Поэт Литвы и Земли Эдуардас Межелайтис
Originally published at Леворадикал. Please leave any comments there.
Попалась недавно в руки книга неизвестного мне доселе советского поэта Эдуардаса Межелайтиса ( можете закидать камнями знатоки советской культуры, увы мне).
Из предисловия узнала, что он был из беднейших слоев населения, рано почувствовал на своей шкуре неравенство (например как-то раз его отогнали от кустов цветущих роз из господского сада с криком «Это не для таких как ты, свиненок»). Подростком вступил в комсомольскую организацию, потом война, Литва стала советской, он выпускает книгу за книгой, потом - распад Союза.
Вроде бы обычная для того времени биография. Но есть одно отличие - порывшись в интернете, я специально искала информацию о том что произошло с поэтом и коммунистом после распада Союза и ожидая с грустью (так как стихи мне понравились и показались искренними) очередного предательства и ругани в адрес «проклятого режима».
Мне удалось найти совсем немного. Но из этого немногого следовало, что человек остался человеком, коммунист коммунистом и предательства не было. Это редкий и уникальный случай, так как именно советская интеллигенция показала себя редкостной мразью, не побоюсь этого слова. Если к диссидентам и претензий нет - открытые враги , всегда лучше чем предатели , то к различным евтушенко , михалковым, окуджавам и прочим «колеблющимся вместе с линий партии (любой)», нет ничего кроме презрения.
Но, возвращаясь к нашему герою - вот что мне удалось найти:
«По словам Юозаса Ермалавичюса, Эдуардас Межелайтис до самой своей смерти оставался коммунистом. «Все еще удивлялись - как же он не кается? А за что? Он же был участником Великой Отечественной войны и хорошо знал, за что шел на смерть. Когда в конце 1989 года произошел раскол в компартии Литвы, он остался с нами до конца».
В своих дневниках о войне, обращаясь к памяти своего друга, литовского поэта Владиса Мазурюнаса, он писал:
«В опрокинутом шлеме
Прорастает трава…
Ты погладь эту землю,
Что под пеплом жива…»
Его родина, родная Литва, сегодня стала другой. Он ее не понимал и понять не мог. Но до самой смерти Межелайтис верил, что она живет и под пеплом. И не просто живет. Но из пепла вновь возродится».
Что касается стихов - то на эту тему можно писать отдельную статью и не одну. Поэзия его напоминает Хлебникова, Маяковского и Заболоцкого с элементами литовского фольклора. Мне абсолютно не понятно почему такой выдающийся поэт так мало известен. От замечательных детских стихов о волшебном лесе и пирожной принцессе, до философской лирики на тему планетарного, трансгуманистического коммунизма - все проникнуто ощущением единства человека, вселенной и условно говоря ноосферы - преобразованной природы ,технических достижений. И трагические стихи о войне. Даже захотелось выучить литовский язык.
Планирую отсканировать книгу и выложить в интернет. И прошу тех у кого есть другие книги Межелайтиса по возможности сделать то же. Мы не должны забывать своих героев.
Планетарное мышление
В шар земной упираясь ногами,
Солнца шар я держу на руках.
Так стою, меж двумя шарами -
Солнечным и земным.
Недра мозга, пласты мозга
Глубоки, словно рудные недра.
Я из них вырубаю, как уголь,
Выплавляю из них, как железо,
Корабли, бороздящие море,
Поезда, обвившие сушу,
Продолжение птиц - самолеты
И развитие молний - ракеты.
Это все я добыл из круглой,
Словно шар земной, головы.
Голова моя - шар солнца,
Излучающий свет и счастье,
Оживляющий все земное,
Заселяющий землю людьми.
Что земля без меня?
Неживой,
Сплюснутый и морщинистый
шар -
Заблудился в бескрайних
просторах
И в луне, словно в зеркале, видел,
Как он мертв
И как некрасив.
Я был создан землею - с точки.
А в минуту печали земля
Подарила мне шар головы,
Так похожий на землю и солнце.
И мой маленький шар
головной
Превзошел грандиозный -
земной.
Подчинилась земля мне, и я
Одарил ее красотой.
Земля сотворила меня,
Я же землю пересотворил -
Новой, лучшей прекрасной -
такой
Никогда она не была!
В шар земной упираясь ногами,
Солнца шар я держу на руках.
Я - как мост меж землею
и солнцем,
И по мне
Солнце сходит на землю,
А земля поднимается к солнцу.
