Записки врача. 1 глава
Вместо предисловия
Бытует мнение, что любой способен написать как минимум одну хорошую книгу - о себе самом. Было бы что вспомнить. Отметив двадцать лет профессиональной деятельности, я вдруг вспомнил слова известного ярославского журналиста М.Сафиканова: «Каждый этап жизненного пути должен заканчиваться написанием книги». Никогда не любил читать чужие мемуары и сам не планировал ничего подобного писать, но однажды всё-таки созрел - я понял, что могу не просто описать своё прошлое, но и проанализировать. Какие-то забавные истории из своей практики я уже публиковал, но недра памяти хранили намного больше. Поэтому я решил всё-таки написать книжку. Работать я начал рано: в тринадцать лет я уже вовсю рубил капусту (в прямом и переносном смысле) в детском лагере труда и отдыха под Питером. В четырнадцать лет я устроился работать санитаром, а с девятнадцати лет - массажистом и медбратом. Мой профессиональный путь был довольно извилист. Я сменил много побочных профессий, начиная с грузчика, ночного сторожа, кухонного рабочего и заканчивая таксистом. Много воды утекло, из стройного кудрявого юноши я превратился в стокилограммового бородатого мужика. Многих врачей я считаю своими учителями. Некоторых из них уже нет на этом свете, но я всех попытаюсь помянуть добрым словом. А если кого не упомяну, значит, ничего про них говорить не хочу. Или хорошо, или ничего…
СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ
В институте мне нравились анатомия и физиология, и, проходя мимо соответствующих кафедр, я постоянно слышал кошачьи вопли. Однажды даже выбежала кошка с торчащими из головы электродами - жертва неудачного эксперимента юных натуралистов.
Тяга к экспериментам на животных у меня возникла еще в школе. Помню, как мы с моим одноклассником Серёжей Г. решили постричь его коту когти, чтобы не царапал стены. Кот против процедуры категорически возражал, вырывался и царапался. Но тут сказалось моё медицинское происхождение: я предложил Серёже провести коту наркоз. Для этого я у бабушки в чулане раздобыл эфир для наркоза и хлороформ. Несмотря на научный подход, кот засыпать отказывался, но мы проявили настойчивость, и запихнув кота в валенок, всё-таки провели операцию. А через час подействовал наркоз - весь вечер кот ходил, шатаясь, по квартире и пел песни дурным голосом.
Юные натуралисты
Лягушек, мышей и крыс, которых мы потрошили на занятиях, мне показалось мало. Захотелось большего. Мой преподаватель по физиологии, доцент Вадим Георгович Стовичек, отнесся к моему желанию заняться наукой с пониманием и отвел меня в секретную комнату на задворках кафедры, где парочка аспирантов занимались изучением нервной системы у котов и распитием крепких напитков. Там я и узнал, что усыплять кошек нужно не хлороформом, а кетамином, благо в те времена этот наркотический препарат продавался без рецепта в любой аптеке. Кошек мы по очереди ловили на помойках, запихивали в сумку с молнией и везли в академию на троллейбусе, ловя недоуменные взгляды пассажиров - кошки громко визжали и барахтались. Работа кипела. Кошки оперироваться не хотели и, несмотря на распространенный миф об их живучести, частенько дохли. Проблемой утилизации занимался я, как самый молодой, и решал ее самым простым и быстрым способом - выкидывая трупики в мусорный бак во дворе академии, за что периодически был бит дворником.
- Будьте вы прокляты, душегубы! - кричал дворник, оттягивая меня метлой по спине.
Душегубы выросли и стали доцентами и профессорами медакадемии...
Участие в научной работе мне зачлось: придя на экзамен по физиологии после недельной подготовки, я написал конспект, сел отвечать к своему преподавателю, Вадиму Георговичу, и ощутил на себе всю глубину и полноту его юмора: оказалось, что от экзамена он меня освободил, но «забыл» предупредить.
В.Г. научил нас многим медицинским хитростям, некоторые из которых я помню до сих пор. Первая заключалась в умении повышать в нужный момент своё артериальное давление до заоблачных цифр. Делалось это так: во время нагнетания воздуха в манжету тонометра хитрый студент должен был напрягать мышцы ног (сначала голени, затем бедра). В момент, когда врач начинает спускать воздух из манжетки, нужно было напрячь ноги, незаметно задержать дыхание и натужиться. Давление подскакивало до запредельных цифр - 280/140 мм ртутного столба и выше. Итогом было получение справки и освобождение от занятий.
Целью второго фокуса было на спор «остановить у себя сердце». В виде реквизита использовался шарик для пинг-понга, который зажимали под мышкой. Затем «фокусник» давал руку какой-нибудь девушке, она щупала пульс, и в определенный момент хитрец зажимал под мышкой шарик. Шарик передавливал подмышечную артерию и пульс пропадал, голова фокусника безвольно падала на грудь, некоторые даже съезжали со стула. Перепуганная девушка расстегивала рубашку и начинала делать искусственное дыхание «рот-в-рот». А дальше - дело техники… Хороший был препод и широкой души человек. Жаль, что преждевременно ушел из жизни.
Кошки - кошками, но шел уже третий курс, и пора было переходить на людей. Мы с моим другом Шуриком попали на заседание хирургического кружка. Вел его профессор Николай Петрович Пампутис - живая легенда хирургии, старейший преподаватель медакадемии. Немного поразвлекав нас байками про новокаиновые блокады, Профессор решил, что пора уже переходить к практике и потащил нас, зеленых от страха, в хирургическое отделение. Там, схватив в коридоре какого-то деда, он уложил его на кушетку и дал нам с Шуриком в руки по шприцу, на который была надета толстая двадцатисантиметровая игла - Приступайте! С горем пополам сделав паранефральную блокаду, мы на ватных ногах поплыли по домам. Сработал судьбоносный закон специализации - какую процедуру вам поручат выполнять в самом начале, та и станет вашей специальностью. Наша дальнейшая судьба была решена: мы решили стать хирургами.
Наступило лето. Профессор вызвал нас с Шуриком к себе, посадил в свой «Москвич» и мы поехали в дежурную хирургическую больницу. Там Н.П. передал нас с рук на руки своему бывшему ученику, посоветовал приклеиться к нему намертво и набираться уму-разуму. Так из физиологов мы превратились в подмастерьев хирурга.
Продолжение следует...