Джидда вечером - заметки
Джидда - второй город Саудовской Аравии после Эр-Рияда. Отсюда до Мекки рукой подать: каких-то там 60 километров. Большинство паломников в Мекку как раз сюда и прилетают. Но я, хоть и провёл в Джидде 36 часов - вечер и ещё полные сутки - решил в Мекку не ехать. Подумал, что меня там, как не мусульманина, никуда всё равно не пустят. Так что вместо
( Read more... )
«Милый дедушка, Джо Робинетович! - писал он. - И пишу тебе СМС-ку... Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру.
Тони перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его свечки, и живо вообразил себе деда Джо Робинетовича, служащего ночным сторожем. Это маленький, тощенький, но необыкновенно юркий и подвижной старикашка лет 65-ти, с вечно смеющимся лицом и пьяными глазами. Днем он спит в Овальном кабинете или балагурит с кухарками, ночью же, окутанный в просторный тулуп, ходит вокруг усадьбы и стучит в свою колотушку. За ним, опустив головы, шагают старая Каштанка и кобелек Вьюн, прозванный так за свой черный цвет и тело, длинное, как у ласки. Этот Вьюн необыкновенно почтителен и ласков, одинаково умильно смотрит как на своих, так и на чужих, но кредитом не пользуется. Под его почтительностью и смирением скрывается самое иезуитское ехидство. Никто лучше его не умеет вовремя подкрасться и цапнуть за ногу, забраться в ледник или украсть у мужика курицу. Ему уж не раз отбивали задние ноги, раза два его вешали, каждую неделю пороли до полусмерти, но он всегда оживал.
Тони покривил рот, потер своим черным кулаком глаза и всхлипнул.
«Я буду тебе табак тереть, - продолжал он, - богу молиться, а если что, то секи меня, как сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки в подпаски пойду ... Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. "
Reply
Leave a comment