Обращаются вкруг меня
Ярко-пестрою каруселью
Все творения, произведения,
Изваяния рук моих:
Города вкруг меня кружатся,
И громады домов,
И асфальт площадей,
И мосты, что полны машин
и людей.
Самолеты и лайнеры -
вкруг меня,
Трактора и станки -
вкруг меня…
И ракеты вращаются
вкруг меня…
Так стою:
Прекрасный, мудрый, твердый,
Мускулистый, плечистый.
От земли вырастаю
до самого солнца
И бросаю на землю
Улыбки солнца.
На восток, на запад,
На север, на юг.
Так стою:
Я, человек,
Я, коммунист.
Биография
Э. Межелайтис родился в 1919 году в литовской деревне Карейвишкяй в семье рабочего. Закончил гимназию, где литературу вела поэтесса Саломея Нерис, и многие учителя были известны своими антифашистскими убеждениями. Это во многом определило приверженность поэта коммунистическим идеям, его неприятие всякого национализма. Учился Эдуардас на юридических факультетах Каунасского и Вильнюсского университетов. Затем переехал в город Никольск Пензенской области, где в начале войны работал на заводе «Красный гигант». Оттуда он ушел на фронт. Служил военным корреспондентом в составе 16-й Литовской дивизии.
Уже в первых сборниках стихов («Лирика», 1943; «Ветер родины», 1946; «Мой соловей», 1952) Эдуардас Межелайтис проявил себя как стихотворец яркого лирического дарования, близкий по своему пафосу и стилю традициям поэзии С. Нерис и С. Есенина. Его творчество питалось живительными источниками литовского фольклора. В поэзии Межелайтиса ощущается неразрывная связь с народом и природой Литвы. В то же время он с высоким пафосом говорит о дружбе между всеми нациями (например, в «Братской поэме»).
Событием в творческой биографии поэта стал выход сборника стихов «Человек» (1961), за который Межелайтису была присуждена Ленинская премия. Эта книжка - ликующий гимн Человеку, его Земле, и в то же время это глубокие раздумья автора о судьбах всего человечества, его грядущего.
Глубокий интеллектуализм и философичность, публицистический пафос - основные черты сборников «Солнце в янтаре» (1961), «Автопортрет. Авиаэскизы» (1962), «Южная панорама» (1963), «Кардиограмма» (1963) и другие.
Поэт много писал для детей (это сборники «Кем быть», «Что сказала яблонька», «Учительница»).
Эдуардас Межелайтис хорошо известен как переводчик на литовский язык сочинений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Т. Г. Шевченко и других поэтов. Произведения самого Межелайтиса переведены на многие языки мира.
В 1959-70 гг. он был председателем правления Союза писателей Литвы, секретарем правления Союза писателей СССР. Избирался членом ЦК КП Литвы, Депутатом Верховного Совета СССР.
Пепел
Эта рыжая пыль под ногами, щебенка
Из костей, - не осколки ль, покрытые ржой?
Это, может быть, резвые ножки ребенка,
Что за белою бабочкой гнался межой.
Иль ручки,- дитя ими тянется к маме,
Обнимая за шею, ласкается к ней…
Или был этот щебень большими руками,
Что с любовью к груди прижимали детей.
Этот пепел, который разносится с ветром,
Был глазами, смеялся и плакал порой,
Был губами, улыбкою, музыкой, светом,
Поцелуями был этот пепел седой.
Был сердцами, тревогою, радостью, мукой,
Был мозгами, сплетеньем извилин живых,
Словно жизнь до конца, словно буква за буквой,
Точно белым по черному писано в них.
Эти волосы - локоны, косы и прядки,
Что навалены мертвой косматой горой,
Кто-нибудь расплетал и взволновано гладил,
И сухими губами касался порой.
Чистый трепет сердец, вдохновенные речи,
Золотые надежды, сияние глаз…
Крематориев страшных горящие печи.
Пепел… Пепел… Лишь пепел остался от вас.
Пролетая над проволокою колючей,
Птица мягко касается краем крыла
Дикой розы, на диво багровой и жгучей,
Что на этой кровавой земле расцвела.
Боль, которой еще мое сердце не знало,
Превратилась в колючий, соленый комок.
И, как пуля, в гортани навеки застряла,
Чтоб дышать я не мог и забыть я не мог.
Я тяжелый невиданный глаз поднимаю
И от неба его не могу отвести,
Всем своим существом к человеку взываю,
Человеческий пепел сжимая в горсти.
