Путевое.
В Финиксе, добрался-таки до камина.
Всегда считал, что человек, умеющий чувствовать направление собственной жизни, никогда не пропадёт. Эдакий слабый ветерок, только ощущаешь его не кожей, а сердцем. И, если следуешь за этим ветром...
Падающие аэропланы, паровозы с взрывающимися котлами? Магия, несовместимая с маггловской техникой? Реджинальд, дорогой, как же ты отправишься в путешествие в этом двадцатом (или уже двадцать первом? Не суть) веке?
Пфе!
От реки до Финикса меня подбросил фермер на телеге. Настоящей телеге, запряжённой лошадью. Не менее настоящей. Здоровенный толстый крестьянин, то ли из амишей, то ли из мормонов. Совершает паломничество религиозное паломничество, и сильно напоминает мне старого Исаака Лафайета. Такой же весёлый, такой же круглый, такой же религиозный. Благочестивая бочка жизнерадостности, как он себя называл.
Удивительный был человек. Ничто в мире не могло разрушить его весёлого настроя, на самом деле - ничто.
Помню, был молод. Полезли мы с ним в Парижские Катакомбы - уж не помню, зачем, но напоролись на дементора и едва выбрались. Совершенно чудом - я получил там первый седой волос, и сверни мы на том повороте направо, а не налево - оба бы навек остались среди этих костей.
Выбегаем на Солнце, даже отдышаться не успели - а Исаак смеётся. "Смотрите, Реджинальд - время-то обеденное! Вовремя нас этот дементор выгнал, иначе пропустили бы! А вон там, смею заметить, отменная булочная!" Весело, беззаботно - хотя ему эта пробежка тоже стоила нескольких седых волос.
"Всегда смейся над судьбой - тогда она не сможет посмеяться над тобой" - это он меня научил.
С тех пор многое повидал, много где побывал. Многое понял. Нет, конечно же - сильная боль, и физическая, и моральная, может сломить меня. Угроза близким, семье - заставит делать вещи, противные моему естеству. Но - всегда, в любом случае - эти вещи конечны. А после я обязательно рассмеюсь; найду повод - и люто обсмею врагов на пару с жестокой судьбой. Нет ни в одном из миров силы, которая помешает мне сделать это.
Хороший был человек, Исаак Лафайет. Умер лет тридцать назад, от старости. Весело, с шутками. "Эй, ты, старый атеистический хрыч - я всё же утверждаю, что персонифицированное посмертие с сохранением субъективного мироощущения существует! Спорим на сорок литов отменного коньяку?"
Поспорили. Так что если я вдруг умру - не горюйте, друзья мои: либо я продолжаю субъективное существование где-то за гранью - либо выиграл сорок литров отменного коньяку! Правда, заочно)
Чувствую, не зря попался мне этот фермер. Отправляюсь теперь в Канзас, проведать могилу старого друга. Может, читнём там немного на пару с надгробием - Исаак одобрил бы.
Всегда считал, что человек, умеющий чувствовать направление собственной жизни, никогда не пропадёт. Эдакий слабый ветерок, только ощущаешь его не кожей, а сердцем. И, если следуешь за этим ветром...
Падающие аэропланы, паровозы с взрывающимися котлами? Магия, несовместимая с маггловской техникой? Реджинальд, дорогой, как же ты отправишься в путешествие в этом двадцатом (или уже двадцать первом? Не суть) веке?
Пфе!
От реки до Финикса меня подбросил фермер на телеге. Настоящей телеге, запряжённой лошадью. Не менее настоящей. Здоровенный толстый крестьянин, то ли из амишей, то ли из мормонов. Совершает паломничество религиозное паломничество, и сильно напоминает мне старого Исаака Лафайета. Такой же весёлый, такой же круглый, такой же религиозный. Благочестивая бочка жизнерадостности, как он себя называл.
Удивительный был человек. Ничто в мире не могло разрушить его весёлого настроя, на самом деле - ничто.
Помню, был молод. Полезли мы с ним в Парижские Катакомбы - уж не помню, зачем, но напоролись на дементора и едва выбрались. Совершенно чудом - я получил там первый седой волос, и сверни мы на том повороте направо, а не налево - оба бы навек остались среди этих костей.
Выбегаем на Солнце, даже отдышаться не успели - а Исаак смеётся. "Смотрите, Реджинальд - время-то обеденное! Вовремя нас этот дементор выгнал, иначе пропустили бы! А вон там, смею заметить, отменная булочная!" Весело, беззаботно - хотя ему эта пробежка тоже стоила нескольких седых волос.
"Всегда смейся над судьбой - тогда она не сможет посмеяться над тобой" - это он меня научил.
С тех пор многое повидал, много где побывал. Многое понял. Нет, конечно же - сильная боль, и физическая, и моральная, может сломить меня. Угроза близким, семье - заставит делать вещи, противные моему естеству. Но - всегда, в любом случае - эти вещи конечны. А после я обязательно рассмеюсь; найду повод - и люто обсмею врагов на пару с жестокой судьбой. Нет ни в одном из миров силы, которая помешает мне сделать это.
Хороший был человек, Исаак Лафайет. Умер лет тридцать назад, от старости. Весело, с шутками. "Эй, ты, старый атеистический хрыч - я всё же утверждаю, что персонифицированное посмертие с сохранением субъективного мироощущения существует! Спорим на сорок литов отменного коньяку?"
Поспорили. Так что если я вдруг умру - не горюйте, друзья мои: либо я продолжаю субъективное существование где-то за гранью - либо выиграл сорок литров отменного коньяку! Правда, заочно)
Чувствую, не зря попался мне этот фермер. Отправляюсь теперь в Канзас, проведать могилу старого друга. Может, читнём там немного на пару с надгробием - Исаак одобрил бы.