Оплодотворение строптивой (рассказ)
Много у меня друзей. Есть и охотники, и рыбаки, и просто любители выпить с друзьями на природе. Давно собирался написать что-нибудь о "собачниках", но в книге мемуаров места не нашлось: не формат. Исправляюсь.
Я давно уже коллекционирую жизнеописания интересных людей. По вечерам, за бутылочкой водки, начнет человек рассказывать своё прошлое, не остановишь. Герой сегодняшнего рассказа - Михалыч. Имя, конечно, изменено, так как он сейчас занимает важные посты в правительстве нашего региона...
*****
Михалыч был опытным охотником, первого зайца завалил еще, учась в школе. Это было нетрудно: на дворе восьмидесятые годы, леса кишели живностью. Зайцы жили даже в дачных посёлках. Дальше-больше: военное училище, служба в Афгане, работа в следственном изоляторе. Выйдя на пенсию, решил Михалыч завести собаку и стать настоящим охотником-гончатником. Хорошая собака стоила дорого, плохую не хотелось, но тут помог случай.
Поехал он на машине, "дикарём", на Черное море, в Адлер. Пляжный отдых быстро наскучил, душа требовала экстрима. Тем временем в Абхазии недавно закончилась первая война и туда почти никто не осмеливался ездить. Было страшновато. Но не для опытного воина-афганца!
Сев на машину, Михалыч с женой пересекли границу и нашли в Гагре среди руин одинокий домик. Хозяин-абхаз хранил под кроватью автомат Калашникова, но это тогда в Абхазии было обычным делом. Как в анекдоте:
- Дедушка, зачем ты грядку поливаешь машинным маслом? Укроп же погибнет!
- Плевать на укроп! Главное, чтобы маузер не заржавел!
И вот, на исходе отдыха к ним на пляже прибилась грязная тощая собака. "Породистая" - сразу опытным глазом оценил Михалыч. Ошейника не было - эхо войны.
Породу не помню, хоть убейте, но какая-то охотничья, гончая. Суку взяли, накормили-напоили и стали думать, что делать дальше.
Собака дорогая, породистая, но нет ни документов, ни сведений о прививках. Решил Михалыч на всякий случай, посоветоваться с хозяином жилья!
- Это сложно, дрюг, только обэспэчэнному чэловеку под силу, - ответил абхаз, - У тибе есть 5 баксов?
- Для такого дела найдём...
- Вах, нэ проблэма! Вечером будут документы!
Абхазия - страна маленькая. У хозяина было несколько братьев, которые работали и в местной милиции, и в ветринарной службе, и в клубе собаководов. Через несколько часов был готов полный комплект документов: паспорт, справки о прививках и даже родословная длинная ветвистая родословная. Согласно последней собака была очень знатной сукой - не то графиней, не то герцогиней. Даже кличка придумали дворянскую - Изольда. Все печати и водяные знаки были на месте, на границе проблем не возникло.
Зарегистрировавшись в нашем местном клубе собаководов, Михалыч решил навесить на собаку максимальное количество медалей, а для этого нужны выставки. Однако, нарисовалась проблемка. Полистав каталоги собак с картинками, он обнаружил, что собакевич всем хорош, кроме одного дефекта: на носу не было горбинки. А это главный признак породы, без которого на отличные оценки рассчитывать бесполезно. Тут Михалыч и обратился ко мне: "ты ж хирург!". Предложение сломать сучке нос было отметено с негодованием. Пришлось пошуршать связями и найти в записной книжке телефон знакомого пластического хирурга.
Правда, оказалось, что пластической хирургией он больше не занимается. Начав это дело на голом энтузиазме, он сначала провел глубокий тюнинг своей любовницы, отрихтовав ей живот, лицо и увеличив грудь. Молва разнеслась по больнице быстро: через год уже несколько медсестер щеголяли силиконовыми сиськами, потянулись женщины-врачи. Денег он не брал, набивал руку, поэтому от желающих отбоя не было. Но постепенно всё сошло на нет: за деньги люди предпочитали оперироваться в раскрученных клиниках. Доктор давно не практиковал, но мастерство не пропьёшь! В качестве анестезиолога выступал я: оказалось, что на собак действует обычный пропофол, который продавался в любой аптеке без рецепта. Хирург вытащил из загашника дефектную силиконовую сиську, вырезал из нее кусочек и аккуратно ввёл собаке под кожу носа. Рану зажили внутрикожными швами, комар носу не подточит. Горбинка получилась, как на картинке.
