде бы и следовало делать, или перебрать только то, что лежит на столе, ведь только лежащую на столе посуду мне велели перебрать. Я попробовал найти компромисс, наведя порядок на наиболее беспорядочных полках. Когда я закончил, здешний начальник окинул стеллаж отсутствующим взглядом, пожал плечами, не сказал ни слова и, даже не посмотрев на меня, ушел прочь...
Два часа ночи. По палатке барабанит дождь, гарантируя вторую подряд дневку после четырехдневного покорения перевала..."Ничего себе меня накрыло" - подумал я и постарался не забыть ни одной детали необычного сна.
Верхний Гурпун - перевал непрезентабельный, без красивых ледниковых цирков, скальных обрывов и прочих прелестей, единственное сомнительное его достоинство - это то, что он нависает прямо над долиной, чем смущает неокрепшие умы юных любителей гор. Идти его надо было сразу. Или вообще не идти, но тоже сразу, при том что путь через него спрямляет относительно небольшую по длине гряду на слиянии Уллу-Марки и Аксаута. На третий день мы, наконец, дождались наихудшей погоды и под мокрым снегом встретили рассвет на уже засыпанном сантиметров на 15 крутом травяном склоне, после чего незадачливые горовосходители долго грелись и сушились в коше все в том же ущелье на левом берегу Уллу-Марки.
(Где-то на подходе к перевалу)
(В долине Уллу-Марки после спуска)
Собственно, все! По сути, на этом моменте поход закончился, хотя, только начиная с этого момента, душа начала радоваться зеленым долинам и сменяющимся декорациям, и наивно полагая, будто поход наконец начался. В голове не укладывалось, что мы возвращаемся домой.
Самый продолжительным ходовым днем похода оказался день последний: Мухинский перевал - Теберда.
Авторы фото: Татьяна Литвинова, Елена Богданова, Виктория Герасюк, Дмитрий Ковалев, Артем Голозубов и Александр Лукин.
Полный фотоальбом - здесь
Если кого в походе или вне его обидел - приношу извинения.