***
Поставили у ямы и очи завязали…
И ждут, что смертник скажет последний в жизни раз.
А он взглянул на солнце завязанными глазами.
Нашёл его. Сказал врагам:
-Сорвите тряпку с глаз.
А ну, сорвите тряпку! Я заявляю ясно,
Что я пред красным солнцем ни в чём не виноват.
Я вижу это солнце сквозь чёрную повязку.
Сто тряпок накрутите, но не убьёте взгляд!
Глаза мне развяжите! Хочу глядеть на солнце.
Всегда любил я солнце и ненавидел мглу.
Мир для меня навеки уснёт и не проснётся,
Но пусть в нём будет солнце,
Хоть нынче я умру…
А ну, снимите тряпку! Хочу взглянуть на небо,
Хочу ещё немного побыть со всем живым.
Хочу увидеть облако, что белоснежней снега,
Хочу увидеть птицу под облачком седым.
Глаза мне развяжите! И пусть листы деревьев
Мне западут во взоры, чтоб я их помнить мог.
Я в чёрную могилу их унести намерен…
Ведь сам я опадаю, как с дерева листок.
Глаза мне развяжите! Сорвите поскорее
Свою повязку! Жажду
последний в жизни раз
Взглянуть на вас. Увидеть:
так всё же чьи сильнее,
Мои глаза иль ваши?
Сорвите тряпку с глаз!
Сказка мельницы
Ветряная мельница машет руками.
Я машу ей крыльями. И обнялись
Я и деревянная великанша, -
Я на крыле у неё повис.
Я повис на крыле деревянном плоском,
Будто в былом, в далёком былом,
Когда я с отцом, батраком баронским,
Первый свой хлеб, наконец, молол.
А мельница машет крылами и машет,
Как и я, которого северный ветер кружит без конца.
Чего она машет? Об этом не скажет!
Пожалуемся на каменные сердца…
Чего она хочет? Не так ли вот точно,
Как я, ввысь подняться, над полем витать?
Но нет… приросла она к алчущей почве,
Как и я, что когда-то пытался летать.
А мельницам главное - хлеб. Чтоб мололся!
И кружим мы крыльями, силачи,
Как будто рассветное красное солнце
Упрямо над полем вздымает лучи.
Так и крутится, крутится мельница на месте…
Но снятся ей, снятся с давних времён,
Этой деревянной крылатой поэтессе,
За сказочным сном сказочный сон.
Вдруг и удастся ей взлететь в небо,
Как барону Мюнгхаузену, затем,
Чтоб намолоть там такого хлеба,
Который достанется всем, всем, всем!
Помечтай, помечтай о полёте над облаками,
Белую сказку рассказывая полям…
Машет ветряная мельница мне руками.
Я машу ей крыльями… И кручусь и я сам…
***
Я зачерпну ладонью сколько смогу
Горячих, словно змеиный укус, углей,
Пусть они сожгут мне ладонь,
Пускай опалят и слишком нежную душу-
Эту пугливую птицу с сереньким оперением…
Я удержать постараюсь
Янтарный комок огня-
Свое небольшое солнце.
Никого уверять не стану,
Что это пламя-
Прометеево.
Давно уже умерли все Прометеи,
И все похищенные ими огни
Давно погасли. Я зачерпну
Самые что ни на есть обыкновенные,
Как хлеб насущный, угли
И постараюсь удержать на ладони
Это нищенские, но все-таки светлые крохи…
Ничего иного, увы, нет у меня
И,пожалуй, не будет,
Но если мое угольковое солнце
Может расплавить
Хотя бы крупицу всесветного льда,-
Воспользуйтесь,
Я буду счастлив,
Точно дитя, дотянувшееся наконец
До одуванчика…
Видите, как потеплело…
С небесных окраин
Потянулись, будто на пастбище,
облачные ягнята.
Всплыли в прудах лебединые лилии.
Человеку радость необходима
Так же как боль..
Монолог
Начну я новый монолог -
Душа не ждёт покоя.
Одежды ветхое старьё
С себя легко сорву.
О, тело вечное моё -
Оно совсем нагое.
Я снова с человеком схож,
И с вами вновь живу.
Я с вами схож. За сотню лет
Я заработал право
Как равный с равными опять
Беседовать с людьми.
Роль коротка моя. Понять
Попробовали б, право,
Метаморфозу древних чувств -
Печали и любви.
Я был Пьерро, и я страдал
За человечий улей,
За сонм его несовершенств,
За страх его и грех.