Время шло, собаку нужно было размножать. Дело сулило большие барыши - порода была редкая и дорогая. Если удачно продать весь помёт, можно было купить автомобиль отечественного производства. Тот факт, что щенки получатся без горбатого носа, Михалыча не останавливал, связи с пластическим хирургом сохранялись и регулярно подогревались на совместной охоте. Однако редкость породы вызывала дополнительные трудности: в Ярославской области обнаружился всего один самец, да и тот оказался импотентом. За неделю совместного проживания он так и не соизволил оплодотворить суку.
Течка продолжалась, носу была выставка, а это противопоказание. Гончие чуют текущую суку за 6-7 километров, выставка была бы сорвана и превратилась бы в "собачью свадьбу". Но тут опять выручили старые связи: знакомый омоновец-кинолог посоветовал стопроцентный способ. В алкогольном ларьке был куплен большой дефицит - одеколон "Гвоздика". Щедро намочив одеколоном марлю, Михалыч перед выставкой натёр бедной сучке срамное место. Метод подействовал: кобели ничего не заподозрили, но сказалось неопытность. Видимо, "Гвоздика" попала внутрь собаки и доставляла ей неимоверные страдания. периодически сука садилась на задницу и начинала чесать свой основной орган о коряги, камни и прочие предметы. не добавляло ей счастья и то, что Михалыч примерно раз в час натирал ее снова.
Течка подходила к концу, и сразу после выставки вдруг нашелся породистый самец-производитель в соседней области. Нельзя было терять ни секунды - мой друг схватил свою четвероногую подругу и помчался. Кобель по кличке Мудрый был хорош собой: грудь в медалях, родословная на трёх листах. Но что-то его отпугнуло, то ли следы пластической операции на морде, то ли сохраняющийся аромат "Гвоздики". Первый подход к телу он совершил только через несколько дней, но было поздно - обиженная сучка "не дала". В расстроенных чувствах Михалыч засобирался домой, но тут хозяин Мудрого вспомнил о своём друге в калининской области, у него был такой же кобель.
- Этот точно справился, - заверил он Михалыча, - И не таких оплодотворял...
Для бешеной собаки сто вёрст - не крюк, мечта о новой машине грела душу охотника. Помчались они с Изольдой в сторону Твери.
В маленькой деревушке он нашёл хозяина кобеля - это был мужик средних лет, бывший десантник, служивший священником в местной церкви. Звали его отец Фома.
Внешность имел колоритную: украшением абсолютно лысой головы была окладистая борода, в ухе серьга. С бычье шеи спускалась на груди толстая золотая цепь и крест "с гимнастом". Завершала портрет оказавшаяся по рясой ярко-алая футболка с изображением Че Гевары. Кобель был под стать хозяину - примерно в два раза крупнее обычного, а при взгляде на болтающееся между ног "прибор" по коже бежали мурашки. Кличка пса - Творожок - совершенно не вязалась с внешностью, но тут, видно, проявилось чувство юмора хозяина.
Выпив за знакомство, бывшие офицеры приступили к таинству оплодотворения. Дело не клеилось, озверевшая сука кусалась, рычала и всячески сопротивлялась. Посрамленный кобель, поджав хвост, убежал в своё логово.
Коллеги по несчастью сели, выпили. Вечер переставал быть томным. Однако, военные бывшими не бывают, особенно афганцы. Мозг продолжал искать выход из ситуации.
- Есть еще один способ, - вдруг после третьей бутылки встрепенулся святой отец, - Но он не для слабонервных. Собаку не жалко?
Собаку было жалко, но мечта о новом автомобиле согревала душу. На подмогу позвали соседей. Кожаным солдатским ремнём морда собаки была перевязана. Каждую переднюю лапу опустили в кирзовый сапог. Сапоги для верности связали вместе, подоспевшие соседи навалились на туловище. Отец Фома подкрался к суке сзади, схватил за задние лапы и резким движением раздвинул их, открыв путь наслаждению. Из конуры медленно вышел Творожок и вразвалочку двинулся к Изольде. Первый подход завершился неудачей - мешал хвост. Привязав хвост к одной из задних лап, офицеры снова запустили кобеля, но Изольда села задницей на землю и оторвать её не получалось. Через пару часов бесплодных попыток стало ясно, что Изольда останется девственницей, и сердце боевого офицера дрогнуло. Михалыч не выдержал:
- Всё, хорош! Я больше в этом групповом изнасиловании участвовать не хочу! - закричал он со слезами на глазах, - Сворачиваем лавочку!
Освободив Изольду, Михалыч прыгнул в машину и отбыл в обратно Ярославль, оставив после себя столб пыли и гору пустых бутылок.
Устав, как собака, мой друг приехал домой, дёрнул сто пятьдесят и упал на кровать, забыв загнать собаку в вольер. Через пять минут в компании местных деревенских двортерьеров Изольда стала женщиной...