Аладдин - китаец?
Недавно, пока Ромашка гостил у дедушки с бабушкой, мы показали Айе диснеевский мультфильм про Аладдина. Он вышел в 1992 году, как раз когда я переехал в Америку, и был тогда довольно большим событием. Мне с той поры в основном запомнились песни в исполнении Робина Вилльямса. И когда Айя этот шедевр посмотрела, я решил, что можно начать ей эти песни ставить. В итоге она теперь ходит (в том числе, по Чикаго!) и напевает по кругу "Prince Ali, fabulous he, Ali Ababwa!" Пришлось даже объяснять дочке значение сложного английского слова "genuflect".
Но суть не в этом. Как бывает каждый раз, когда Айя чем-то интересуется, мне и самому стало любопытно, и я полез искать подробности того, кем был Аладдин до звёздного часа, когда диснеевские аниматоры решили сделать его "похожим на Тома Круза". И, скажу вам, я очень-очень удивился.
Ещё с моего советского детства, я прекрасно помню цикл арабских сказок "1001 Ночь", и помнил, что история Аладдина и его волшебной лампы идёт прямиком оттуда. Но, как оказалось, в тексте этих самых "Арабских Ночей", сказка про Аладдина начинается с того, что действия её, якобы происходят в одном из древних китайских городов. Вот это да! Выходит, наш Аладдин - китаец?!
На самом деле скорее всего - нет. В старые времена на Ближнем Востоке, к "Китаю" относили любые неведомые страны. Китай был далёкой страной неведомых богатств, который лежал где-то там, в дальнем конце Шёлкового Пути. Кажется, это была примерно та же динамика в результате которой коренные жители Американского континента стали называться "индейцами".
То есть, по сути, действие сказки происходили в каком-нибудь экзотическом, с точки зрения автора, городе.
Но кто он, этот автор? Дело в том, что сказка про Аладдина впервые появилась во французском издании "1001 Ночи", в начале XVIII века. А до того, ни в какой форме её никто не видел, и в частности не сохранился её более ранний вариант на арабском.
Переводом того издания занимался французский писатель Антуан Галлан, и согласно его дневникам, году эдак в 1709 он был представлен в Париже некоему сказочнику-марониту, приехавшему во Францию из Сирии. Этот человек, якобы и рассказал Галлану несколько сказок, которых не было в его арабских первоисточниках.
Француз к тому времени выпустил уже несколько томов "1001 Ночи", которые успешно распродались, и не пользовались больше спросом. Чтобы продолжить коммерческий успех, ему нужны были новые материалы для следующих томов. И вот, согласно дневникам, ровно в этом ему и помог гость из Сирии: надиктовал (а может и сам записал) несколько новых сказок. В том числе, не только про лампу Аладдина, но и про Али-Бабу и Сорок Разбойников.
Эти сказки до 1709 года не входили в цикл "1001 Ночи", и появились впервые во французском переводе Галлана.
Есть, правда, и те, кто считает, что легенду про сказочника из Сирии Галлан выдумал, ровно как и сами сказки. Что он, нуждаясь в новом контенте с Ближнего Востока, решил сам его создать, и выдать за арабский фольклор, пересказанный ему человеком из Алеппо. Что было бы весьма любопытно, ведь именно эти сказки стали чуть ли не самыми известными из всего цикла, и на пару веков стали основой представление европейцев о ближневосточной культуре.
* * *
А ещё я узнал, что та самая песня про "Принца Али" существует в очень грамотной русской переозвучке, с сохранение сложных многоголосий и различных шуточек оригинала.
И нет, версию из игрового кино с Виллом Смитом я не признаю - сразу меня повергает в "зловещую долину", когда явно очень похоже, но мелкие различия напрочь отталкивают.
Но суть не в этом. Как бывает каждый раз, когда Айя чем-то интересуется, мне и самому стало любопытно, и я полез искать подробности того, кем был Аладдин до звёздного часа, когда диснеевские аниматоры решили сделать его "похожим на Тома Круза". И, скажу вам, я очень-очень удивился.
Ещё с моего советского детства, я прекрасно помню цикл арабских сказок "1001 Ночь", и помнил, что история Аладдина и его волшебной лампы идёт прямиком оттуда. Но, как оказалось, в тексте этих самых "Арабских Ночей", сказка про Аладдина начинается с того, что действия её, якобы происходят в одном из древних китайских городов. Вот это да! Выходит, наш Аладдин - китаец?!
На самом деле скорее всего - нет. В старые времена на Ближнем Востоке, к "Китаю" относили любые неведомые страны. Китай был далёкой страной неведомых богатств, который лежал где-то там, в дальнем конце Шёлкового Пути. Кажется, это была примерно та же динамика в результате которой коренные жители Американского континента стали называться "индейцами".
То есть, по сути, действие сказки происходили в каком-нибудь экзотическом, с точки зрения автора, городе.
Но кто он, этот автор? Дело в том, что сказка про Аладдина впервые появилась во французском издании "1001 Ночи", в начале XVIII века. А до того, ни в какой форме её никто не видел, и в частности не сохранился её более ранний вариант на арабском.
Переводом того издания занимался французский писатель Антуан Галлан, и согласно его дневникам, году эдак в 1709 он был представлен в Париже некоему сказочнику-марониту, приехавшему во Францию из Сирии. Этот человек, якобы и рассказал Галлану несколько сказок, которых не было в его арабских первоисточниках.
Француз к тому времени выпустил уже несколько томов "1001 Ночи", которые успешно распродались, и не пользовались больше спросом. Чтобы продолжить коммерческий успех, ему нужны были новые материалы для следующих томов. И вот, согласно дневникам, ровно в этом ему и помог гость из Сирии: надиктовал (а может и сам записал) несколько новых сказок. В том числе, не только про лампу Аладдина, но и про Али-Бабу и Сорок Разбойников.
Эти сказки до 1709 года не входили в цикл "1001 Ночи", и появились впервые во французском переводе Галлана.
Есть, правда, и те, кто считает, что легенду про сказочника из Сирии Галлан выдумал, ровно как и сами сказки. Что он, нуждаясь в новом контенте с Ближнего Востока, решил сам его создать, и выдать за арабский фольклор, пересказанный ему человеком из Алеппо. Что было бы весьма любопытно, ведь именно эти сказки стали чуть ли не самыми известными из всего цикла, и на пару веков стали основой представление европейцев о ближневосточной культуре.
* * *
А ещё я узнал, что та самая песня про "Принца Али" существует в очень грамотной русской переозвучке, с сохранение сложных многоголосий и различных шуточек оригинала.
И нет, версию из игрового кино с Виллом Смитом я не признаю - сразу меня повергает в "зловещую долину", когда явно очень похоже, но мелкие различия напрочь отталкивают.