А вас душил утробный смех,
Да так, что гнулись стулья.
И чем печальней был мой плач,
Тем громче был ваш смех.
И я нырнул на дно души,
В её глубины грянул.
Шёл по камням и по корням,
Петляя и кружа,
Через жестокость, через ложь.
И свет в глаза мне глянул.
Через слословье, через мрак
Очистилась душа.
И я, как камешек волна
Со дна несёт на сушу,
Как боль скитаний и разлук
Несут в свои края,
Я вынес эту душу к вам -
Свою и вашу душу,
А вы решили, что она
Не ваша, а моя.
И я над рампой слёзы лил,
А вы, лаская брюхо,
Лениво подводили счёт
Доходам и трудам.
И падали мои слова,
И разбивались глухо,
И разливались невпопад,
Как шторм по берегам.
Ну что ж, вели мы разговор,
Как подобает братьям.
Был откровенным разговор,
На чистоту, как боль.
За эту боль когда-нибудь
Мы поровну заплатим.
Я был Пьерро, но час пришёл -
И я меняю роль.
Теперь начну я новый монолог,
Тоскующую маску ловко скину
И стану жить, как должно Арлекину,
И то смогу, чего Пьерро не смог.
Я - Арлекин, и жгуч мой смех,
И я стою пред вами.
Готовься, публика моя,
Схватиться за живот.
Ирония - в моих глазах,
Насмешка - под губами
Мой смех раскатистый широк:
Он жжёт, но он не лжёт.
Но что такое? Где ваш смех?
Я вижу слёзы ваши.
Как-будто здесь на сцене вы,
А я сижу в ряду.
Ирония пустила яд,
Мой звонкий смех вам страшен.
Ты плачешь, публика моя,
У смеха на виду.
Я выволоку ложь из душ
И клевету на сцену,
Жестокость, зависть и вражду -
Ну смейтесь, ваш черёд!
Но ваши души сводит плач,
Они бледней, чем стены.
Подкраситься бы вам, как мне,
Да краска не берёт.
Да, смейтесь вы, но если вы
Смеяться разучились,
Я посмеюсь над вами сам -
Мне правда дорога.
Хотели вы, чтоб это я
Нагим пред вами вылез,
А это вы передо мной
Раздеты донага.
Парад пороков, к рампе все!
А ну сходитесь! Ближе!
Я - Арлекин, и я смеюсь,
Разглядывая вас.
Вы плачите, у вас печаль,
О, я прекрасно вижу,
Как слёзы мутные бегут
Из ваших мутных глаз.
Ролями поменялись мы прекрасно,
Но занавес уже на сцену лёг,
И освещение уже погасло…
Не правда ли, смешным был мой,
Смешным был монолог?..
Ми-бемоль минор с паузами
Снег. Очень белый. Очень.
Письмо. Коротко. Не лживо.
Письмо. Уж куда короче.
Вечер. Длинный. Тянет жилы.
Снег. Падает. За стеклами.
Трубка. В потемках. Дымная.
Меня. Ничто. Теплое.
Не коснется. Покроюсь инеем.
А человеку. Не должно быть. Холодно.
Ни тебе. Ни мне. Ни кому-нибудь.
Человек. К человеку. Голодно.
Жадно. Прокладывает. Путь.
Снег. Падает. Нескончаемо.
Письмо. Короткое. Куда короче.
Вечер. Длинный. Отчаянно.
Снег. Очень белый. Очень…
Сытым
Поэты лгут,
Их проповедь порочна,
Пусть их мечты красивы и чисты,
Они вам лгут,
Чтоб заманить нарочно
В болото жизни,
В омут нищеты…
От пятен сделок
Не отмыть вам руки.
Не слушайте - глупы их небеса,
Они сулят вам рай - пустые звуки,
Лирические шутки, словеса…
И никогда да слушайте поэтов!..
Не верьте им,
Они лишат вас мигом
Машины вашей,
Виллы и банкнот -
Ведь наслаждаться их убогим миром
Лишь неудачник может и банкрот…
Не слушайте -
Берите, не зевайте,
Покуда можно - грабьте белый свет,
И жизнь себе
Такую создавайте,
Где неуместным кажется поэт…
И никогда не слушайте поэтов!..
Не верьте им,
Их проповедь порочна,
Большие мастера высоких слов,
Они в беду заманят вас нарочно -
Гоните прочь безумцев и лжецов!..
И никогда не слушайте поэтов!
